Работавший после революции в Наркомфине (а потом возглавивший МГУ) Дмитрий Петрович Боголепов писал об изначальной финансовой политике большевиков: «Государственного бюджета в это время не было, так как Временное правительство за восемь месяцев своего существования не удосужилось его рассмотреть и утвердить; кроме того, он все равно никуда бы не годился при изменившейся ценности денег и совершенно изменившемся строе государственной жизни. С другой стороны, многие товарищи совершенно не считались с бюджетными формальностями, считая их буржуазными предрассудками, и ВИ приходилось в Совете Народных Комиссаров вести упорную борьбу за соблюдение норм, необходимых и для Советского государства… Если бы не было сдерживающей и направляющей воли ВИ, то наше финансовое хозяйство было бы совершенно дезорганизовано в самое непродолжительное время». Но оно и так было дезорганизовано.
Конфискации, национализации, введение прогрессивного налога не исправили ситуацию с пополнением казны. Главным источником средств стала эмиссия. К моменту захвата власти большевиками в обороте преобладали царские рубли («николаевки»), а также выпущенные Временным правительством талоны, напечатанные на одной стороне листа и без серийного номера, известные в народе как «керенки», или «думки». Ленинское правительство долго не решалось печатать собственные денежные знаки, продолжая штамповать «керенки». Белые правительства выпускали собственные ассигнации. На оккупированных интервентами территориях использовалась иностранная валюта – американская, английская, французская, японская, турецкая. Только с весны 1919 года в оборот были пущены «совзнаки».
Боголепов рассказывал, что Ленин отстаивал идею «о полном аннулировании всех прежде выпущенных бумажных денег и о замене их совершенно новыми денежными знаками с целью окончательного экспроприирования спрятанных богатств буржуазии… Впоследствии эта мера была, в сущности, осуществлена, но уже после того, как богатства были экспроприированы потоком денежных знаков, который не удалось остановить. Гражданская война требовала все новых и новых средств, которые взять было негде, и все эти средства приходилось брать поневоле при помощи печатного станка, что и привело к полному срыву первоначально намеченной и первое время твердо проводившейся ВИ политики»2040.
В черновом наброске к проекту программы РКП(б) Ленин в феврале 1919 года предлагал: «Сразу уничтожить деньги в первое время перехода от капитализма к коммунизму представляется невозможным… Одной национализации банков для борьбы с этим пережитком буржуазного грабежа недостаточно. РКП будет стремиться к возможно более быстрому проведению самых радикальных мер, подготовляющих уничтожение денег, в первую голову замену их сберегательными книжками, чеками, краткосрочными билетами на право получения общественных продуктов и т. д., установление обязательного держания денег в банках и т. п.»2041. Декрет Совнаркома от 2 мая 1919 года предусматривал осуществление платежей между учреждениями без реальной денежной оплаты – через их оформление бухгалтерскими записями. В конце 1920 – начале 1921 года были приняты решения о закрытии Центрального банка, бесплатном обеспечении рабочих, служащих и членов их семей продовольствием, одеждой и обувью. Правительство отменило плату за квартиру и коммунальные услуги, за проезд в общественном транспорте. Это был апогей «военного коммунизма».
К концу 1920 года курс бумажного рубля упал в 13 тысяч раз по сравнению с 1913-м. И продолжал падать, а эмиссия нарастать. До 1 января 1922 года было выпущено бумажных денег на 7 трлн рублей, на 1 ноября того же года – на 1302 трлн2042.
Постановлением СНК от 3 февраля 1920 года было учреждено Государственное хранилище ценностей РСФСР (Гохран) для централизованного хранения и учета «ценностей, состоящих из золота, платины, серебра в слитках и в изделиях из них: бриллиантов, цветных драгоценных камней и жемчуга». Сперва были аккумулированы драгоценности царской семьи, Оружейной палаты, РПЦ. В 1920 году вступил в действие и декрет «О конфискации всего движимого имущества эмигрантов и лиц, приравненных к ним». Золотом Ленин распоряжался лично.
Однако с момента создания Гохрана возникли ожидаемые проблемы. Воровали, как выяснится, все, включая комиссаров, и всё, включая золото в слитках и драгоценные камни. С мандатом ЦК РКП(б) в Гохран 4 мая 1921 года был отправлен Юровский, расстреливавший царскую семью. Через несколько дней он докладывал Ленину о том, что ежедневно из Гохрана пропадало ценностей на 1,5 миллиона рублей золотом. Организаторов быстро вычислили, изъяли у них и бриллианты, и левые накладные, и обширную переписку с заграничными партнерами на бланках Наркомфина. Троих расстреляли, остальных посадили2043.
Марксисты знали: где деньги, там и товар. Ленин доказывал: «Свободно торговать – это значит свободно насаждать капиталистов; а свобода торговать в стране, которая измучена голодом, где голодный человек за кусок хлеба готов отдать все, что угодно, даже себя в рабство, свободно торговать, когда страна голодает, – это значит свободно обогащать меньшинство и разорять большинство»2044.
Шло широкое внедрение социалистических принципов распределения и наступление на частную торговлю. 21 ноября 1918 года был принят декрет Совнаркома об организации снабжения, который упразднял частноторговый аппарат и возлагал на Комиссариат продовольствия обязанность заготовки и снабжения населения всеми продуктами личного потребления. Началась кампания национализации магазинов, которая ничего не дала: ни в одном магазине в момент национализации товаров не оказывалось. Людей в городах и деревнях объединяли в «потребительские общества», или коммуны, через которые шло распределение продовольственных пайков. Правоохранители пресекали торговлю и выявляли склады совучреждений, хлебопекарни и булочные, откуда на рынок поступали ворованные товары. Политика государственного снабжения обернулась на деле ограничениями свободной торговли, которые ослаблялись в частые моменты обострения социальной напряженности.
Так, в Москве и Петрограде было легализовано «полуторапудничество», когда крестьяне получили право привозить в города и продавать по рыночным ценам до полутора пудов зерна. Именно на черном рынке, несмотря на все запреты, реализовывалась большая часть продовольствия, не говоря уже обо всем остальном – от карточек на продукты и талонов на галоши до антиквариата и бриллиантов. И чем шире становился сектор распределения товаров по карточкам, тем большие размеры принимал черный рынок: туда немедленно перекочевывала значительная часть полученного бесплатно или по низкой цене. Цены на черном рынке были взвинчены дефицитом и преследованиями частных торговцев. Частная торговля, как ее ни травили, не замирала ни на миг. Тот же Сухаревский рынок в Москве оставался постоянным «рассадником криминала» и «одним из крупных спекулятивных торжищ» страны.
В проекте программы РКП(б) Ленин записал: «В области распределения задача Советской власти в настоящее время состоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе, распределением продуктов. Целью является организация всего населения в производственно-потребительные коммуны, способные с наибольшей быстротой, планомерностью, экономией, с наименьшей затратой труда распределять все необходимые продукты». Кооперативную торговлю Ленин терпел как «единственный аппарат, созданный капиталистическим обществом, который мы и должны использовать»2045.
Герберт Уэллс с удивлением замечал в 1920 году, что «в Петрограде осталось, пожалуй, всего с половины дюжины магазинов… Краска облупилась, витрины треснули, одни совсем заколочены досками, в других сохранились еще засиженные мухами остатки товара; некоторые заклеены декретами; стекла витрин потускнели, все покрыто двухлетним слоем пыли. Это мертвые магазины»2046.
Противник торговли, как таковой, Ленин весьма скептически относился к внешней торговле. Впрочем, соответствующему наркомату во главе с Красиным, в условиях блокады долгое время нечем было заняться. И Соломон, работавший у Красина заместителем, придумал. Наркомат занялся… контрабандой, действуя через уже существовавшие криминальные структуры и каналы. Закупали, в основном, медикаменты, термометры, топоры и пилы – ничего этого в стране не производилось. Другое дело, что после доставки товаров в соответствующие наркоматы для распределения, внешторговцы затем обнаруживали эти товары на Сухаревке2047. Но с неорганизованной контрабандой боролись «по законам военно-революционного времени»2048.
После заключения первых мирных договоров отдушиной стали прибалтийские страны, прежде всего Эстония. Надежды на расширение сотрудничества были велики.
– Мы в России имеем пшеницу, лен, платину, поташ и много полезных ископаемых, в которых испытывает острую потребность весь мир, – говорил Ленин американскому корреспонденту в феврале 1920 года. – В конце концов мир должен будет прийти к нам за этим, невзирая на то, большевизм у нас или не большевизм2049.
Блокада продолжалась. Как рассказывал Красин, «скептицизм ВИ заходил так далеко, что он одно время даже сомневался, сможем ли мы закупать за границей товары на наше золото. Однажды он даже в полушутливой форме спросил меня:
– Да сумеем ли мы израсходовать наше золото» 2050.
Опасения Ленина не были безосновательными. Соломон, обосновавшийся с 1920 года в посольстве в Таллине, рассказывал, что советское золото легально не котировалось на западноевропейских биржах. «Я имел возможность продавать золото только в Стокгольме. Конечно, стокгольмская биржа была лишь промежуточным этапом для нашего золота и, в свою очередь, перепродавала его… на крупных биржах, как берлинская, например. Разумеется, мы теряли от этой перепродажи, но ничего в то время нельзя было поделать»2051. Красин утверждал: «Эта “золотая” блокада причинила нашей республике потерю около 45 миллионов рублей и была изжита только ко времени подписания торгового соглашения с Англией в марте 1921 года»