2052.
Ленин медленно, но верно подходил к идее концессий. Летом 1918 года группа бывших владельцев акционерного общества Сормовских заводов во главе с Мещерским предложила советскому правительству сдать им крупнейшие паровозо- и вагоностроительные заводы на концессию, чтобы наладить производство на Сормовском, Коломенском, Брянском, Выксунском и Кулебакском заводах. Ленин «созвал специальное совещание», и ВИ «высказался против передачи этих заводов на “внутреннюю концессию”, причем в своей речи заострил вопрос на проблеме дисциплины труда и поднятия производительности труда»2053.
Отвергнув и уничтожив отечественный частный капитал и позволив заводам умирать, Ленин предпринимал отчаянные усилия, чтобы привлечь в Россию капитал иностранный. Его он почему-то считал менее опасным для коммунизма. 4 февраля 1919 года он написал постановление о предоставлении концессии на Великий северный железнодорожный путь – от Оби через Котлас в Петроград. Там было сказано, что Совнарком «признает концессии представителям иностранного капитала вообще, с принципиальной точки зрения, допустимыми в интересах развития производительных сил». Проект не был реализован. Но идея концессии была закреплена.
В письме американским рабочим от 23 августа 1919 года Ленин замечал: «На разумных условиях предоставленные концессии желательны и для нас, как одно из средств привлечения к России технической помощи более передовых в этом отношении стран, в течение того периода, когда будут существовать рядом социалистические и капиталистические государства»2054. Абрам Моисеевич Аникст тогда работал в Наркомтруде: «В 1920 г. в связи с возвращением в Россию реэмигрантов из Америки и некоторой тягой сюда немецких рабочих возникает целый ряд проектов и предложений со стороны различных групп американских и германских рабочих о сдаче в аренду или передачу им в эксплуатацию фабрик, заводов и совхозов. ВИ относился к этим предложениям очень сочувственно, видя в них один из способов повышения нашей техники»2055.
Наибольшие перспективы Ленин видел в контактах с Вашингтоном Вандерлипом, который представился миллиардером и представителем известного финансового клана (Франк Артур Вандерлип был президентом нью-йоркского National City Bank). Хотя и у Ленина сомнения возникали: «Так как наша контрразведка в ВЧК, поставленная превосходно, к сожалению, не захватила еще Северных Штатов Америки, мы пока еще не установили сами родства этих Вандерлипов».
Вашингтон Вандерлип написал Ленину, что он представляет руководство Республиканской партии, обреченной на победу на президентских выборах 1920 года. Республиканцы планируют сразиться с японцами, для чего нужны нефть, сырье и плацдармы на Дальнем Востоке. США заинтересованы в концессии на разработку рыбных промыслов, на разведку и добычу нефти и угля в Восточной Сибири к востоку от 160-го меридиана восточной долготы. Если Москва продаст Соединенным Штатам Камчатку, то обеспечит не только немедленное дипломатическое признание, но и дружбу Америки. Особенно Ильича обрадовало то, что Вандерлип обещал по возвращении в Америку рассказать всем, что у Ленина нет рогов. Эту историю Ленин публично повторит – с вариациями – многократно.
Кандидат республиканцев и действительно будущий президент Уоррен Гардинг категорически отверг факт каких-либо переговоров с Москвой в принципе или знакомства с Вашингтоном Вандерлипом, о чем Ленину было известно. Однако глава советского правительства счел это предвыборным трюком Гардинга, не желавшего обвинений в контактах с большевиками. Для ведения переговоров с Вандерлипом была создана комиссия из представителей ВСНХ, наркоматов иностранных дел и внешней торговли под руководством Рыкова. В конце октября был готов проект договора, по которому американцы получали концессию сроком на 60 лет. Фактически ради этого договора 23 ноября был принят декрет о концессиях.
Ленин 26 ноября выступил на эту тему на собрании секретарей московских партячеек:
– Мы предлагаем в аренду Камчатку вместо того, чтобы отдать ее даром: ведь взяла же у нас Япония путем военного захвата огромный кусок земли на Дальнем Востоке… Второй тип концессии – мы сдаем несколько миллионов десятин леса в Архангельской губернии, который при всех наших усилиях использовать не можем.
Конечно, Ленин оговаривался:
– Несомненно, они будут пытаться обмануть нас и обойти наши законы, но у нас на это есть соответствующие учреждения: ВЧК, МЧК, Губчека и т. д.
Партия, да и вся страна были в шоке: не успели освободиться от своих буржуев, как тут же отдают Страну Советов в кабалу буржуям иностранным. После этого Ленин вынужден был месяц с лишним говорить на эту тему во всех выступлениях в конце 1920 года. Например, 6 декабря:
– Если мы Камчатку, которая юридически принадлежит нам, а фактически захвачена Японией, отдадим Америке, ясно, что мы выиграем. Мы написали проект договора, который еще не подписан, который отдает на 60 лет Камчатку – большую территорию крайнего Востока и Северо-Востока Сибири – американцам с правом поставить военную гавань в том порте, который открыт круглый год, в котором есть нефть и уголь. В Европейской России – северные леса – 70 миллионов десятин. Миллионов 17 десятин предназначены под концессии. У нас есть один миллион десятин целины, которой мы не поднимем, так как не имеем рабочего скота, не имеем необходимых орудий, а трактором эту землю можно поднять на любую глубину. Поэтому нам выгодно эту землю сдать в аренду.
Перед открытием VIII съезда Советов 21 декабря Ленин вынужден был выступать со специальным докладом о Камчатке и концессиях на фракции партии.
– Наш основной интерес – возможно скорее получить от капиталистических стран те средства производства (паровозы, машины, электрические аппараты), без которых восстановить нашу промышленность сколько-нибудь серьезно мы не сможем, а иногда и совсем не сможем, за недоступностью иметь для наших фабрик нужные машины. Надо подкупить капитализм сугубой прибылью.
Вандерлип меж тем продолжал пудрить мозги, на сей раз уверив Москву, что уже вступивший на пост президента Гардинг был готов к восстановлению торговых отношений. 17 марта 1921 года Ленин писал Вандерлипу в Вашингтон: «Я очень рад слышать, что президент Гардинг благожелательно относится к нашей торговле с Америкой. Вы знаете, какое значение мы придаем нашим будущим деловым сношениям с Америкой». Москва отправила Гардингу послание в этом духе. Но выяснилось, что у него были другие взгляды на Россию. Жульничество Вандерлипа стало заметно невооруженным взглядом. Даже Ленину. На заседании комфракции ВЦСПС 11 апреля он оправдывался:
– И совершенно неправильно острил т. Рязанов, говоря, что с Вандерлипом мы влипнем. Правда, нами была допущена одна ошибка, это – посылка телеграммы Гардингу. Но так как до сих пор мы никаких договоров и сношений с Америкой не имели, то ошибки тут не было, и мы только увидели, что Вандерлип хвастал своими связями с американским правительством.
На этом заседании Ленин делал обширный доклад о концессиях, рассказывая об их важности и, как бы мимоходом, заметил:
– Должен прибавить, что до сих пор мы еще ни одной концессии не заключили2056.
Одной из причин неудач внешнеторговой и концессионной политики было стойкое нежелание Ленина даже обсуждать проблему обслуживания внешнего долга. О проблемах долгов Ленин высказывался не раз, и до 1921 года – совершенно однозначно. Например, о Франции:
– Она надеется, что мы ей заплатим те 20 миллиардов долга, которые взял бывший царь и которые подтвердило правительство Керенского, и теперь всякому разумному человеку ясно, что французским капиталистам не видать этих денег, как своих ушей…2057.
В результате реализации ленинской политики и Гражданской войны российская экономика рухнула. Соломон видел из окна поезда: «Мы ехали, вернее тащились по лесам и пустыням, поросшим травой, вдоль запущенных полей, и мы почти не встречали скота – все, или почти все было реквизировано, перерезано. И всюду картины лишений, лишений без конца!.. Уныние и полная безнадежность царили повсюду, и люди даже не скрывали своего отчаяния и в случайных беседах открыто жаловались на то, что большевики довели их своими реквизициями и всей своей политикой до полного разорения, до нищеты»2058. Ленин был почти безукоризненно точен, когда говорил в декабре 1920 года:
– Россия промышленно разорена, и, по сравнению с довоенным положением, оно ухудшилось до одной десятой, если не ниже2059.
В 1920 году объем экономики составлял 12,8 % от довоенной. Выпуск промышленной продукции снизился на 86 % по сравнению с 1913 годом. Зарплата рабочих сократилась на две трети2060. В городах и рабочих поселках не хватало всего – хлеба и топлива, одежды и обуви, люди уже который год жили впроголодь.
Выплавка чугуна упала до уровня 1862 года, а выпуск тканей – 1857 года.
По подсчетам известного англо-американского историка Пола Кеннеди, производство стали в России в 1920 году составило 0,16 млн тонн, тогда как в 1913 году было 4,8 млн тонн. В США в 1920-м выплавили 42,3 млн тонн. Потребление энергии (в миллионах тонн угольного эквивалента) в России в 1920 году составило 14,3 (в 1913 году – 54), тогда как в США – 6942061.
Было выведено из строя около 80 % всей железнодорожной сети. Если до войны парк паровозов насчитывал 19 тысяч единиц, то к началу 20-х – только 7 тысяч, причем большинство из них дышало на ладан. Из 473 тысяч вагонов сохранилось 195 тысяч. На приколе стояло большинство судов. Практически не функционировали почта и связь.
Посевная площадь составляла в 1921 году 50 % по сравнению с довоенной. Валовой сбор зерна упал с 7,5 млрд пудов на территории Российской империи до 1,9 млрд в 1921 году на территории РСФСР (правда, надо принять во внимание и потерю территорий). Поголовье скота по сравнению с довоенным сократилось вдвое, причем лошадей – на 50–60 %, свиней – на 60 %, овец – на 70 %. Племенные хозяйства были практически полностью уничтожены