Первая в истории России избирательная кампания проходила бурно. Тыркова-Вильямс, принимавшая участие в кампании кадетской партии, напишет: «Разъезды по Петербургу с одного избирательного митинга на другой. Всюду битком набито. Всюду с напряженным вниманием ловят каждое слово… На собраниях говорили очень свободно, вплоть до прямых и безнаказанных призывов к вооруженному восстанию»476.
Выборы в Госдуму структурировали партийно-политический спектр страны. Справа – черносотенцы. «Черной сотней» со Средних веков называли податное посадское население. Теперь центральным столпом их идеологии был воинствующий национализм. Главными внутренними врагами объявлялись католики-поляки, «зажравшиеся» финны и, конечно же, евреи. Капитализм – причина эксплуатации и порабощения трудящихся, социализм – антихристианское учение. Демократия – система, которая приводит мудреца в зависимость от «людей тупых злобных и ничтожных»477.
Консерваторы организационно оформились на базе правого меньшинства земско-городских съездов 1905 года, представлявшего в основном предпринимательские круги, создав партию октябристов. Они выступали, словами ее лидера Гучкова, за переход «от переживших себя форм неограниченного самодержавия к конституционному строю, но в то же время боролись после увлечений безудержного радикализма и против социалистических экспериментов, которые грозили стране тяжелыми политическими и социальными потрясениями»478.
Либеральная партия кадетов возникла в результате слияния Союза земцев-конституционалистов и Союза освобождения. Не будет преувеличением сказать, что кадетам симпатизировал цвет интеллигенции. Вкратце их политическую программу можно было сформулировать так: делай, как в Англии, только еще более либерально. Кадеты опередят на выборах всех, получив 179 мандатов.
В годы революции стремительно росло число членов партии эсеров – с 2 тысяч в начале революции до 50–60 тысяч к концу, причем в основном за счет рабочих и крестьян. Множились и ряды эсеровских террористов. Выборы в Думу партия бойкотировала. Но затем обнаружила в числе уже избранных депутатов большое число крестьян, охотно откликавшихся на эсеровскую программу. ПСР начала активную работу с депутатским корпусом. И здесь неожиданно столкнулась с конкурентом в лице энесов – Трудовой народно-социалистической партии. Она поставила целью возродить традиционное народничество, извращенное новомодными теориями, которые делят единый трудовой народ на классы, требуют немедленных перемен по западным образцам и призывают к насилию, от которого гибнут люди.
Меньшевики спохватились и провели ряд своих кандидатов от Грузии, к которым присоединятся несколько рабочих, избранных как беспартийные. Большевики по инициативе Ленина выборы, по сути, саботировали. Социал-демократическая фракция Думы насчитывала 18 депутатов, среди них не было ни одного большевика.
Обе палаты, созданные Основными Законами, собрались вместе 27 апреля 1906 года в Георгиевском зале Зимнего дворца, чтобы заслушать тронную речь императора, принеся с собой весь груз взаимной враждебности. Николай II выступил перед собравшимися с прочувствованной речью, которая была выслушана молча и благожелательно, но аплодисментов не последовало. Думе был выделен внушительный дворец, построенный по заказу Екатерины II для князя Потемкина Таврического шотландским архитектором Камероном. Зала заседаний там изначально, естественно, не было, под него был приспособлен огромный зимний сад.
Депутаты пришли в Думу не как помощники верховной власти, а как смена ей. «Первая Дума была Думой неизжитого гнева против неограниченного самодержавия»479. За 72 дня своей работы под председательством кадета Сергея Муромцева Дума не рассмотрела ни одного закона, но успела потребовать отставки правительства и формирования нового кабинета из думского большинства, упразднения Государственного совета, безвозмездной национализации помещичьих земель, отмены смертной казни и чрезвычайного положения.
Пока в Думе легально шел антиправительственный митинг, большевики продолжали свою подрывную деятельность в полуподпольном режиме. У них в ту пору появилась своя – не долго жившая – пресса. В апреле – мае выходила «Волна», трансформировавшаяся в июне – июле во «Вперед» и «Эхо», публиковался журнал «Вестник жизни». Крупская рассказала: «Движение опять шло на подъем. По возвращении со Стокгольмского съезда мы поселились на Забалканском, я по паспорту Прасковьи Онегиной, Ильич по паспорту Чхеидзе»480. Ну, прямо вылитый грузин! Настоящий грузин – Енукидзе, – работавший тогда в типографии, зафиксировал: «На Фонтанке у нас была легальная типография, где печаталась газета “Новая волна”… Почти каждый день я встречался с ВИ. Он аккуратно в течение двух месяцев ровно в 9 ч. утра приходил в редакцию… завтракал он обыкновенно там же, у Фонтанки, Казачий переулок, в маленьком ресторанчике “Гурия”… В половине 3-го собиралась редакция и начиналось редакционное собрание. Постоянными членами редакции были Богданов, Луначарский, Базаров, Алексинский, Воровский»481.
Публичное выступление Ленин позволил себе 9 (22) мая в доме графини Паниной, где шел многолюдный митинг по поводу отношения к Госдуме. Крупская стояла в толпе. «Ильич ужасно волновался. С минуту стоял молча, страшно бледный… И сразу почувствовалось, как волнение оратора передается аудитории. И вдруг зал огласился громом рукоплесканий – то партийцы узнали Ильича. Запомнилось недоумевающее, взволнованное лицо стоявшего рядом со мной рабочего. Он спрашивал: кто, кто это? Ему никто не отвечал. Аудитория замерла. Необыкновенно подъемное настроение охватило всех присутствующих после речи Ильича»482. Там же Кржижановский: «Он сходит с трибуны под гром аплодисментов, переходящих в овацию, и нам приходится наблюдать, что в этом единодушном порыве участвуют даже те, которых он только что обличал»483.
Радикализм кадетов, перешедших во фронтальную оппозицию правительству, явился одной из главных причин роспуска Думы уже 8 июля 1906 года. Премьер Горемыкин слишком долго не решался ее распустить, ожидая прямой санкции царя, и за эту нерешительность поплатился креслом премьера, в которое сел Петр Аркадьевич Столыпин. Сто девяносто распущенных депутатов собрались в Финляндии под председательством Муромцева и подписали «Выборгское воззвание», где призвали народ в знак протеста не давать ни одной копейки в казну, ни одного солдата в армию. Николай II и Столыпин отнеслись к такому закононепослушанию относительно мягко: поставившие свою подпись под воззванием – в основном кадеты – не были допущены к очередным выборам.
С роспуском Первой Думы большевики ничего не теряли, только приобретали: они же предупреждали о бессмысленности парламентских иллюзий.
У Ленина и Николая II было мало общего, но оба они любили Финляндию. Все то столетие с лишним, что Великое княжество Финляндия пребывало в лоне Российской империи, ее статус был настолько особым, что государствоведы, юристы и политики так и не могли договориться, что же это было – самостоятельное государство, состоявшее с Россией в тесном союзе, то ли автономная провинция. В 1905 году Финляндия превратилась в очаг освободительного движения, причем не столько финского, сколько русского. «Финляндия стала легальным заповедником и плацдармом всех российских конспираторов, гнездом изготовления бомб и фальшивых документов. Здесь, под куполом почти западной свободы, в 25 верстах от столицы России и неотграниченно от нее, проводились десятки революционных конференций и съездов, готовился террор для Петербурга, сюда же увозили награбленные террористами деньги»484, – констатировал Солженицын. Финская полиция блюла свой суверенитет и никак не реагировала на запросы коллег из столицы империи. Выявление баз террористов было возможно только как результат тайных спецопераций российских спецслужб, которые на территории Великого княжества действовать не имели права485.
Летом 1906 года, после разгона Первой Думы и начала «разгула реакции», многие руководящие работники радикальных партий отправились в «ближнюю эмиграцию», поселившись в дачных местностях по Финляндской железной дороге. Ленин обосновался на станции Куоккала (теперь это Репино). «Неуютная большая дача “Ваза” давно уже служила пристанищем для революционеров. Перед тем там жили эсеры, приготовлявшие бомбы, потом поселился там большевик Лейтейзен (Линдов) с семьей… Потом Лейтейзены уехали, мы заняли весь низ – приехала к нам моя мать, потом Мария Ильинична жила у нас одно время. Наверху поселились Богдановы, а в 1907 году – и Дубровинский (Иннокентий)… Ильич из Куоккалы руководил фактически всей работой большевиков»486, – поведает Крупская. Она «забыла» еще одного обитателя дачи – Яна Антоновича Берзина (Зиемеликса), который до того, как его расстреляют за троцкизм, успел оставить воспоминания: «Стоит эта дача уединенно, в стороне от деревни Куоккала, стоит на опушке леса, кругом сосны, одинокие и угрюмые. Дальше по лесу разбросаны другие дачи, но тут их немного».
Время Ленин проводил больше за письменным столом. Берзин замечал: «Уже в то время ВИ страдал головными болями и бессонницей, поэтому он вставал сравнительно поздно и почти всегда мрачный и угрюмый. Он начинал свой день с чтения газет, всегда выходил в столовую с большой кипой в руках… После чая он уходил к себе и садился за работу, писал 4–5–6 часов подряд, а если не было никаких заседаний, то по вечерам писал он еще долго. Перед сном он устраивал себе перерыв и часто, а может быть и ежедневно, уходил гулять. Обыкновенно это бывало поздно ночью».
На «Вазе» «более или менее регулярно собирался Большевистский центр, там часто заседала редакция “Пролетария”, там происходили совещания с ответственными работниками питерской организации…»487. Среди посетителей Крупская выделяла известного экспроприатора Симона Аршаковича Тер-Петросяна, более известного как Камо. «Камо принес нам с Ильичем гостинцев – арбуз, какие-то засахаренные орехи… Этот отчаянной смелости, непоколебимой силы воли, бесстрашный боевик был в то же время каким-то чрезвычайно цельным человеком, немного наивным и нежным товарищем… Камо часто ездил из Финляндии в Питер, всегда брал с собой оружие, и мама каждый раз особо заботливо увязывала ему револьверы на спине»