Ленин, наверное от скуки, окунулся в швейцарскую политику – раньше он избегал участия во внутриполитических делах страны пребывания. «Я собираюсь выступить на съезде швейцарской партии (в субботу 4.XI) с приветственной речью. Текст прилагаю. Очень просил бы Вас перевести его на французский», – просил он Инессу. Перевела, он выступал на немецком. Но поблагодарил и сообщил: «Впечатление от съезда у меня хорошее. Первый раз за время войны на швейцарском съезде не только проявляется левая… но и прямо начинает сплачиваться в оппозиции и к правым, и к “центру”»762.
Организовал марксистский кружок. Харитонов запомнил: «Вскоре у нас появилась организация из швейцарских, немецких, русских и польских товарищей, которую мы для конспирации назвали Kegelclub (Кегельный клуб)… надо было законспирировать ее от официальных учреждений социал-демократической партии. Душой этой маленькой, конспиративной на первых порах организации был ВИ». От швейцарцев входило все руководство социал-демократов Цюриха во главе с Францем Платтеном и организации рабочей молодежи. Помимо Харитонова, появлялись наездами Радек и Бронский763. Ленин сообщал Арманд 4 (17) декабря: «Здесь устроилось нечто вроде кружка левых… Участвуют Нобс, Платтен, Мюнценберг, еще несколько молодых. Беседуем о военной резолюции в связи с задачами левых. Эти беседы сделали для меня особенно наглядным: 1) до чего дьявольски слабы (во всех отношениях) швейцарские левые».
И на следующий день: «Вот она, судьба моя. Одна боевая кампания за другой – против политических глупостей, пошлостей, оппортунизма и т. д. Это с 1893 года. И ненависть пошляков из-за этого. Ну, а я все же не променял бы сей судьбы на мир с пошляками… А на лыжах катаетесь? Непременно катайтесь! Научитесь, заведите “лыжи” и по горам – обязательно. Хорошо в горах зимой! Прелесть и Россией пахнет»764.
Глава 4Ленин в 1917 году
Ешь ананасы,
рябчиков жуй,
день твой последний
приходит, буржуй.
Февральский разлом
В начале 1917 года Ленина пригласили выступить на собрании цюрихского Союза молодежи по случаю годовщины расстрела 9 января. «Выступать нужно было на немецком языке, – вспоминал Харитонов. – И хотя немецкий язык ВИ знал хорошо, но так как выступать по-немецки ему приходилось очень редко, то он свой доклад полностью написал. Желая себя проверить, он показал доклад тов. Харитоновой, которая лучше всех в нашей среде владела немецким языком, а затем ВИ у нас на квартире с часами в руках прорепетировал свой доклад, чтобы проверить, сколько у него этот доклад отнимет времени и правильно ли построен тот или иной оборот речи… Собрание это происходило в большом зале Volkshaus’a (Народного дома) в Цюрихе. Народу было много, по преимуществу рабочие и рабочая молодежь»765. Как же изменится за год масштаб проблем! Свое выступление Ленин закончил словами:
– Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции»766.
Ленин в те дни переживал очередной упадок сил. Он весь в нудной для него швейцарской политике. «Вчера было собрание (я устаю от собраний; нервы швах, головные боли; ушел до конца)», – рассказывал Ленин Инессе 25 января (7 февраля). Он весь в поисках заработков. 2 (15) февраля с удивлением интересовался у Марии Ильиничны: «Сегодня я получил через Азовско-Донской банк 808 frs., а кроме того, 22.I я получил 500 frs. Напиши, пожалуйста, какие это деньги, от издателя ли и от которого и за что именно и мне ли… Я не могу понять, откуда так много денег; а Надя шутит: “пенсию” стал-де ты получать. Ха-ха! Шутка веселая, а то дороговизна совсем отчаянная, а работоспособность из-за больных нервов отчаянно плохая». Ленин весь в эмигрантских дрязгах. «Этакая свинья этот Троцкий – левые фразы и блок с правыми против циммервальдских левых!!» – пишет он Коллонтай 4 (17) февраля.
Минимальные новости из России радуют. В письме Арманд 6 (19) февраля: «Присылают копию листка (хорошего), выпущенного Московским бюро ЦК. Напечатаем в следующем № ЦО. Жив курилка! Трудно жить людям в нашей партии сугубо. А все же живут… Надя больна: бронхит схватила и лежит в жару. Видимо, придется поваляться. Сегодня звал докторшу». Упомянутый листок Московского бюро, куда входили Землячка, Ольминский, Скворцов-Степанов, так и не будет напечатан в ленинском «Социал-демократе». Его январский номер (59-й) окажется последним. По причине, о которой Ленин еще даже не подозревал.
Когда в Петрограде начались выступления протеста, 23 февраля (8 марта) Ленин писал Инессе: «У нас здесь, в Цюрихе, дела с немецкими левыми из рук вон плохи»767.
Ленинский анализ причин революции, который станет каноническим в СССР, звучал так: народные массы поднялись и свергли царизм, который вел немощную страну к неизбежному поражению в войне на фоне нарастания тотального голода. Не совсем так. Или совсем не так.
Россия не была немощной, она была планетарным гигантом. К началу Первой мировой войны ее площадь превышала 22,4 млн квадратных километров (площадь современной Российской Федерации – около 17 млн квадратных километров). Численность населения составляла около 170 млн. человек – каждый восьмой на планете. За первые двадцать лет правления Николая II количество жителей Российской империи выросло более чем на 50 млн человек.
Да, Россия в своем социальном развитии отставала от крупнейших западных государств. Процент городского населения в Европейской России – 14,4, тогда как в Англии – 78, Германии – 56, США – 41,5, Франции – 41,2768. Ожидаемая продолжительность жизни – 32 года для мужчин, 34 – для женщин (в Англии того времени – 50 и 53 соответственно)769. Читать и писать умели лишь около половины горожан и до четверти крестьян770. Но дореволюционная Россия быстро ликвидировала отставание. С 1887 по 1913 год объем промышленного производства вырос в 4,6 раза. По темпам экономического роста Россия устойчиво опережала остальные великие державы771. По валовым показателям Россия находилась на четвертом месте на планете, ее доля в мировом промышленном производстве составляла 8,2 % (США – 32 %, Германии – 14,8, Великобритании – 13,6)772.
Россия вовсе не терпела поражение на фронтах, хотя проблем, как и во всех воевавших странах, хватало. Несмотря на потери, ее армия росла. В начале 1917 года на поле боя стояло 60 армейских корпусов вместо тех 35, что имелись в начале войны. Численность действующей армии достигла семи миллионов. По сравнению с началом войны производство пулеметов выросло в шесть раз, легких орудий – в девять раз, 3-дюймовых снарядов – в 16 раз. Проблемы оставались только с тяжелыми орудиями.
Легкая промышленность на три четверти работала на армию. За ее пределами стало не хватать сапог, мануфактуры, плугов, элементарных гвоздей. Мобилизация 15,8 млн человек оказывала серьезное давление на рынок труда, вымывала кадровый состав предприятий, оставляла без рабочих рук многие крестьянские хозяйства. Однако ситуация с людскими ресурсами в России была лучше, чем в других воевавших странах. За всю войну у нас было мобилизовано в армию 8,7 % населения страны, тогда как в Великобритании – 10,7, во Франции и Австро-Венгрии – 17, а в Германии – 20,7 %773. Экономические, продовольственные трудности в России также имели меньшие масштабы, чем в основных воевавших странах. Чувствовать себя обреченными было куда больше оснований у стран Четверного союза, тем более что в войну на стороне Антанты вступала первая экономика мира – Соединенные Штаты.
Армия, становясь более многочисленной, лучше вооруженной и управляемой, в то же время теряла в качестве личного состава и моральном духе. «Первый, кадровый, состав императорской пехоты ушел в вечность в осенних боях четырнадцатого года, – писал военный историк А. А. Керсновский. – Второй – окрасил своей кровью снег первой зимней кампании – снег Бзуры, Равки и Карпат. Третий состав – это “перебитые, но не разбитые” полки великого отхода. Пришедший ему на смену четвертый вынес вторую зимнюю кампанию. Пятый лег в ковельские болота. Шестой догорал в Буковине и Румынии, на смену ему запасные полки готовили седьмой. Изменение состава повлекло за собой и изменение облика армии. Она стала действительно “вооруженным народом”»774.
Все воевавшие и видевшие войну отмечали накопление огромной усталости в армии и изменение ее морального духа. Нравы огрубели. Реквизиции – неизбежные спутники любой войны – подрывали понятия о собственности или законности. Нравственные, религиозные понятия опровергались жестокой повседневностью. Самой взрывоопасной была ситуация в запасных батальонах, где готовилось пополнение. В Петрограде размещалось до двадцати запасных частей численностью около 200 тысяч человек, которым не хотелось отправляться на передовую. Именно они выступят главной вооруженной силой революции.
И у воюющей армии был слабый социальный тыл, готовый взорваться протестом против верховной власти. Война заметно ухудшила материальное положение значительной части населения, обострила все существовавшие в стране противоречия. Для рабочего класса главным раздражителем стал рост стоимости жизни. Темпы увеличения заработной платы в 2–3 раза отставали от роста цен на продовольствие, жилье и одежду. Основной причиной растущего недовольства села стало затягивание войны, которая уносила все больше крестьянских жизней. Недовольство вызывала и начавшаяся продразверстка, необходимость продавать продовольствие по ценам ниже рыночных.
Но, конечно, не рабочие, а уж тем более не крестьяне сокрушили Российскую империю. Россия из всех воевавших держав резко выделялась наличием необычайно активной и оппозиционно настроенной олигархической и аристократической элиты, а также радикальной интеллигенции, поставлявшей в большом количестве кадры фанатичных революционеров. Они связывали будущее страны исключительно со сменой власти и активно поддерживали волны слухов о засилье «темных сил» во главе с императрицей.