ВИ умолк. Несколько мгновений продолжалось все то же гробовое молчание, толпа стояла все той же немой, покорной силой… Возник какой-то хаос: единодушный крик, рев, стон затопили манеж, и вся масса людей ринулась к трибуне, и не успели мы прийти в себя, как ВИ был в руках бушующей толпы. Ужас охватил меня, когда ВИ то показывался над толпой, то исчезал в ней, медленно продвигаясь к выходу в кипящих волнах людей. Ленина вынесли на руках и, несмотря на наши просьбы и увещания, долго еще несли рядом с автомобилем, который медленно отъезжал от манежа…»860.
Ленин поощрял любую тенденцию к разрушению действовавшей власти. Он призывал население к гражданскому неповиновению, армию – к неподчинению командованию, рабочих – к установлению контроля над фабриками, крестьян – к захвату частных земель. «Слушая первые ленинские речи, я недоумевал, – делился своими личными ощущениями Степун, – он говорил изумительно убедительно, но и изумительно бессмысленно. Основною чертою психологии и идеологии его речей была не простота (настоящая простота внутренне всегда сложна), а какое-то ухарски-злостное упрощенчество. Его непобедимость заключалась не в последнюю очередь в том, что он творил свое дело не столько в интересах народа, сколько в духе народа, не столько для и ради народа, сколько вместе с народом, то есть созвучно с народным пониманием и ощущением революции как стихии, как бунта…»861. Войтинский завидовал, как Ленину удавалось ловить «в насыщенном грозой воздухе те лозунги, которые могли бы стать громовой стрелой его воли»862.
Против «старых большевиков» Ленин искал и находил опору в молодой партийной поросли, в радикальных рабочих лидерах. Первой организацией, которая его полностью поддержала, стал влиятельный большевистский комитет Выборгской стороны. Там, равно как и у дворца Кшесинской, было опасно выступить с речью против Ленина – тащили в участок по обвинению в черносотенстве. В центре города нельзя было защищать Ленина – вели туда же, обвиняя в государственной измене. Взрывная поляризации общества, в центре которой стояла фигура Ленина, заставляла большевистских лидеров самоопределяться. «Были ли у партии тогда разногласия с Лениным? Да, были, – напишет Сталин. – Как долго длились разногласия? Не более двух недель»863.
Перелом наступил на открывшейся 14 апреля Петроградской общегородской конференции РСДРП(б). Левый фланг партии уже доминировал. Председателем конференции был Зиновьев, товарищами председателя – радикалы из ПК Молотов и Николай Петрович Глебов-Авилов. Ленин, избранный почетным председателем, сразу взял быка за рога: «Буржуазная революция в России закончена, поскольку власть оказалась в руках буржуазии. Здесь “старые большевики” опровергают: “Она не закончена – нет диктатуры пролетариата и крестьян”. Но Совет р. и с. депутатов и есть диктатура… Временное правительство должно быть свергнуто, – не все правильно это понимают. Если власть Временного правительства опирается на Совет рабочих депутатов, то свергнуть его “просто” нельзя. Его можно и должно свергнуть, завоевывая большинство в Советах».
Оппоненты Ленина были уже в меньшинстве – Каменев, Косиор, Калинин, Петриковский, пожалуй, все. Ленин беспощаден: «Товарищ Каменев переходит на политику Чхеидзе и Стеклова»864.
Резолюция, несмотря на возражения Каменева, вышла в полном соответствии с «Апрельскими тезисами».
18 апреля (1 мая) партконференция взяла паузу. Большевики вывели на улицы Петрограда сотни тысяч людей, чтобы впервые отпраздновать Первомай по еще не введенному новому стилю – со всем мировым пролетариатом. Ленин шел в первых рядах колонны Выборгского района. Толпы заполнили Марсово поле, Исаакиевскую, Дворцовую и другие площади. Большевики производили первый смотр своим силам.
Выдающийся художник – «мирискусник» Александр Бенуа вышел прогуляться. «На Марсовом поле ряд митингов (с кучками публики в 200–300 человек вокруг каждого оркестра) и десятки малюсеньких спорящих кружков. Основная тема – Ленин. В большинстве случаев происходит его защита от обвинений в подкупе Вильгельмом, но с оттенками, что с ним-де мы все же согласны не до конца… Зато омерзительны все выпады буржуа разных толков… Гнуснейший огонек паники в глазах, пена бешенства у рта, и при этом, разумеется, всякие громкие фразы и непременно призывы к расправе…»865.
Двадцатого апреля публикуется оборонческая нота Милюкова. Ленин в восторге: «Карты раскрыты… Союз с английскими и французскими банкирами священен… Кто заключал этот союз с “нашими” союзниками, т. е. с англо-французскими миллиардерами? Царь, Распутин, царская шайка, конечно. Но для Милюкова и Ко договор этот – святыня». В столице начались массовые выступления протеста.
Версия многих тогдашних противников большевиков: 20–21 апреля Ленин попытался осуществить вооруженный захват власти. Каноническая советская версия: мирные манифестации большевиков против ноты Милюкова власти пытались потопить в крови… Ленин засвидетельствует уже 24 апреля (7 мая): «Это была попытка прибегнуть к насильственным мерам. Мы не знали, сильно ли масса в этот тревожный момент колебнулась в нашу сторону, и вопрос был бы другой, если бы она колебнулась сильно. Мы дали лозунг мирных демонстраций, а некоторые товарищи из Петербургского комитета дали лозунг иной, который мы аннулировали, но задержать не успели, масса пошла за лозунгом ПК»866.
Провластные силы в ответ устроили мощную патриотическую и антибольшевистскую манифестацию. Мария Ильинична рассказывала, что Ленин был в редакции «Правды», которая располагалась на Мойке у самого Невского проспекта. «Прибежал кто-то из товарищей и убедил его уехать оттуда – враждебная манифестация была у самой редакции. На извозчике, в сопровождении солдата с винтовкой, ВИ уехал из редакции на квартиру одного знакомого на Невском, 3. В этой квартире было несколько комнатных жильцов. Когда ВИ вошел в прихожую, ему навстречу выбежали две барышни и, не узнав его (в комнате был полумрак), направились к выходной двери с возгласом:
– Идем бить Ленина»867.
Благоразумно отсидевшись вместе с другими большевистскими лидерами по домам, Ленин 22 апреля увел свои силы с улиц. Полагаю, в те дни он не собирался брать власть. Ленин впервые испытывал ее на прочность. Годом позже на VII съезде партии он позволит себе большую откровенность: «События 20–21 апреля – своеобразное сочетание демонстрации с чем-то вроде вооруженного восстания»868.
У Ленина новые неотложные дела – апрельская конференция большевиков. Мария Михайловна Костеловская была делегатом от Москвы: «В зал, где происходила регистрация вновь прибывающих, трудно было протискаться. Ильич сидел в дальнем углу с записной книжкой. Вид у него был озабоченный. Он зорко оглядывал всех вновь прибывающих и делал у себя в книжечке отметки… Верных голосов, очевидно, было мало, он их считал и записывал… Положение было весьма неопределенное. Но вот приехали уральцы с Я. М. Свердловым во главе… С их приездом сразу повеселело. Они стали организующим центром на конференции и подтянули к себе всех одиночек-ленинцев из всех других делегаций»869.
Большинство уже с ним. Рассказывал будущий член ПБ Андрей Андреевич Андреев: «Многие, чтобы поближе увидеть Ленина, бросились к дверям и в коридор. Ленин, окруженный делегатами, на ходу разговаривал с ними; видимо, очень довольный, улыбающийся, под приветствия и аплодисменты он вошел в зал. Послышались голоса: “Ленину открыть конференцию”, – и В. И. Ленин прошел к столу президиума… Помню, никакой трибуны для оратора не было, а говорил Ленин, просто выйдя из-за стола президиума»870.
Ленин – докладчик по всем важным вопросам повестки дня, активный участник прений, автор большинства резолюций. Гопнер – делегат от Украины – замечала: «Ленин выступил на конференции больше 20 раз. Между 20 и 24 апреля он ежедневно помещал в “Правде” от 3 до 7 статей (или проектов резолюций) на разные темы. Все время в перерывах за ним ходили группами делегаты, жаждавшие беседы с ним»871. Но практически по каждому вопросу Ленину приходилось сталкиваться с противодействием, которое не всегда удавалось преодолевать.
В заглавном докладе Ленин, по сути, в очередной раз повторил «Апрельские тезисы». В качестве ближайшей задачи партии выдвинул лозунг: «Вся власть Советам!» Каменев выступал с содокладом от имени правой оппозиции, которую, кроме него, представляли Ногин, Рыков, Смидович и другие. Ленина обвинили в авантюризме в связи с событиями 20 апреля. Предлагали ужесточить контроль за Временным правительством, но не посягать на его власть. Ленин звучит и решительно, и примирительно: «Меньшевики и Ко треплют слово «авантюризм», но вот у них-то действительно не было ни организации и не было никакой линии. У нас есть организация и есть линия. В тот момент буржуазия мобилизовала все силы, центр прятался. А мы организовали мирную демонстрацию… Теперь насчет контроля… Мы на контроль не пойдем. Довод: контроль без власти есть пустейшая фраза!.. Если я напишу бумажку или резолюцию, то они напишут контррезолюцию».
При этом выявилась и оппозиция Ленину слева – Бубнов, Георгий Ипполитович Оппоков (Ломов) и Сокольников, которые настаивали на немедленном решении задач социалистической революции. Но и правые, и левые на конференции быстро увяли, не выдержав ленинского напора и воздержавшись при голосовании основной резолюции – о войне: «Эту войну можно окончить демократическим миром только посредством перехода всей государственной власти по крайней мере нескольких воюющих стран в руки класса пролетариев и полупролетариев, который действительно способен положить конец гнету капитала»872.
Встал вопрос о том, оставаться ли большевистской партии в Циммервальдском объединении или порвать с ним и создать новый Интернационал. Зиновьев предлагал остаться, Ленин назвал эту тактику «архиоппортунистической и вредной»