Теперь большевики ждали повода для решительных действий. И он появился с возобновлением по настоянию союзников наступления российских войск на фронте 18 июня. Главный удар наносился на юго-западном участке – в направлении Львова. Наибольшего успеха добилась 8-я армия генерала Корнилова, чем вызвала патриотический подъем. Большевики приняли весть о наступлении как вызов. Ленин писал в «Правде»: «Наступление есть возобновление империалистической войны». Полную ответственность за это несут эсеры и меньшевики.
Лидеры большевиков шли по грани измены и не без оснований опасались за личную безопасность. В 20-х числах июня Ленин съехал с квартиры сестры и поселился у отца Елены Стасовой на Фурштадтской улице. А уже из этой – по сути, конспиративной – квартиры он 29 июня перебрался в Финляндию – на дачу к Бонч-Бруевичам на станцию Мустамяки, в 60 километрах от Петрограда. Уезжает «конспиративно», в компании младшей сестры и Демьяна Бедного, который раздобыл автомобиль.
Вернется Ленин в Петроград с началом нового политического кризиса, который не замедлил себя ждать. Непосредственными его причинами стали провал наступления на фронте и события на Украине. К концу июня перестали поступать победные реляции: армия терпела поражение за поражением. И в Киеве Грушевский заявил, что теперь украинцы становятся творцами своей жизни. Ленин откликается: «Ни один демократ, не говоря уже о социалисте, не решится отрицать полнейшей законности украинских требований»889. В знак протеста против уступок по вопросу об украинской автономии 2 (15) июля в отставку подали четверо министров-кадетов.
Проблема украинского суверенитета, может, и интересовала пролетариев и солдат столицы. Но вывод ими был сделан другой: осталось убрать всего лишь пятерых оставшихся «министров-капиталистов» и – если нажать на соглашателей из числа эсеров и меньшевиков – власть перейдет к Советам. Начиная с 5 часов вечера 3 июля полки, батальоны, отдельные команды стали выходить из казарм на улицу – все при оружии, под красными знаменами, с оркестрами и большевистскими плакатами.
Вслед за 1-м пулеметным к особняку Кшесинской ближе к восьми вечера подтянулись части Московского, Гренадерского и Павловского полков. Требуют указаний. Сталин расскажет Шестому съезду партии, что с балкона выступали руководители Военной организации с призывом не выступать и вернуться в казармы. «Их встречают гиком “долой!”, чего еще никогда не бывало. В это время показывается демонстрация рабочих под лозунгом “Вся власть Советам!”, для всех становится ясно, что удержать выступление невозможно. Тогда частное совещание членов ПК высказывается за то, чтобы вмешаться в демонстрацию, предложить солдатам и рабочим действовать организованно, идти мирно к Таврическому дворцу, избрать делегатов и заявить через них о своих требованиях» 890. Команда из пулеметного полка заняла Петропавловскую крепость.
Ночью за Лениным в Мустамяки послали гонцом Максимилиана Александровича Савельева из «Правды» и Военной организации. Старик быстро собрался и тут же выехал в столицу. Около 11 утра 4 июля поезд прибыл на Финляндский вокзал. До дома Кшесинской Ленин добирался на извозчике. К особняку Кшесинской начали подтягиваться кронштадтцы: всего на двух транспортах, шести баржах и буксирах Раскольников привел 6 тысяч моряков и рабочих891.
Ленин появился на балконе и произнес весьма туманную речь о необходимости продолжать борьбу за установление советской власти, проявлять бдительность и стойкость892. Призвал к «выдержке, стойкости и бдительности» и поделился уверенностью, что «лозунг “вся власть Советам” должен победить и победит, несмотря на все зигзаги исторического пути»893. Кронштадтцы двинулись к Таврическому дворцу и дошли как раз в тот момент, когда перед толпой выступал вызванный ею Чернов, министр Временного правительства. Рослый рабочий, поднося кулак к лицу Чернова, исступленно кричал: «Принимай сукин сын, власть, коли дают!»
ЦИК Совета «в неописуемом возбуждении» отправил на выручку министра несколько видных своих членов из числа большевиков во главе с Троцким894.
«Товарищи-кронштадтцы, краса и гордость русской революции! Я не допускаю мысли, чтобы решение об аресте министра-социалиста Чернова было вами сознательно принято… Кто тут за насилие, пусть поднимет руку…»
Никто даже не приоткрыл рта, никто не вымолвил ни слова возражения.
«Товарищ Чернов, вы свободны», – торжественно произнес тов. Троцкий.
Раскольников попытался «выяснить дальнейшее назначение кронштадтцев. Наверху, на хорах, опоясывающих зал заседаний, встречаем ВИ… Ильич в хорошем настроении. Видно, широкий размах демонстрации, развернувшейся под нашими лозунгами, несомненный успех нашей партии его глубоко радуют»895.
Был ли у Ленина в те июльские дни план вооруженного восстания и взятия власти? Похоже, нет. Что такое восстание с планом, большевики покажут в Октябре. Многие свидетели событий отмечали их полную неорганизованность. Руководитель контрразведки Никитин считал: «Восстание произошло экспромтом; оно не было подготовлено, что видно положительно из всех действий противника»896.
Вечером 4 июля большевики просто сыграли отбой. Почему? Судя по всему, из-за нерешительности Ленина. Зиновьев рядом с ним в Таврическом дворце. «Выйдя с товарищами в коридор, Ленин задал не риторический вопрос о возможности взять власть:
– Не попробовать ли сейчас?
Немного подумал и, не дожидаясь реакции коллег, сделал вывод:
– Нет, сейчас брать власть нельзя, потому что фронтовики еще не наши. Сейчас обманутый либералами фронтовик придет и перережет питерских рабочих». Зиновьев вспоминал, что и в последующие недели, скрываясь от правосудия, Ленин постоянно обращался к вопросу «можно ли было все же 3–5 июля поставить вопрос о взятии власти большевиками? И, взвешивая десятки раз все за и против, каждый раз приходил к выводу, что брать власть в это время было нельзя»897. Как отмечал Ленин позднее, «мы не удержали бы власти ни физически, ни политически. Физически, несмотря на то, что Питер был моментами в наших руках, ибо драться, умирать за обладание Питером наши же рабочие и солдаты тогда не стали бы… Политически мы не удержали бы власти 3–4 июля, ибо армия и провинция, до корниловщины, могли пойти и пошли бы на Питер»898.
Около двух часов ночи в Таврическом дворце собираются члены большевистского ЦК, ПК, Военной организации и Межрайонного комитета РСДРП. Рассказывал Петровский: «Народу пришло много. Появился Ленин. Приветствуя всех, он начал переходить от одной группы к другой»899. Получено известие об отправке в столицу верных Временному правительству частей с Северного фронта. Руководители «военки» все еще настаивают: «Надо идти до конца». Но Ленин обрушивает на них град вопросов: «Назовите части, которые безусловно пойдут за нами? Какие колеблются? Кто против нас?»
И эти вопросы, как рассказывает Константин Мехоношин, «сразу привели нас в трезвое состояние. Решено: после того, как воля революционных рабочих и солдат продемонстрирована, выступление должно быть прекращено. В духе этого решения составляется воззвание»900. К Ленину кто-то подошел, вспоминал Петровский:
«– Владимир Ильич! Надо уходить. Подъезжают войска. Дворец окружает полиция. Вас могут арестовать.
Ленина окружили товарищи и так вышли с ним из здания. Партактив не состоялся»901.
Зиновьев запомнил, как после этого «мы с ВИ мчимся на автомобиле из Таврического дворца в редакцию “Правды”… На крыльях и на подножках автомобиля с обеих сторон по нескольку наших моряков-большевиков, вооруженных до зубов, с наставленными штыками винтовок». В редакции Ленин успевает вставить воззвание в уже готовый номер газеты. Через несколько минут редакция будет разгромлена. Полагаю, если бы Ленин задержался, его бы просто убили, как многих в ту ночь902. Он ночует в квартире Елизаровых. «Кажется, это последняя ночь в его жизни, которую он проводит более-менее “у себя” дома, как частное лицо».
Утром 5 июля «Живое Слово» вышло с заголовком «Ленин, Ганецкий и Козловский – немецкие шпионы». Был ли Ленин германским шпионом? Произошла ли Октябрьская революция на немецкие деньги? Спор давний. Аргументы и контраргументы сторон известны. Остается их напомнить. Что же было у властей на Ленина и большевиков в июле 1917 года?
Еще в конце марта к Никитину явился офицер филиала 2-го бюро французской разведки Пьер Теодор Лоран и вручил «список предателей из 30 человек, во главе которых стоит Ленин». В апреле при переходе линии фронта с немецкой стороны был задержан прапорщик 16-го Сибирского полка Д. С. Ермоленко. Он показал, что был завербован в концлагере для ведения пропаганды сепаратного мира в российских войсках. И офицеры немецкого Генштаба поделились конфиденциальной информацией о подрывной работе, которую ведут в России один из лидеров «Союза освобождения Украины» Александр Филаретович Скоропись-Иелтуховский и Ленин. Понятно, что цена этой информации была невысока: никто и никогда не стал бы делиться информацией о своих «суперагентах» с пленным прапорщиком.
В списке доказательств получения Лениным немецких денег фигурировал факт резкого роста тиражей большевистских изданий. Действительно, активность большевистской прессы весной – в начале лета 1917-го не могла не показаться подозрительной: чересчур быстрое становление «Правды», приобретение крупной типографии «Труд». Ленин писал Ганецкому 21 апреля (4 мая): «Деньги (2 тыс.) от Козловского получены… В общем, выходит около 15-ти большевистских газет: в Гельсингфорсе, Кронштадте, Харькове, Киеве, Красноярске, Самаре, Саратове и др. городах. В Москве выходит ежедневная газета “Социал-Демократ». В Харькове, Кронштадте, Гельсингфорсе тоже ежедневные газеты»903. К началу июля «партия имела 41 печатный орган, из них 29 на русском и 12 на других языках»904. Защитники Ленина утверждают, что «Пр