1110. Легитимность была прикрыта традициями и приемами двоевластия, хотя, по сути, была чисто революционной. Впрочем, революционная легитимность не мешает существованию множества государств, включая и Соединенные Штаты.
Большевизм воплотил и широко разлившуюся после целого года хаоса потребность в порядке, которая существовала не только в низах, но и в состоятельных и консервативных слоях, презиравших эсеро-меньшевистскую интеллигенцию ничуть не меньше Ленина. Бывший начальник Петроградского охранного отделения Глобачев профессионально заключал: «Для меня лично в то время, по существу, решительно все равно было, правит ли Россией Керенский или Ленин. Но если рассматривать вопрос с точки зрения обывательской, то я должен сказать, что на первых порах новый режим принес обывателю значительное облегчение, которое заключалось в том, что новая власть своими решительными действиями против грабителей поставила в более сносные условия жизнь и имущество обывателя. Но, должен оговориться, это было только на первых порах»1111.
В тот день, когда казаки Краснова пошли на Питер, а в городе бушевало восстание юнкеров – 29 октября (11 ноября), – еще одну большую неприятность создал большевикам Викжель. Он объявил всеобщую забастовку и потребовал создать правительство из представителей всех соцпартий, грозясь в противном случае не дать поезда для отправки войск навстречу Керенскому. В тот же день Викжель организовал соответствующую межпартийную конференцию. ЦК большевиков в отсутствии Ленина и Троцкого, занятых обороной города, отправил делегацию в составе Каменева и Сокольникова. Те «ответили от имени Смольного, что коалиционное правительство всех социалистических партий вполне приемлемо…»1112. Ленин же отправился – за опорой на силу – на совещание представителей Петроградского гарнизона, где заявил:
– Здесь все знают, что эсеры и меньшевики ушли, потому что остались в меньшинстве, Петроградский гарнизон это знает. Если они не хотели совместной работы, тем хуже для них. Я не сомневаюсь, что на любом рабочем и солдатском собрании девять десятых выскажется за нас.
На следующий день Викжель поднял планку требований, добиваясь полного ухода большевиков из правительства. ЦК – опять же без Ленина и Троцкого – обсуждал сложившееся положение. Каменев предлагает компромисс: пост премьера занимает Чернов, ключевые портфели получают эсеры и меньшевики, большевики оставляют себе второстепенные. Трудно сказать, чем бы кончилось дело, но красновцев рассеяли, Керенский бежал, и 1 (14) ноября Ленин появился на заседании ЦК, где разразился бранью. «Тов. Ленин считает, что политика Каменева должна быть прекращена в тот же момент. Разговаривать с Викжелем теперь не приходится…»1113. Большинство ЦК доказывало, что власть все равно не удержать, и 10 голосами против четырех (Ленина, Троцкого, Сокольникова и Дзержинского) решило продолжить переговоры.
Раскол ЦК? Троцкий предлагает спасительную компромиссную формулу: разговаривать только с левыми эсерами. Большинство она устроила, но только не Ленина. Как всегда, он апеллировал к партийной массе и для начала появился в комнате Петербургского комитета.
– Наши впали в пессимизм. Москва, мол, громится, мы взять власть не можем. И тут возник вопрос о соглашении… Зиновьев и Каменев говорят, что мы не захватим власти и пр. Я не в состоянии спокойно выслушивать эти доводы как измену… Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучше большевика… Если будет раскол – пусть. Если будет их большинство – берите власть в ЦИК и действуйте, а мы пойдем к матросам… Вот викжелевцев арестовать – это я понимаю. Без соглашений!1114
Петербургский комитет склонился к поддержке Ленина, а тот настоял, чтобы на следующий день ЦК вновь собрался. Полагаю, позиция ПК сыграла не последнюю роль в том, что десятью голосами против пяти (Каменева, Рыкова, Зиновьева, Милютина, Ногина) ЦК принял резолюцию, где ключевыми были слова о том, что «без измены лозунгу Советской власти, нельзя отказываться от чисто большевистского правительства».
На проходившем ночью – со 2 на 3 (15–16) ноября – заседании ВЦИК левые эсеры заявили об отказе от сотрудничества с большевиками, если в правительство не войдут эсеры и меньшевики. Председатель ВЦИК Каменев попросил часовой перерыв, в ходе которого уговорил большевистскую фракцию согласиться на продолжение межпартийных переговоров. Подобное прямое нарушение воли ЦК Ленин прощать не собирался. Он лично написал «Ультиматум большинства ЦК РСДРП(б) меньшинству», где потребовал категорического ответа: обязуется ли меньшинство подчиняться партийной дисциплине, поскольку «честный и открытый раскол сейчас несравненно лучше внутреннего саботажа». На первом заседании Совнаркома 3 ноября Ленин возражал «против всяких соглашений с Викжелем, который завтра будет свергнут революционным путем, с низов»1115.
Кардинальнейшие вопросы российской государственности – о характере правительства и о соотношении исполнительной и законодательной властей – драматически решались 4 (17) ноября. Пятерка ответила Ленину в «Известиях»: они все вышли из ЦК, заявив, что без создания однородного социалистического правительства Россия окажется перед лицом «дальнейшего кровопролития и голода»1116. А Ленин и Троцкий были вызваны на заседание ВЦИК, где от них левые эсеры потребовали объяснить, с какой это стати они присвоили право единолично издавать декреты, тогда как законодательная власть принадлежала ВЦИК. Ленин дал, как ему казалось, исчерпывающий ответ:
– Издавая законы, идущие навстречу чаяниям и надеждам широких народных масс, новая власть ставит вехи по пути развития всех форм жизни. Советы на местах, сообразно условиям места и времени, могут видоизменять, расширять и дополнять те основные положения, которые создаются правительством…
А каким образом появился декрет о печати, запрещавший «буржуазные газеты», возмущаются члены ВЦИК.
– Терпеть существование этих газет, значит перестать быть социалистом, – отвечал глава правительства. – И закрывали же ведь царистские газеты после того, как был свергнут царизм1117.
По вопросу о печати Ленин легко выиграл голосование. Тогда левые эсеры поставили – первый и единственный раз в советской истории – вопрос о доверии правительству. И проиграли 20 голосами против 25. Большевики ответили резолюцией Урицкого, позволявшей правительству заниматься законодательной деятельностью. Ее приняли голосованием 25:23, причем два решающих голоса «за» подали Ленин и Троцкий, которые, полагали левые эсеры, как заинтересованные лица не имели права голосовать. С этого момента и до начала 1990-х годов лидер партии (фактически руководивший и правительством) пользовался неограниченными прерогативами.
Бухарин в ЦК требовал жестких мер против отступников, утверждая, что «время слюнявой власти прошло»1118. Ленин предъявляет им ультиматум: «либо немедленно в письменной форме дать обязательство подчиняться решениям ЦК и во всех ваших выступлениях проводить его политику, либо отстраниться от всякой публичной партийной деятельности и покинуть все ответственные посты». После этого Каменев покинул пост председателя ВЦИКа. Рыков, Ногин, Милютин, Теодорович вышли из правительства. Все они плюс Зиновьев убрались и из ЦК (Теодорович не был его членом).
Ленин разъяснял происшедшее стране: «Ушедшие товарищи поступили как дезертиры, не только покинув вверенные им посты, но и сорвав прямое постановление ЦК нашей партии»1119. Но не похоже, что он сильно переживал по поводу раскола. По крайней мере, Крупская уверяла: «Ильич, всегда говоривший на прогулках о том, что его больше всего волновало в данный момент, ни разу даже не касался этого инцидента»1120.
Ленин 8 (21) ноября добился избрания ВЦИКом Свердлова на место Каменева. А затем уже без всякого ВЦИКа сам назначил наркомом внутренних дел Петровского, земледелия – Александра Григорьевича Шлихтера. А Шляпников добавил к вопросам трудовых отношений торговлю и промышленность. Зиновьев был снят с поста председателя Петросовета, а Ногин – Моссовета. В ЦК из всех отступников в итоге остался один Зиновьев, взявший свою отставку назад и выступивший с публичным покаянием»1121. Прощен был и Каменев. Но в узком составе ЦК и высшего руководства ни Каменева, ни Зиновьева в ближайшие месяцы не окажется.
Социологический портрет первого ленинского правительства был довольно пестрый. Прежде всего, в глаза бросалась его юность, средний возраст – 37 лет. Самые старшие – Ленин и Скворцов-Степанов – по 47 лет, самые молодые – 28-летний Дыбенко и 29-летний Ломов-Оппоков. Сталину и Троцкому тогда по 38 лет. Из пятнадцати его членов закончили вузы или начинали в них учиться – восемь. Пятеро дворян, двое из рабочих, двое из крестьян, остальные из интеллигенции1122. Состав Совнаркома в первые послереволюционные дни стремительно менялся. Скворцов-Степанов и Оппоков не смогли – или не захотели – переезжать из Москвы в Петроград. Конфликт по поводу однородного правительства, как видим, еще сильнее проредил первоначальный состав правительства.
В последующие недели состав правительства стремительно рос, предопределяя и отражая лавинообразный процесс бюрократизации. Коллонтай возглавила наркомат общественного призрения, став первой женщиной-министром в российской истории, ленинский зять Елизаров – наркомат путей сообщения. Вячеслав Рудольфович Менжинский – наркомфин, Стучка – наркомюст, Подвойский – наркомвоен, Валерьян Валерьянович Осинский (Оболенский) – ВСНХ, Эдуард Эссен – наркомат государственного контроля.
ВЦИК 10 (23) ноября вновь возмутился – столь важная кадровая перестановка, как замена Духонина на Крыленко, была проведена без согласования с ним. Ленин парировал:
– В войне не дожидаются исхода, а это была война против контрреволюционного генералитета…1123
Ленин приказал Духонину «обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров»