1124. Ответа не было. В ночь на 9 (22) ноября Ленин и Сталин ультимативно приказали начать переговоры. Главковерх отказался. Подписанным Лениным, Сталиным и Крыленко приказом Духонин был уволен «за неповиновение предписаниям Правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран, в особенности армиям… Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко»1125. Ленин выступил с радиообращением: «Солдаты! Дело мира в ваших руках. Вы не дадите контрреволюционным генералам сорвать великое дело мира, вы окружите их стражей, чтобы избежать недостойных революционной армии самосудов и помешать этим генералам уклониться от ожидающего их суда»1126.
Крыленко создал сводные отряды для занятия сначала ставок Северного и Западного фронтов, а затем и Могилева, где 18 ноября (1 декабря) Совет перешел на сторону большевиков, а местные части отказались защищать Духонина. Тот позволит в ночь на 20-е генералам Корнилову, Деникину, Лукомскому, Маркову бежать из Быхова – на Дон. 20 ноября (3 декабря) утром отряд матросов во главе с Крыленко вступил в Могилев. Духонина арестовали и доставили в штабной поезд. По большевистской версии, все «более густая толпа все плотнее и плотнее окружала вагон. Несмотря на увещевания и сопротивление караула, Духонин был вытащен толпой из вагона и убит»1127. Прапорщик Крыленко вступил в обязанности Верховного главнокомандующего. Начальником его штаба Совнарком назначил брата управляющего делами СНК генерала Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича.
Переговоры о двухпартийном составе правительства велись почти месяц, и к концу года представители левых эсеров (которые в конце ноября оформились в отдельную партию) возглавили 6 центральных наркоматов из 16 и почти во всех из них имели портфели заместителей.
Наркомом земледелия стал Андрей Лукич Колегаев, Стучку в наркомюсте сменил Исаак Захарович Штейнберг, и наркомат почт и телеграфов возглавил Прош Перчевич Прошьян, наркомат городского и земского самоуправления – Владимир Евгеньевич Трутовский, наркомат по дворцам республики (государственного имущества) – Александр Адольфович Измайлович (его сменит Карелин), наркомами без портфелей с правом решающего голоса стали Владимир Александрович Алгасов и Владимир Александрович Карелин.
То есть к первым пятнадцати прибавилось еще 16 наркомов, среди которых самому старшему – Елизарову – было 54 года, младшим – Осинскому, Алгасову и Колегаеву – по 30. Полное и неполное высшее образование было у 11, шестеро было из дворян, один из рабочих, двое из крестьян1128. Совнарком стал двухпартийным коалиционным «народно-социалистическим правительством». III съезд Советов в январе 1918 года утвердил его официальное название: Рабочее и Крестьянское Правительство Российской Советской республики.
Дилетантами были все, включая, естественно, и председателя Совнаркома. Впрочем, почти то же самое можно было сказать и об их предшественниках из Временного правительства или руководства Советов. Но Ленин отличался тем, что не стеснялся признавать свой дилетантизм.
– Мы знаем лишь один путь пролетарской революции: овладеть неприятельской позицией – научиться власти на опыте, на своих ошибках, – говорил он в январе 1918 года.
И позднее был совсем не в восторге от собственной политики на заре Советской власти. На IX съезде партии в марте 1920 года он признается:
– Мы наглупили достаточно в период Смольного и около Смольного. В этом нет ничего позорного. Откуда было взять ума, когда мы в первый раз брались за новое дело!.. Это прошлое, когда царил хаос и энтузиазм.
Совнарком не был правительством в привычном смысле этого слова – кабинетом министров, каждый из которых занят своим делом. Он был временной коллегией народных комиссаров, которые, в свою очередь, были главами комиссий. Вот какую конструкцию создал II съезд Советов постановлением об образовании Совнаркома: «Заведование отдельными отраслями государственной жизни поручается комиссиям, состав которых должен обеспечить проведение в жизнь провозглашенной съездом программы, в тесном единении с массовыми организациями рабочих, работниц, матросов, солдат, крестьян и служащих. Правительственная власть принадлежит коллегии председателей этих комиссий, т. е. Совету Народных Комиссаров»1129. То есть наркомы руководили ведомством не единолично, а с помощью коллегии, на заседаниях которой председательствовали, решения принимались в итоге общего обсуждения, а между членами коллегии распределялись направления работы.
Все члены Совнаркома были партийными руководителями, имевшими двойные полномочия, включая и самого Ленина. Но за пределами Смольного, максимум – Петрограда СНК первоначально мало что контролировал, к тому же он делил власть с продолжавшим функционировать Военно-революционным комитетом.
Секретариат СНК возглавил Горбунов, которого знал Бонч-Бруевич, затащивший его к Ленину. «Я вижу ВИ, который здоровается со мной и, к моему изумлению, говорит:
– Вы будете секретарем Совета Народных Комиссаров.
Никаких указаний я тогда от него не получил. Понятия о своей работе, да и вообще о секретарских обязанностях, не имел никакого. Где-то конфисковал пишущую машинку, на которой мне довольно долго самому приходилось двумя пальцами выстукивать бумаги, так как машинистку найти было невозможно, где-то отвоевал комнатку и начал “формировать аппарат”, который первые дни состоял из меня одного, а потом возрос до трех-четырех человек»1130. Аппарат самого СНК к концу ноября составлял 27 сотрудников, включая и самого Управляющего делами Бонч-Бруевича.
Первое заседание Совета Народных Комиссаров состоялось 3 (16) ноября. Вел заседание Ленин, сидя вполоборота к собравшимся, потому что его стол так поставили1131. Стенограммы не велось. «Не имея представления, как нужно вести протоколы, я попытался записывать содержание доклада, но, конечно, не поспевал, так как стенографией я не владею, – признавал Горбунов. – Кто присутствовал на заседании, не зафиксировал; председательствовал Ленин. На заседании слушался доклад приехавшего из Москвы тов. Ногина о московских событиях… «Речь шла о пессимизме некоторых работников, на которых московские события произвели впечатление разрушения всех культурных ценностей (например, слухи о разрушении “Василия Блаженного”). Помню фразу ВИ по адресу этих товарищей: “Что же, революция пойдет мимо них”»1132.
Но уже к следующему заседанию Совнарком переехал в другое помещение, расположенное на третьем этаже в левом крыле Смольного. «Кабинетом ВИ стала небольшая угловая комната с тремя окнами. Одно окно было обращено к главному подъезду Смольного, а два других – к Лафонской площади. В этом кабинете 15 ноября происходило заседание Совета Народных Комиссаров, на котором рассматривались важнейшие вопросы – об организации Высшего совета народного хозяйства, о конфискации ряда заводов и фабрик. На этом же заседании было решено, что народные комиссары, которые до того времени работали преимущественно в Смольном, перенесут работу в соответствующие министерства и будут собираться в Смольном только к вечеру для совещаний и для контакта с другими организациями».
После этого СНК стал собираться почти каждый день, с декабря – в специальном зале заседаний, Красном зале, расположенном в том же левом крыле Смольного. Рядом с кабинетом Ленина большую комнату занимал секретариат. «В этой комнате работали: управляющий делами СНК В. Д. Бонч-Бруевич, секретарь Совета Н. П. Горбунов и сотрудники М. Н. Скрыпник, Е. К. Кокшарова, А. П. Кизас, Ю. П. Сергеева, Л. Я. Озеревская, Б. Я. Беленькая, П. А. Шахунова, Н. Н. Горлова, Г. Р. Федюшин».
Малый Совнарком, который еще называли подготовительной комиссией или «вермишельной» комиссией, создали в декабре для предварительного рассмотрения вопросов в составе народных комиссаров труда, военного и продовольствия. Позднее членами Малого Совнаркома (МСНК) станут не наркомы, а члены коллегий наркоматов и начальники отделов. Решения МСНК при отсутствии возражений включались в протоколы как решения Совнаркома. Заседания СНК начинались сперва в 6 часов вечера, а когда был организован Малый Совнарком, Большой Совнарком собирался в 8 вечера и заседал нередко до поздней ночи, а то и до утра.
Ленин сам вел заседания СНК, начиная их минуту в минуту. 29 декабря «был установлен штраф за опоздания на заседание совета Народных Комиссаров: при опоздании на полчаса – 5 рублей, более получаса – 10 рублей»1133. В остальном порядок отсутствовал.
Никакой подготовки вопросов не было. «Каждое заседание Совнаркома, довольно часто обновлявшегося в первое время по частям, представляло картину величайшей законодательной импровизации… Вопросы, по общему правилу, ставились без подготовки, почти всегда в порядке срочности, – замечал Троцкий. – Очень часто самое существо дела было неведомо и членам Совнаркома, и председателю его до начала заседания»1134. Не было ни предварительной проработки повестки, ни юридического или экономического обоснования ни одного из решений, принимавшихся дилетантами. А знаменитые ленинские записки отражали спонтанно возникавшие мысли и были куда менее продуманы, чем даже знаменитые «твиты» Дональда Трампа.
«Протоколы заседаний Совнаркома велись секретарем Совета Н. П. Горбуновым, а когда его не было – вторыми секретарями М. Н. Скрыпник или мною, – писала Кокшарова. – Владимир Ильич сам формулировал решения и диктовал их секретарю. Стенографисток и юристов тогда в Управлении делами Совнаркома еще не было, а секретари часто не успевали в точности записывать решение, и на следующий день ВИ приходилось самому редактировать протокол»1135.
На заседаниях было многолюдно. С правом совещательного голоса присутствовали члены коллегий наркоматов и также специально приглашенные эксперты. Заседали долго, дискутировали много.
– В Смольном мы калякали о принципах и, несомненно, больше, чем следовало