неделю на такое расстояние, что с ней надо считаться как с событием дней ближайших »{111}. Пророк нетерпелив, настойчив и уверен в своем прогнозе. Важно помочь людьми, идеями, оружием, а главное – золотом.
Деньги на «мировую революцию», повторюсь, часто шли по случайным каналам, через случайных людей. Россия корчилась в голодных муках, обращаясь к различным общественным и благотворительным организациям за помощью, а миллионы золотых рублей согласно постановлениям Политбюро, решениям Совнаркома, личным запискам Ленина текли в «песок» мировой революции. Вождь большевиков, получая частые сигналы о разбазаривании ценностей, предложил упорядочить «дело». Лишь в сентябре 1921 года постановлением Политбюро создали бюджетную комиссию ИККИ. От РКП(б) туда вошли Зиновьев, Сольц, Молотов (или Михайлов – для замены).
Денежные дела Коминтерна – огромная тема, полная тайн и ожидающая своего исследователя. Это, по сути, канал финансирования российской большевистской партией мирового коммунистического движения, имеющего целью советизацию в конечном счете нашей планеты. Как писал Троцкий в 1919 году: «Если сегодня центром Третьего Интернационала является Москва, то, – мы в этом глубоко убеждены, – завтра этот центр передвинется на запад: в Берлин, Париж, Лондон… Ибо международный коммунистический конгресс в Берлине или Париже будет означать полное торжество пролетарской революции в Европе, а стало быть, и во всем мире»{112}. Ленинское пророчество в апреле 1919 года солидарно с Троцким: «Победа возможна. Революция в Венгрии окончательно доказала, что в Западной Европе растет советское движение и победа его недалека. У нас много союзников во всем мире, больше, чем мы знаем. Но надо продержаться трудных четыре-пять месяцев, чтобы победить врага»{113}. И многим казалось, что прогноз действительно сбудется. Ленин лично интересовался финансированием организаций и отдельных лиц за рубежом, состоявших на содержании у Москвы. Вот перед Лениным письмо, написанное в ноябре 1921 года Петром Ивановичем Стучкой, его добрым знакомым.
«Дорогой Владимир Ильич!
Прошу Вашего содействия при разрешении сметы компартии Латвии, ибо вопрос тянется с 1 августа и наши товарищи ничего не получают, не получая, однако, и отказа.
С ком. приветом, П. Стучка».
Ленин на письме: «Т. Молотову. Волокита выходит бесстыдная. Надо приготовить вопрос к четвергу в Политбюро… Ленин»{114}.
Но, слава богу, заработала бюджетная комиссия Коминтерна, созданная решением Политбюро ЦК РКП(б). Один этот факт в высшей степени показывает, что это за «независимая» международная организация. Вот, например, выдержки лишь из одного протокола смешанной комиссии, заседавшей в марте 1922 года:Дальше следует перечисление большого количества других партий, поставленных на «довольствие» Коминтерна, а если точнее, то народа России, оказавшегося в руках большевиков.
Ленин и его партия солидно и постоянно подкармливали все национальные организации, заявлявшие о своем согласии с программными установками Коминтерна. Регулярно пополняли свою казну из московских запасов компартии США, Польши, Австрии, Швейцарии, Швеции, Венгрии, Югославии, Румынии, Люксембурга, Голландии, Греции, Турции, Персии, Индии, Английской Индии (так в протоколах), Китая, Кореи, Японии, Германии, Бельгии, Испании, Аргентины, Италии, Южной Африки, Эстляндии, Латвии, Литвы, Финляндии, Норвегии и других стран. Комиссия Коминтерна выделяла также крупные средства международным молодежным, профсоюзным коммунистическим организациям, различным издательствам, бюро, центрам и т. д. Более всего и чаще всего денег шло в Германию (Ленин как будто «расплачивался» за немецкую помощь своей партии накануне октябрьского переворота). Но установленный бюджет, как правило, всегда «перевыполнялся». Шли постоянные дополнительные запросы от национальных центров в Москву, в большинстве случаев просьбы удовлетворялись. Голодная, разрушенная, поверженная Россия работала на химеры «Мировой революции».
На том заседании смешанной комиссии, о котором мы упомянули выше, распределили 5 536 400 золотых рублей. По тем временам это очень крупная сумма. По имеющимся данным, Совнарком на продовольствие голодающим истратил в том году в три раза меньшую сумму. Но ведь золотой поток по коминтерновским каналам не иссякал многие десятилетия!
Сразу после революции стало повседневной практикой советских дипломатов, различных представителей, «уполномоченных» требовать у Кремля все новых и новых средств для революционизирования политического процесса за рубежом, упрочения позиций Советской России в различных странах.
Так, А.А. Иоффе в январе 1920 года писал Чичерину, что, «переплатив Эстонии 15 миллионов», мы «вернем эти миллионы чрезвычайно скоро». Дипломат ленинской школы, который в 1919 году пытался дирижировать революционным процессом в Германии, напоминает, что «когда Колчак увез у нас (золото. – Д.В. ) более 800 млн., мы даже не поморщились… Я видел в Литве и Белоруссии, как швыряются миллионами наши агенты…»{116}
Своим письмом Иоффе лишь подтверждает коммунистическую расточительность во имя «революционных целей».
Политбюро специальным решением в апреле 1922 года, по докладам Сокольникова и Пятницкого, утвердило очередной бюджет Коминтерна. Выписка за подписью Сталина была направлена в Народный комиссариат финансов для исполнения{117}. Но, как я уже говорил, официальный бюджет – это лишь часть ассигнований. Следовали многочисленные просьбы, распоряжения, и средства из так называемого «резервного фонда», фонда Политбюро, бюджета ОПТУ направлялись для нужд национальных коммунистических организаций. Так, в том же апреле Карахан докладывал Сталину, что он передал крупные суммы корейцам (дважды золотом на сумму 600 000 рублей и один раз царскими купюрами – 4 млн.) [21] для создания двух типографий (в Шанхае и Пекине) и для непосредственной нелегальной работы в Корее против японцев, в том числе для организации вооруженного сопротивления{118}.
Ленин нетерпеливо ждал скорой отдачи от денежных инъекций, а ее не было… Уже после создания бюджетной комиссии стали выявляться один за другим случаи злоупотреблений, хищений, исчезновений крупных сумм коминтерновских денег. Так, Сафаров докладывает Сталину: денежные средства и ценности выдаются совершенно «безответственным людям из отдельных групп». Автор письма приводит пример, когда неким Ху Нан Гену и Ко Чи Иру было выдано 200 000 золотых рублей для поддержки национального движения в Корее; однако, как выяснилось, деньги пошли для продолжения склоки в корейской эмиграции{119}.
Сталин собственноручно пишет записку Зиновьеву с просьбой ответить, что это за «Франкфуртский фонд» создан в Германии? Кто его финансирует? Для чего? Зиновьев не в курсе, обещает разобраться, когда появятся Пятницкий и Стасова{120}. Как выяснилось в конце концов, в Германии денежными делами Коминтерна заправлял некий Джеймс Рейх с партийной кличкой Товарищ Томас. Он ворочал огромными, миллионными суммами, получаемыми из Москвы. Только на подготовку вооруженного выступления Германской компартии в феврале 1921 года передал ей 62 млн. немецких марок (в валюте и драгоценностями). А всего в этом году этот «товарищ Томас» распределил в Германии 122 млн. марок, сверх 50 млн. марок, которые он держал под своим контролем во «Франкфуртском фонде».
Когда Пятницкий стал разбираться с денежными делами Коминтерна, загадочный Томас не смог отчитаться за многие миллионы марок{121}. Сотрудница Коминтерна, работавшая в аппарате Томаса, позже рассказывала: «Деньги хранились, как правило, на квартире товарища Томаса. Они лежали в чемоданах, сумках, шкафах, иногда в толстых папках на книжных полках или за книгами. Передача денег производилась на наших квартирах поздно вечером, в нескольких картонных коробках весом по 10–15 кг каждая…»{122}
Комиссия Политбюро, созданная распоряжением Сталина, под руководством советского уполномоченного представителя в Германии Крестинского, не смогла найти подтверждения-отчета на очень крупные суммы. Было решено «впредь воздержаться от поручения товарищу Томасу дел, связанных с денежными операциями»{123}. Позже оказалось, что «товарищ Томас» не был даже членом партии, представляя собой совершенно случайного человека в финансовом механизме подготовки «мировой революции»!
В конце этого же года комиссия Политбюро в составе Зиновьева, Троцкого, Куйбышева, Пятницкого, Сокольникова запросила дополнительно 2 196 500 золотых рублей на так называемые непредвиденные «субсидии партиям»… Деклассированные элементы, пришедшие в результате переворота к управлению великой страной, были не только авантюристами, но и людьми, неспособными рационально воспользоваться награбленным. Ленин, поминутно требовавший расстрелов за саботаж, спекуляцию, мешочничество, в своем аппарате, созданном для утверждения коммунистической идеи, не мог навести самого элементарного порядка в расходовании валютных средств. Он просто бездумно швырял деньги за рубежи несчастного отечества в наивной надежде, что они оросят всходы его идей… А ведь в своей статье «О значении золота», написанной в ноябре 1921 года, говорил как хозяин: «Беречь надо в РСФСР золото, продавать его подороже, покупать на него товары подешевле»{124}. Однако Ленин очень часто говорил одно, а делал другое. Как он любил рассуждать о правде, честности! Но это не мешало, допустим, рекомендовать Дзержинскому и Склянскому организовать операцию по уничтожению кулаков, попов, помещиков. «Премия – 100 000 руб. за повешенного». Но главное, эти преступления «свалить на «зеленых»…»{125} Политика, «зеленые», золото – все было для Ленина лишь средством достижения своих глобальных целей.
Ленин лишь один раз взорвался, когда ему доложили об очередной пропаже крупной суммы коминтерновских денег. Он собственноручно набросал «проект секретного письма ЦК РКП», где, в частности, говорится: «Нет сомнения, что денежные пособия от КИ компартиям буржуазных стран, будучи, разумеется, вполне законны и необходимы, ведут иногда к безобразиям и отвратительным злоупотреблениям». Далее перечисляются партийные кары за воро