Впрочем, эта гордость отражена в произведениях Ленина, прежде всего, в статье, которая так и называется – «О национальной гордости великороссов». В среде социал-демократов интернационализм иногда понимали слишком упрощенно, и поэтому некоторых соратников Ленина покоробило название этой статьи. Содержание же её разозлило ещё больше. Некоторые утверждали, что Ленин стал великорусским шовинистом! Посудите сами, он в ней писал: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы её трудящиеся массы (то есть 9/10 её населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великорусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом…
Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: “жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы”. Откровенные и прикровенные рабы-великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения…»
Конечно, никакого шовинизма в словах Ленина и близко нет. Шовинизм – это слепая, кичливая, нелепая любовь к Родине и своему народу, которая наделяет его одними достоинствами, а все недостатки приписывает другим народам, требуя в качестве патриотического долга их ненавидеть, унижать и даже уничтожать. Любовь Ленина другая. Он видел недостатки у своего народа, он видел и чёрные страницы в национальной истории, но он любил свой народ, несмотря на это.
Конечно, Ленин не питал особой любви к имперскому государству, к его идеологии. Он не любил царей, чиновничество империи, полицейских, жандармов, будь они трижды русскими по крови и языку. Но не потому, что не любил русских, а наоборот – потому что считал, что они угнетают русский народ, наживаются за счёт него, богатеют на его крови и поте, не дают ему вырваться из нищеты, из мрака, не дают ему, русскому народу, миллионам простых русских рабочих и крестьян (равно как и их нерусским собратьям), раскрыть дремлющие в них таланты. Так что Ленин любил Россию и русских, любил народ, любил его культуру, язык.
Наши оппоненты скажут нам: если Ленин так любил русских, почему же он уничтожил миллионы русских в резне революции, террора и гражданской войны? На самом деле вопрос этот поставлен провокационно. Начнём с того, что революция была начата вовсе не Лениным, а либералами-февралистами. Ленин в это время был в эмиграции, в Швейцарии, а партия большевиков, разгромленная после неудачной революции 1905 года, практически не принимала участия в свержение царизма. Решающую роль в отстранении от власти Николая Второго и упразднении русского самодержавия сыграли либералы-западники и… тогдашние русские националисты. Достаточно вспомнить, что именно лидер русских националистов – Василий Шульгин вместе с октябристом Гучковым убедил царя в Пскове подписать отречение. Шульгин был комиссаром Временного Комитета депутатов Госдумы, участвовал в разработке программы Временного правительства, он возглавил штурм «русской Бастилии» – Петропавловской крепости, где толпа его приветствовала криками: «Ура товарищу Шульгину!»
Русские националисты устроили травлю царицы, именуя её не Александрой Федоровной, как она стала зваться после крещения в православии, а «фрау Алисой Гессен-Дармштадской», и утверждая, что в силу своего немецкого происхождения она… шпионит в пользу германского генштаба. Александра Фёдоровна была арестована после Февраля по приказу Временного правительства не кем иным, как генералом Лавром Корниловым – тоже русским националистом, будущим создателем белого движения, кумиром нынешних националистов (однако они продолжают его славить, а в свержении монархии и аресте царицы упрекают конечно же… Ленина!).
В годы гражданской войны и террора с обеих сторон Ленин как глава революционной республики, естественно, отдавал приказы о расстрелах врагов революции (но это же делали «борцы за русскую идею» на английские и французские деньги Колчак и Деникин). В годину «красного террора», спора нет, погибло немало людей. Но «красный террор» все же не был направлен против русского народа, как пыталась это доказывать белогвардейская пропаганда, распространявшая антисемитские бредни о большевиках. И среди большевиков было немало русских, и среди их противников было немало представителей других народов, да и террор даже в самой свой примитивной форме, которую он иногда принимал, проводился не по этническому, а по классовому признаку (чего не скажешь о «белом терроре», который зачастую выглядит предтечей холокоста).
И наконец, самое главное – целью большевистской революции было не уничтожение русских (или каких-либо иных народов империи), а наоборот – разрушение препон для всестороннего развития всех народов бывшей империи, включая и великороссов. Можно соглашаться или не соглашаться с Лениным, но невозможно отрицать, что он считал: русские (как и все народы мира) раскроют все свои таланты и возможности лишь при социализме (конечно, Ленин как марксист верил, что рано или поздно все народы сольются в единое человечество, но он полагал, что это будет естественный процесс и перед этим народы переживут расцвет своих культур). Ленин прямо писал об этом в 1918 году в статье «Главная задача наших дней». В ней Ильич, цитируя слова Некрасова о «матушке-Руси», указывает на непреклонную «решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной». «Она может стать таковой, ибо у нас всё же достаточно осталось простора и природных богатств… – продолжает он. – У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь. Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние… если поймёт, что спасение возможно только на том пути международной социалистической революции, на который мы вступили».
Это ли не лучшее подтверждение того, что Ленин по-своему желал счастья Руси, русскому народу и видел путь к этому счастью на пути победы мирового социализма?
И это были не только благие пожелания. Ленин подтверждал их делами. Те, кто упрекает Ленина в «русофобии», «ненависти к русской культуре», умалчивают о том, что уже первые декреты Советской власти, подписанные Лениным, открывали простым людям, неимущим из числа, прежде всего, русских трудящихся двери библиотек, музеев, театров, дарили им богатства мировой и русской классической культуры.
В 1918 году в стране неразбериха, хаос, близится гражданская война. Ленин же подписывает декрет… об охране библиотек и книжных фондов, которым в противном случае безусловно грозило разграбление. В 1921 году страна ещё лежит в руинах после гражданской войны. Неотложных практических дел невпроворот. А Ленин находит время, чтоб писать статью «О работе Наркомпроса», о состоянии библиотечного дела. Он требует покрыть страну сетью общедоступных библиотек, так как «тогда народ во сто раз сильнее, быстрее, успешнее потянется к грамоте, к свету, к знанию. Тогда дело просвещения двинется вперёд семимильными шагами». Требования Ленина вполне конкретны: «дать народу… все необходимые учебники и всех необходимых классиков всемирной литературы, современной науки, современной техники».
Каких же классиков по замыслу Ленина советские библиотеки должны были предложить освобождённым народным массам?
Ещё в 1918 году по предложению Ленина при Наркомпросе был создан издательский отдел, который должен был организовать издание сочинений классиков для народа. В том же 1918 году отдел выпустил большими для гражданской войны тиражами (до 25 тысяч экземпляров) и по самой дешёвой цене (в десятки раз дешевле, чем до революции) произведения Толстого, Островского, Чехова, Тургенева, Лермонтова. В 1919 году госиздательство при Наркомпросе стало печатать Полное собрание сочинений Пушкина (под редакцией поэта В. Я. Брюсова), но из-за военных условий в 1919 году вышел лишь первый том.
Кстати, дело не ограничивалось библиотеками. В 1918 году по решению Советской власти были открыты дом-музей С. Т. Аксакова в Абрамцеве и музей И. С. Тургенева в Орле. В 1920 году Ленин лично поддержал создание дома-музея Ф. И. Тютчева в Мураново (вопреки расхожим мнениям, Ленин любил поэзию, и не только Некрасова, но и Тютчева, и даже Баратынского). В 1921 году открылся музей Толстого в Ясной Поляне. Благодаря Советской власти до сих туристы могут посещать дом великого писателя. Власть дореволюционная возражала против увековечивания памяти отлучённого от церкви литератора (непримиримую позицию занял лично обер-прокурор Синода Саблер).
В 1921 году, при поддержке советского правительства (его тогда возглавлял ещё Ленин), открылась Петроградская филармония. На первом концерте в ней исполнялась не футуристическая музыка, а симфония великого русского композитора Чайковского.
Но наиболее показателен следующий малоизвестный факт. В 1918 году Ленин предложил украсить города Российской советской республики памятниками, причём не только революционерам, но и деятелям культуры – писателям, поэтам, философам. В. И. Ленин лично внёс в текст декрета (получившего название «О монументальной пропаганде») имена русских писателей, поэтов, художников, музыкантов, которым нужно ставить памятники. Вот эти имена: Толстой, Достоевский, Лермонтов, Пушкин, Гоголь, Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Успенский, Некрасов, Новиков, Кольцов, Сковорода, Ломоносов, Менделеев, Рублёв, Врубель, Иванов, Мусоргский, Скрябин.