Старый большевик констатировал: «У нас имеются пока два типа трудовых армий:
1. Трудармии из бывших красных армий (здесь и далее в цитате курсивом выделены слова, подчеркнутые при чтении вождем. – С.В.), которые, сохраняя свою военную организацию и являясь для военных целей резервными армиями, временно обращены на производительные задачи. Эти армии употребляются на различные работы.
2. Местные трудовые армии, организуемые из местного населения с использованием на работы местных воинских частей (Саратовск[ая] губ.). Эти трудармии не имеют строго оформленной организации, но все же милитаризованы настолько (единоличное начало, принудительность, централизация снабжения), чтобы быть признанными армиями. Эти армии употребляются на сезонные и чрезвычайные работы.
Наконец, намечается еще один тип трудармий для наиболее важных производственных районов (угольные и нефтяные), которые по самому характеру производства (непрерывность) должны стать постоянными армиями»[1771].
С.И. Гусев указал: «По вопросу о трудармиях из бывших красных армий я бы хотел отметить одну сторону: весьма важно установить правильную точку зрения на них – являются ли они боевыми армиями, временно обращенными на трудовую повинность, или же они являются трудовыми армиями, которые при первой необходимости обращаются на военные задачи. Переход ко второй точке зрения определяется исключительно нашим стратегическим положением. При таком переходе военная организация сменится трудовой. Конкретно это может быть кратко формулировано так: при военной организации военспец является командующим армией, а производственный специалист (инженер, архитектор) – его помощником по трудовому использованию армии. При трудовой организации – обратно. Очевидно, что для такого перехода от военной организации к трудовой и обратно необходимо отыскать достаточно гибкие организационные формы, которые дали бы возможность быстрого перехода.
Различие между существующими трудовыми армиями имеется также и в организации их центрального управления (РВС). В 1‐й Революционной армии труда мы имеем в лице РВС междуведомственную комиссию, построенную на принципе сеймового вето. Представитель ведомства может наложить запрещение на любое решение РВС, касающееся его ведомства.
В саратовских армиях труда – единоличное начало, проведенное с достаточной мягкостью в смысле прислушивания к голосам ведомств и с достаточной твердостью в смысле внесения военных методов в работу»[1772].
С.И. Гусев, ненавидевший междуведомственность, задался вопросом, не будет ли губителен опыт с вето, которое мог наложить представитель любого центрального органа – не зря в его тексте упоминается Сейм. И действительно, в случае напряженных взаимоотношений в Реввоенсовете конкретной трудовой армии могло создаться положение, при котором вето было дорогой к старым, добрым временам «Смольного и около Смольного»[1773]. С другой стороны, Гусев, зривший в корень, задался и другим, крайне важным, вопросом – о возможном обособлении областных бюро (в Сибири, Туркестане, на Урале и на Кавказе) «от общегосударственных задач (подчеркнуто Лениным. – С.В.) […] хозяйственного строительства»[1774]. Видимо, Гусев лишь укрепил Ленина в его сомнениях по поводу советско-хозяйственного эксперимента в армии.
На утреннем заседании IX съезда РКП(б) 31 марта 1920 г. В.И. Ленин прокомментировал выступление председателя ВСНХ А.И. Рыкова следующим образом: «Он (Рыков. – С.В.) утверждает, что Совнарком препятствует объединению экономических комиссариатов, и когда говорят, что т. Рыков желает скушать т. Цюрупу, он отвечает: «Я не прочь, чтобы т. Цюрупа меня скушал, но чтобы только были объединены экономические комиссариаты». Я знаю, к чему это ведет […] попытка [ВСНХ] устроиться в каком-то отдельном блоке экономических комиссариатов вне Совета обороны и Совнаркома […] была замечена ЦК и вызывала отрицательное отношение. Теперь Совет обороны переименован в Совет труда и обороны»[1775]. Совет рабочей и крестьянской обороны был в первую очередь военно-политическим центром, Совет труда и обороны должен был стать преимущественно центром военно-экономическим. СТО РСФСР был официально признан комиссией Совнаркома – Совет утратил статус высшего чрезвычайного органа, но не свой высокий статус во властной системе.
В ходе эволюции Совета труда и обороны росло число членов этого органа. 13 августа 1920 г. решающий голос в СТО РСФСР был предоставлен В.В. Фомину как докладчику от НКПС; инициатором соответствующего решения Политбюро ЦК РКП(б) выступил Л.Д. Троцкий[1776]. 27 апреля 1921 г. право решающего голоса в СТО РСФСР получил член коллегии Наркомата продовольствия Л.М. Хинчук – по предложению наркома продовольствия Н.П. Брюханова[1777].
В 1921 г. вождь активно трудился в Политбюро ЦК РКП(б) – преимущественно все же записками на имя секретаря ЦК В.М. Молотова, однако не так активно, как ранее работал в Совете труда и обороны. В 1921 г. на заседаниях СТО было заслушано только восемь ленинских докладов: о взаимоотношениях между СТО и Малым СНК (4 января), об организации тройки для вывоза топлива и продовольствия с Юго-Восточной и Владикавказской железной дороги (9 февраля), проект Положения о Государственной общеплановой комиссии (18 февраля), о 30 млн руб. для Москоммуны для закупки хлеба (8 апреля), проект постановления о местных экономических совещаниях, их отчетности и руководстве Наказом СТО (20 мая), о посылке приветственной телеграммы Обществу технической помощи Советской России в США (3 августа), о порядке внесения изменений и дополнений в повестку СТО (11 ноября)[1778]. Как видим, 3 из них – об организации деятельности правительственных органов.
1 февраля 1921 г. СНК РСФСР, во исполнение резолюций VIII Всероссийского съезда Советов, притом что съезды Советов в политике к тому времени практически ничего не определяли («центр тяжести» смещался в партийные органы), предоставил право решающего голоса в Совете труда и обороны заместителям: наркома по военным делам – Э.М. Склянскому, наркома продовольствия – Н.П. Брюханову, наркома труда – А.М. Аниксту (всем трем ранее и без того, судя по протоколам заседаний Совета Оборона, имевшим решающий голос), наркома Рабоче-крестьянской инспекции – В.А. Аванесову (официально сменившему в 1919 г. И.В. Сталина в Совете обороны), наркома путей сообщения – В.В. Фомину (наделенного правом решающего голоса, как мы помним, в августе 1920 г.), наркома земледелия – В.В. Осинскому (который, будучи видным политическим деятелем, первым председателем Высшего совета народного хозяйства, вероятно, и без того мог голосовать на заседаниях), председателя ВСНХ – В.П. Милютину (ранее и без того, судя по протоколам заседаний Совета обороны, имевшему в этом органе решающий голос), в случае его отсутствия – Ю. Ломову или Н.Б. Эйсмонту, председателя ВЦСПС – Я.Э. Рудзутаку[1779].
Постановление, естественно, было тщательно спланированной ленинской акцией, поскольку вождь в 1921–1922 гг. зачастую передоверял председательство в Совете народных комиссаров: А.Д. Цюрупе – 41 раз, А.И. Рыкову – 26, в одном случае А.И. Рыкову и А.Д. Цюрупе совместно, Л.Б. Каменеву (с 12 октября 1922 г.) – 13 раз, Л.Б. Красину – дважды, Н.А. Семашко и Н.Н. Крестинскому по одному разу[1780]. В Совете труда и обороны в основном В.А. Аванесову – 53 раза и А.И. Рыкову – 61. Мы не случайно поставили на первое место Аванесова, поскольку он председательствовал преимущественно в 1921 г., а Рыков – в 1922‐м, когда вождь начал восстанавливать былое величие Совета труда и обороны. На заседаниях высшей совнаркомовской военно-экономической комиссии также председательствовали: А.Д. Цюрупа – 12 раз, Л.Б. Каменев (впервые – 11 октября 1922 г.) – 11, А.А. Андреев – 4, по одному – Я.Э. Рудзутак и Г.Л. Пятаков. Кроме того, три раза председательствовали совместно Аванесов и Рыков, один раз (9 февраля 1921 г.) – Ленин и Аванесов, один раз (15 июля 1921 г.) – Ленин и Рыков, один раз (19 мая 1922 г.) – М.И. Фрумкин и А.И. Рыков, один раз (7 июля 1922 г.) – Э.М. Склянский и А.И. Рыков. Председательствующий на одном заседании не установлен[1781].
То обстоятельство, что в 1921 г. в председательском кресле регулярно сидел В.А. Аванесов как единственный близкий соратник Я.М. Свердлова из второго эшелона партийно-государственной верхушки, тот факт, что одно из заседаний вел склонный к экзальтации Г.Л. Пятаков, парадоксальное сопредседательство в Совете труда и обороны Э.М. Склянского, не имевшего в партии никакого веса, убедительно свидетельствуют о значительном понижении удельного веса СТО РСФСР в политической системе.
Однако, даже несмотря на периодическое пребывание В.И. Ленина на лечении в Горках, вся реальная власть с конца 1918 – начала 1919 г. сосредоточилась в руках основателя большевистской партии. Ленин находил возможность держать руку на пульсе Совета труда и обороны, периодически руководя в 1921–1922 гг. заседаниями важной комиссии, от председательства в которой он отнюдь не собирался отказываться. И, соответственно, у Совета труда и обороны сохранялся определенный политический вес, поскольку его председателем, как и Совета обороны в 1918–1920 гг., оставался вождь.
К началу 1920 г. сложилась система, при которой военно-политические вопросы преимущественно решались в Политбюро ЦК РКП(б), а военно-экономические – в Совете труда и обороны. Однако «специализация» двух указанных органов на данном этапе советской истории оставалась до известной степени условной