[460]. А Я.М. Свердлов уже в 1918 г. был не в меру критично настроен ко всем оппонентам большевиков – даже к тем из них, кто вполне годился на роль объекта для дрессуры.
Ленин, свидетельствовал Махно, «со свойственным организатору и руководителю умением старался так обставлять свои вопросы, чтобы я как можно подробнее на них останавливался». Свердлов же в один прекрасный момент перебил Махно, посчитав, видимо, дискуссию пустой тратой времени. Судя по воспоминаниям Махно[461], там, где Свердлов безапелляционно выражал свою позицию и воздерживался от дискуссии, Ленин пытался перековать непонятливого товарища, узнать его чаяния, выяснить взгляды и планы. Он буквально подкупал умением грамотно ставить вопросы, готовностью к частичному признанию правоты оппонента, деликатным отношением к чужому мнению. Но только там, добавим от себя, когда у Ленина была уверенность в возможности убедить собеседника в собственной правоте. Свердлов, закалившись в горниле промышленного Урала и наотдыхавшись на каторгах и в ссылках, деликатно относиться к носителям других убеждений был, очевидно, не способен. Невероятно, но сложившееся впечатление о двух лидерах РКП(б) усиливается при прочтении доклада Мирбаха: Ленин – крайне осторожный лидер, умело лавирующий между группировками своей партии; Свердлов – «особенно настойчивый и суровый тип пролетария», категорический противник компромиссов, пусть даже и временных[462]. Мирбах, будучи реакционером, добавил, что Свердлов являл собой «особенно […] суровый тип пролетария»[463].
Все четверо большевистских вождей были готовы на любые жертвы во имя революции, причем трое из них (Троцкий, Свердлов и Сталин) этого не скрывали. Ленин, в отличие от них, требовал инициативы снизу, чтобы лишь «узаконить» на государственном уровне выгодные ему жестокие политические решения. Если при Сталине в 1930‐е гг. репрессиям подвергались несчастные обыватели, которые по недоразумению заворачивали продукты в газету с ликом вождя народов, Ленин как «самый человечный человек» в годы Гражданской войны подобные вещи не допускал, демонстративно проявляя милосердие и «либерализм» (в отечественном понимании этого слова), глубоко чуждые его природе: так, 8 марта 1919 г., получив телеграмму из Царицына от красноармейца с просьбой об освобождении 17‐летней девушки, арестованной за разрисовку портрета вождя мировой революции, Ленин тут же составил телеграмму председателю Царицынской ЧК с предписанием о немедленном освобождении девушки с разъяснением: «за изуродование портрета арестовывать нельзя», и поручил секретарю напомнить ему, когда придет ответ из Царицына, «весь материал потом отдать фельетонистам»[464].
А 30 апреля 1919 г., приняв очередного ходока, Ленин поручил управляющему делами Совета народных комиссаров В.Д. Бонч-Бруевичу сообщить председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому о преследовании местными властями крестьянина Я.М. Смирнова из отдаленной волости Тверской губернии и просьбе принять самые экстренные меры с целью демонстрации местному населению: «Делегирование депутатов к председателю Совета Народных Комиссаров и вообще к центральной власти – это их прямое право, которое никем не может быть нарушено»[465]. В своей показушности В.И. Ленин воистину был «самым человечным человеком»!
Естественно, не подлежали публикации при жизни Ленина (да и не публиковались при советской власти) такие распоряжения председателя СНК: «В Пензу – тт. Кураеву, Бон, Минкину и другим пензенским коммунистам. Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь везде «последний решительный бой» с кулачьем. Образец надо дать. 1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийцев. 2) Опубликовать их имена. 3) Отнять у них весь хлеб. 4) Назначить заложников […] Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков. Телеграфируйте получение и исполнение. Ваш Ленин. P.S. Найдите людей потверже» (от 11 августа 1918 г.) [466].
Положение в партии Ленина и Троцкого, если на время забыть о том, что Ленин входил в число отцов-основателей РСДРП, определялось их широкой известностью в узких слоях партии в качестве ведущих теоретиков и, как бы мы сейчас выразились, «медийных персон»; Сталина и Свердлова – их лидерством в важнейших партийных филиалах. Сталин был одним из руководителей большевиков Закавказья, Свердлов уже в 1906 г. возглавлял большевистскую работу по всему Уралу[467].
Сила Троцкого была в его выдающемся полемическом таланте и ораторском даре убеждения. В годы борьбы с троцкистской оппозицией, отвечая на многочисленные вопросы партийцев о том, почему, раз Троцкий не был по натуре своей большевиком, «партия нянчилась с ним семь лет» (цитируется доклад П.А. Залуцкого на Выборгской районной конференции РКП от 3 января 1924 г.), представители большевистской верхушки разъясняли товарищам – «Троцкий обладает двумя талантами. Это хороший, блестящий литератор, с ярким, эффектным словом, с великолепным стилем, в то же время это великолепный оратор. Совершенно верно т. Евдокимов говорил: «У Троцкого голос стальной, а люди думают, что это человек стальной. Вот какой обман». Это очень верное определение. Голос стальной, но человек не стальной. […] Это тот рог, та труба, которая зовет массы. […] Сила его в том, что он яркий человек, оратор и литератор»[468].
В декабре 1910 г. стала выходить первая легальная социал-демократическая газета – «Звезда», в которой Я.М. Свердлов вместе со старыми большевиками М.С. Ольминским и Н.Г. Полетаевым – депутатом III Государственной думы – сражался с меньшевиками, отстаивая большевистское направление газеты[469]. На VI Всероссийской конференции РСДРП, состоявшейся в 1912 г. в Праге, конференция избрала новый состав ЦК. Событие важное, в связи с тем, что с января 1910 г. ЦК, избранный V съездом «единой» РСДРП, перестал собираться и фактически прекратил свое существование. Возглавил Центральный комитет, естественно, Ленин, в состав ЦК кооптировали Сталина, кандидатами на случай ареста кого-либо из членов высшего партийного органа в период между съездами и конференциями утвердили Андрея Бубнова, Михаила Калинина, Елену Стасову и Серго Шаумяна. Свердлова ввели в состав ЦК несколько позднее, в конце 1912 г., после Краковского совещания. Точно так же Сталин сразу вошел в Русское бюро ЦК – созданный Пражской конференцией партийный центр для организации практической работой в России, а Свердлова ввели в этот орган несколько позднее[470]. Обратим внимание на два обстоятельства. И Сталин, и Свердлов стали цекистами, что называется, вследствие тяжелого внутрипартийного положения, поскольку, как пояснял впоследствии Зиновьев, «большевики к кооптации прибегали и прибегают в самые тяжелые времена»[471]. Тогда, в эпоху Пражской конференции, в 1912–1913 гг., петроградские и московские рабочие, по образному выражению Г.Е. Зиновьева, «стали просыпаться после контрреволюции, у них была тяга к единству. Многие понимали так, что если к большевикам прибавить меньшевиков, да еще эсеров, тогда мы будем такой силой, которую никто не победит. Понятно, рядовой массовик рабочий не понимает, что если прибавить к нам меньшевиков да эсеров, так это означает отнять у нас девять десятых наших сил, потому что будет прибавлена отрицательная величина»[472]. Для перелома ситуации требовалось включить в ЦК молодых и энергичных российских, а не эмигрантских работников – со связями на местах.
Если Сталина Ленин знал лично, то Свердлова – лишь по его заслугам в партии: как заметили биографы Якова Михайловича, впервые он встретился с основателем партии «в апреле 1917 года на Седьмой Апрельской конференции РСДРП»[473].
В следующие годы Сталин и Свердлов как будто заменяли друг друга. Как пишут биографы Свердлова, в конце 1912 г. «успехи революционного движения были налицо: стачечная борьба рабочего класса не прекращалась, свыше полугода выходила ежедневная рабочая газета «Правда», в Государственной думе… выступали депутаты-большевики. Но эти успехи надо было закрепить. Эту задачу Центральный комитет партии возлагал попеременно на Свердлова и Сталина, которые разное время в этот период работали в Петербурге. К моменту приезда Свердлова из ссылки Сталин находился за границей, где принял участие в работе двух краковских совещаний ЦК с партийными работниками в России – в декабре 1912 года и феврале 1913 года. Когда же Сталин вернулся в Петербург, Свердлов был уже арестован»[474].
Ответственнейшую задачу реорганизации газеты «Правда» незадолго до этого Ленин возложил на Свердлова, Сталина и члена Русского бюро ЦК Владимира Невского. Причем Свердлов наделялся правом «вето» и правом цензуры всех статей в «Правде». В мемуарах о Свердлове партийные работники подчеркивали позднее, что мало кто успевал так много сделать одновременно – и организовывать постановку издания «Правды», и принимать участие в заседаниях Бюро ЦК, и руководить большевистской фракцией Государственной думы из подполья[475].
В Туруханский край Сталин отправился прямиком за Свердловым: их обоих выдал Департаменту полиции провокатор Роман Малиновский