[695]). А если говорить о революционном самосознании – от нескольких тысяч «старых большевиков», каждый из которых измерял свой вес в партии конкретным стажем.
Совершенно очевидно и другое: съезд как «верховный», по Уставу, орган партии все более становился фикцией, объектом манипуляций верхов, лишь более или менее покорно голосовавшим за готовые проекты резолюций. Г.Е. Зиновьев и его петроградские товарищи, выдвигая кандидатуры в новый состав Бюро ЦК, без тени сомнения предлагали московским цекистам узурпировать основное право большевистского форума: на оформление персонального состава высшего партийного руководства после определения того, чья политическая линия должна быть признана «генеральной» (как бы сказали в двадцатые годы).
В общем и целом, предложив московским товарищам свой вариант перераспределения обязанностей в ЦК РКП(б), Г.Е. Зиновьев изобразил из себя такую фигуру, которую ни Я.М. Свердлов и Л.Д. Троцкий, ни В.И. Ленин не могли бы счесть враждебной. Он признал лидерство Я.М. Свердлова и Л.Д. Троцкого, однако сделал все для накидывания «узды» (излюбленное выражение большевистских вождей) на их шеи и восстановления status quo в случае выздоровления председателя Совнаркома.
Протокол заседания Бюро ЦК, состоявшегося между 30 августа и 2 сентября 1918 г., исследователям неизвестен, однако реконструировать произошедшее на заседании наряду с автографом Г.Е. Зиновьева позволяет автограф Я.М. Свердлова из его блокнота, черновик протокола заседания Бюро ЦК:
«Бюро ЦК[696] – Предлож[ения] питерцев [Зиновьева, отправленное от имени петроградских цекистов. – С.В.]
Совнарком =
Засед[ание] ЦИК[697]. 2) Рев[олюционный] в[оенный] совет, председ[атель] – Троцкий, Главнок[омандующий] – Вацетис
3) Ратификация договора, 3) Декларация ЦИК
4) Знаки отличия = установить
5) Украина =
6) Перераспред[еление] сил —
7) Советские служащие»[698].
На заседании Бюро ЦК были предрешены постановления ВЦИК от 2 сентября – о ратификации дополнительного договора с Германией, о создании РВСР с председателем Л.Д. Троцким и главкомом И.И. Вацетисом.
Из помет Я.М. Свердлова следует, что вопрос о «перераспред[елении] сил» был с обсуждения снят или предложения по нему не прошли, а знаки различия, как и следовало ожидать, прошли без возражений (не вопрос для дискуссии). Кроме того, собравшиеся обсудили предложение Г.Е. Зиновьева (петроградских цекистов) и определили порядок взаимодействия ВЦИК и Совнаркома.
Судя по пометам Я.М. Свердлова красными чернилами на автографе, написанном черными чернилами, Бюро ЦК было предварительно утверждено в предложенном Зиновьевым со товарищи составе.
То обстоятельство, что Л.Б. Каменев не состоял в ЦК, «москвичей» не смутило точно так же, как и «питерцев». Мало ли что в марте 1918 г. вождь решил наказать Л.Б. Каменева за «ошибочное» желание «разделить и в октябре [1917 г.] власть»[699] с представителями других социалистических партий, и, когда председательствующий на заседании съезда Я.М. Свердлов попросил «назвать кандидатов»[700] в ЦК, член президиума съезда[701] В.И. Соловьев в числе 15 кандидатур в члены и восьми – в кандидаты не назвал фамилии Л.Б. Каменева[702].
Кстати, и А.И. Рыков во второй половине 1918 г. принимал участие в заседаниях ЦК РКП(б): практически во всех сохранившихся протоколах заседаний ЦК и Бюро ЦК, состоявшихся в этот период, не указан состав присутствующих, однако в протоколе заседания, состоявшегося 16 сентября, сделано исключение, и в числе присутствующих указан Рыков[703].
Г.Е. Зиновьев и его петроградские товарищи по ЦК сочли, что Я.М. Свердлову как партийному вождю и главе ВЦИК «неудобно» будет председательствовать в правительстве. Г.Е. Зиновьев полагал целесообразным, чтобы заседания Совнаркома вел кто-то из наркомов – как это было во время лечения В.И. Ленина в санатории «Халила» на Карельском перешейке 24–27 декабря 1917 г. (6—10 января 1918 г.) [704], когда 24 и 27 декабря, как указано в протоколах № 34 и № 35 заседаний Совнаркома, «председательствует Сталин»[705]. В истории правительства были прецеденты, когда заседания вел и Л.Д. Троцкий: по возвращении с отдыха вождь лично председательствовал на заседании Совнаркома 29 и 30 декабря 1917 г., 1, 4, 6, 7–9 января 1918 г.[706], а в протоколе № 45 от 11 января указано: «председательствует Троцкий»[707].
Но вот что бросается в глаза: в «Повестке заседания Совета народных комиссаров на 11 января 1918 г.» было намечено обсуждение 28 вопросов, а на заседании реально обсудили четыре, причем в одном случае на следующем заседании, состоявшемся под председательством В.И. Ленина 14 января, имела место апелляция на принятое Совнаркомом под председательством Л.Д. Троцкого решение (в протоколе – «заявление […] о пересмотре постановления»[708]), а в другом случае, правда, по крайне болезненному вопросу – продовольственному, который постоянно рассматривался и перерешался на заседаниях правительства, – было принято постановление «большинством семи голосов против трех при одном воздержавшемся»[709] и на следующем заседании к нему опять вернулись (правда, вопрос обсудили еще раз в связи с новыми обстоятельствами).
В первые несколько месяцев советской власти, когда большевики имели слабое представление о том, как организовать управление страной, и даже в свете ожидания мировой революции сомневались в необходимости государственного аппарата, перемена принятых решений и конфликты стали едва ли не атрибутом заседаний рабоче-крестьянского правительства. Однако в конце 1917 – начале 1918 г. было нечто, принципиально отличавшее председательствования И.В. Сталина и Л.Д. Троцкого от ленинских.
Первый пункт протокола (председательствующий И.В. Сталин, на заседании – Я.М. Свердлов и несколько наркомов): «Вопрос о том, можно ли считать данный состав полномочным Советом. Считать полномочным. Откладывать те из вопросов, которые будут признаны кем-либо из народных комиссаров, присутствующих на заседании, слишком важными для решения в данном составе»[710]. То есть для принятия постановления в отсутствие Ленина как председателя и признанного вождя. Судя по всему, на время его отсутствия Сталин со Свердловым перенесли в правительство установленный в Бюро ЦК порядок, при котором любой недовольный постановлением цекист был вправе потребовать перерешения вопроса на Пленуме. И действительно, как Сталин, так и Троцкий, председательствуя в правительстве, сами делали доклады как наркомы РСФСР, соответственно, по делам национальностей и по иностранным делам. Более того, на втором указанном нами заседании под председательством Сталина из шести вопросов только один – о назначении Д.П. Малютина членом коллегии по продовольствию – по-настоящему требовал проведения через правительство, остальные пять пунктов представляли собой предложения наркома А.Г. Шляпникова по конфискации, главным образом недвижимого имущества, т. е. вопросы национализации, которые пришлось провести через Большой Совнарком[711] только потому, что еще не был организован Малый Совнарком (создан 9 января 1918 г. для решения второстепенных, как тогда говорили – «вермишельных», вопросов[712]).
Отдельно следует упомянуть протокол № 7 заседания Совнаркома от 21 ноября 1917 г. В этот день правительство впервые – во всяком случае, с 15 ноября[713], поскольку более ранних протоколов в распоряжении историков нет – собралось без В.И. Ленина и явно по инициативе Л.Д. Троцкого (на заседании присутствовал И.В. Сталин). Будучи наркомом по иностранным делам, Л.Д. Троцкий вмешался в дела Наркомата по военным делам: предложил отправить в отставку руководителей наркомата Н.В. Крыленко, Н.И. Подвойского и В.А. Антонова-Овсеенко и не постеснялся выдвинуть собственную кандидатуру в числе трех предложенных им в качестве новых высших военных руководителей. Все предложения по изменению политики Наркомвоена ленинские наркомы приняли, но при этом пресекли поползновения Троцкого прибрать к рукам военное ведомство[714] (до марта 1918 г. Троцкий себе подобных выходок более не позволял).
В рамках анализа зиновьевского документа упомянем и протокол № 54 от 23 января 1918 г., в котором не указан председательствующий (Ленин отсутствовал): на заседании два основных вопроса докладывали Сталин и нарком внутренних дел РСФСР Г.И. Петровский[715]. Так что очевидно, что когда председатель Петросовета написал послание московским товарищам по ЦК, он не допустил серьезной ошибки: пусть и не во время декабрьского отдыха В.И. Ленина 1917 г., но некоторые заседания, видимо, действительно вел Г.И. Петровский.
В любом случае к моменту ранения В.И. Ленина традиции решения по-настоящему важных вопросов в Совнаркоме в отсутствии его председателя и признанного вождя не было. Для анализа происходящего на заседании Бюро ЦК РКП(б), состоявшегося не позднее 2 сентября, это принципиально важный момент. Напротив слова «Совнарком» у Я.М. Свердлова в его черновике знак равенства, означавший, как следует из контекста, что этот вопрос на заседании Бюро ЦК был решен. 5 сентября в руководящем ядре РКП(б) стало известно, как именно: Свердлов лично провел заседание Совнаркома. Ленинского Совнаркома. И на заседании он протащил ключевой вопрос внутренней политики: фактически о порядке проведения в жизнь постановления ВЦИК об объявлении массового красного террора