читать, что принято единогласно». То ли собравшиеся, утомленные насыщенным рабочим днем и довольно нудными докладами, уже и руки поднять не могли, то ли не посчитали нужным корректировать линию председателя ВЦИК.
После голосования сразу получил слово Л.Б. Каменев – для внеочередного заявления о возможности установления военной диктатуры в Германии генералом Э. Людендорфом. Собравшихся, очевидно, настолько заняло сообщение, что выступавший последним М.Н. Покровский даже заявил, что его выступление пойдет «вразрез с тем настроением, которое здесь установилось»[786]. Обсуждение возможностей для установления военной диктатуры в Германии отвлекло внимание членов ВЦИК от резолюции, направленной на утверждение некоей формальной военной диктатуры в России.
Итак, ВЦИК принял «Положение о Реввоенсовете Республики», согласно которому Революционный военный совет РСФСР объявлялся органом высшей военной власти в стране. Для нужд обороны границ РСФСР в распоряжение Реввоенсовета представлялись «все силы и средства народа» и все советские учреждения обязывались «рассматривать и удовлетворять [требования РВСР] в первую очередь». Реввоенсовет формально поглощал права и кадры коллегии Наркомвоена. Если после создания 3 марта Высшего военного совета коллегия Наркомвоена продолжала свое существование, то данным постановлением ВЦИК она фактически упразднялась. Все военные учреждения подчинялись РВСР и обязывались исполнять его задания[787].
Пункт 4 подтверждал, что Л.Д. Троцкий является председателем Реввоенсовета Республики. Место председателя РВСР определялось равным месту председателя во взаимоотношениях с коллегией[788]. Это ключевой пункт постановления (если сравнивать постановления ВЦИК от 2 и 30 сентября): согласно 45‐й статье Конституции РСФСР: «Народный комиссар вправе единолично (! – С.В.) принимать решения по всем вопросам, подлежащим ведению соответствующего народного комиссариата, доводя о них до сведения коллегии. В случае несогласия коллегии с тем или иным решением народного комиссара, коллегия, не приостанавливая исполнение решения», могла «обжаловать его» в Совнаркоме или Президиуме ВЦИК[789].
Отныне Л.Д. Троцкий мог диктовать свою волю, не запрашивая мнения К.Х. Данишевского и П.А. Кобозева со товарищи. Эти видные большевистские деятели не могли не понимать всю важность постановления ВЦИК. Когда позднее, в 1920 г., на IX съезде РКП(б) развернулась дискуссия о коллегиальности и единоначалии, Л.Д. Троцкий, оппонируя одному из вождей группы демократического централизма В.В. Осинскому, подчеркнул: «Даже монарх, абсолютнейший, и то всегда совещается, и при нем есть всякие коллегии, но мы, конечно, монархические принципы не устанавливаем» и у нас «совещательная коллегия. [В] Конституции сказано: «Нарком и при нем коллегия». [Т]ак и […] запишем: «не коллегия правит, а правит один и при нем коллегия»[790].
Централизация и достижение нового уровня военного руководства фактически вылились в поднятие статуса Л.Д. Троцкого, не нуждавшегося ни в каком Совете. Постановление ВЦИК о поднятии статуса председателя РВСР члены РВСР попросту проигнорировали, о чем прямо свидетельствует телеграмма, направленная 8 октября Л.Д. Троцким из Козлова в Арзамас Реввоенсовету Республики и в копии – в качестве издевательства над старыми большевиками из высшего военного коллегиального органа – беспартийному военному специалисту Н.И. Раттэлю: «1. Усматриваю снова (! – С.В.) неправильности в некоторых приказах Реввоенсовета. Так, по поводу назначения Жигмунда начвосо (начальником военных сообщений. – С.В.) в приказ[е] сказано, что Жигмунд назначается наркомвоенмор[ом] (Троцким. – С.В.) и утверждается Реввоенсоветом. Жигмунд был назначен мной как предРеввоенсовета. В утверждении надобности нет. Достаточно занумерования Реввоенсоветом состоявшегося назначения. 2. Мой приказ о перебежчиках распубликован в измененном виде. Независимо от того, что изменение представляется мне неуместным по существу, неправильным по форме – для изменения опубликованного приказа нужно было мое формальное согласие. 3. Напоминаю, что за подписью Главкома и одного из членов Реввоенсовета могут отдаваться только оперативные указы и приказы, касающиеся отдельных конкретных неотложных случа[ев]. Организационного характера приказы должны иметь подпись предРеввоенсовета. Настойчиво прошу соблюдать установленный порядок»[791]. Л.Д. Троцкий целенаправленно шел на выяснение отношений, даже не зная, что на заседании РВСР никакого утверждения В.А. Жигмунда в должности не было[792], а вызвавшую его раздражение формулировку можно было найти лишь в приказе РВСР, который оформили в лично курируемом правой рукой Троцкого в военном ведомстве Э.М. Склянским Военно-законодательном совете.
Из телеграммы Я.М. Свердлова, направленной в начале октября 1918 г. царицынской группировке – товарищу по Цека И.В. Сталину, С.К. Минину и К.Е. Ворошилову, следует, что решения РВСР как органа, сформированного Всероссийским ЦИК, могли быть обжалованы двумя высшими государственными конституционными органами – Совнаркомом или ВЦИКом, в «крайнем случае – ЦК»[793]. Последняя оговорка лишь создает иллюзию, что ЦК РКП(б) был менее значимым органом, нежели СНК или ВЦИК: имеется в виду, что РВСР был чрезвычайным государственным органом, а потому отменять решения в случаях, когда они по-настоящему «неправильны» или «вредны», должны были именно высшие государственные органы РСФСР.
30 сентября, с одной стороны, расширили компетенцию РВСР, с другой – включили в РВСР преданных В.И. Ленину людей, изначально входящих в «орбиту» Совнаркома – В.И. Невского, И.В. Сталина и Н.И. Подвойского[794] (последний, впрочем, был старым товарищем по революционному движению Я.М. Свердлова). При этом на практике далеко не все они приняли участие в работе РВСР. И.В. Сталин как один из наиболее авторитетных членов ЦК РКП(б) открыто выражал презрение Реввоенсовету Республики. Н.И. Подвойский впервые явился на заседание РВСР только 12 ноября[795][796][797]. 19 ноября В.И. Невский получил от В.И. Ленина свой мандат члена РВСР[798] – на этом, собственно, его «членство» в РВСР и закончилось. 15 октября в РВСР включили С.И. Аралова (если верить весьма сомнительным рассказам 1938 г. вступившего в августе 1918 г. в конфликт с Л.Д. Троцким[799] П.А. Кобозева, записанным его сыном), что усиливало в РВСР позиции Я.М. Свердлова только в теории.
Важно обратить внимание на то обстоятельство, что постановления РВСР отныне мог обжаловать СНК РСФСР: в ходе создания Реввоенсовета Республики 2 сентября Совнарком как апелляционная инстанция не предусматривался.
Сопоставление оперативно публиковавшихся «распоряжений рабоче-крестьянского правительства» и позднего издания «Декретов Советской власти» дает информацию об отношении Совнаркома (и прежде всего его председателя В.И. Ленина) к постановлению ВЦИК от 30 сентября: это решение было опубликовано лишь в «Известиях ВЦИК» и «Известиях Наркомвоена»[800], но не вошло в «Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства»[801]. Для партийных работников это – сигнал о том, что данное решение Всероссийского ЦИК фактически не признается ленинским Совнаркомом.
Исследователи Ю.Г. Фельштинский и В.Д. Тополянский, исходя из мемуарных свидетельств, сделали вывод, что Свердлов и Троцкий вполне обходились без Ленина[802]. Уж точно заслуживает доверие опасная своей двусмысленностью цитата из выступления Л.Д. Троцкого, напечатанного в газете «Правда» 2 октября 1918 г.: строительство армии в отсутствие В.И. Ленина «гигантскими шагами продвигается вперед», а «сидящие в нем две пули не мешают ему следить за всем и полегоньку всех подтягивать – что, конечно, вовсе не мешает (курсив наш. – С.В.)»[803]. Тем не менее из цитаты, приведенной Ю.Г. Фельштинским, следует, что Ленин, находясь в Горках, постоянно давал ценные указания соратникам. Так, именно 1 октября вождь дал в письме указание Я.М. Свердлову и Л.Д. Троцкому (который, отметим, не был членом Президиума ВЦИК) созвать на следующий день соединенное заседание ВЦИК, Моссовета, районных советов и профсоюзов на предмет необходимости поддержки революции в Германии; прислать за ним машину, констатировав свое согласие по телефону.
Ю.Г. Фельштинский и В.Д. Тополянский справедливо заметили, что В.И. Ленин тщетно прождал машину у дороги, а заседание состоялось 3 октября без Ильича[804], но почему-то не обратили внимания на резолюцию соединенного заседания, основу которой составило оглашенное на заседании письмо председателя Совнаркома[805]. Текст письма прямо касался и военно-политической ситуации: в условиях роста аппетитов Антанты и возможности объединения ее с Германией против Советской России В.И. Ленин призвал удесятерить усилия по заготовке хлеба и указал: «Армия крепнет и закаляется в боях […] Фундамент заложен прочно, надо спешить с возведением самого здания»