Никаких указателей, совершенно точно, не было; впрочем, приглядевшись, можно обнаружить на гугл-карте даже саму конструкцию: там это скорее «Т» с непропорционально толстой перекладиной, как кельтский крест; без объяснений. Ощущение, что находишься на руинах какого-то сакрального объекта, усугубляется, когда в осинничке обнаруживаются еще две каменные стелы поменьше. Входные башни?
Позже выяснилось, что существует и более «дневное» – пусть и менее правдоподобное – объяснение загадки асфальтовой площадки. Та, прежняя, Куоккала, по сути, не существует: она разрушена в боях 1918 года и затем в советско-финскую войну; старых дач уцелело раз-два и обчелся. Не секрет, что «Ваза» – поменявшая в 1916-м хозяев и с тех пор прочно ставшая на путь саморазрушения – окончательно развалилась к началу 1930-х. После присоединения Карельского перешейка в Репино повадились было ездить пытливые лениноведы – которые и обнаружили камень с выщерблинами – вроде как настоящий: валун из фундамента, единственное, что сохранилось от «Вазы». После этого «открытия», должным образом преподнесенного Сестрорецкой администрации, последняя сначала разбила там мемориальный сквер и даже вознамерилась возвести целый музей, а затем, похлопав себя по карманам, остановилась на идее поселкового культурного центра – с библиотекой и микромузеем, посвященным большевистскому топосу. До сколько-нибудь капитального строительства дело, кажется, так и не дошло; кому пришла в голову светлая мысль вворотить знак в виде дольменообразной конструкции из гранита, неизвестно. Чтобы довершить сходство площадки со Стоунхенджем, рядом предполагалось возвести стелу, поддерживающую бронзовый – специально созданный, в шесть квадратных метров – горельеф с расплывчатым названием «Ленин с соратниками»; как Ленин, так и соратники были уже отлиты в металле, но тут грянул 1991-й – и где теперь находится этот горельеф, знают разве что марсиане.
Отовсюду разносится собачий лай и вой; к ногам вдруг притирается кошка. Надо же, вот сюда, прямо сюда, приезжали Сталин, Камо, Красин, Воровский, Луначарский, здесь целый месяц жила Роза Люксембург, тут Крупская и Наталья Богданова вшивали в подкладки жилетов своих мужей захваченные в тифлисском эксе пятисотрублевки; чувствуешь, что в затертых словах про «свято-место-пусто-не-бывает» есть смысл, и еще какой; именно ночью, в самую непроглядную темень, вслепую, и следует ощупывать этого слона – чтобы он произвел должное впечатление; идеальный, конечно, памятник Большевистскому Центру: густая тьма, внутри которой скрывается страшное ядро, источающее жуть.
Больше всего, по правде сказать, этот пустырь со странным неантропоморфным знаком из полированного гранита похож на место приземления для инопланетян (особенно при том, что и Ленин, и Богданов всерьез интересовались внеземными цивилизациями); каменный дольмен, пожалуй, мог бы служить чем-то вроде парковочного блока для этеронефа, марсианского космического корабля, который забрал главного героя с баррикад на Красной Пресне в богдановской «Красной звезде», здесь, на этом самом месте, наверняка и написанной.
Помимо накапливания запасов вооружения и планирования атак на финансовые структуры государства, БЦ – секретный, по сути, ЦК большевиков, формально избранный в Лондоне, во время V съезда, на заседании фракции: Ленин, Богданов, Красин, Дубровинский, Таратута, Ногин, Рожков – занимался и крупными аферами, вроде попытки печатать собственные фальшивые купюры и производить взрывчатые вещества. Одно дело изучать рабочего, как энтомолог бабочку, и совсем другое – работать с живым, не всегда сознательным рабочим, снабжать его оружием, информацией, подталкивать его, науськивать, посылать на смерть. Ульянов ведь раньше никогда, по сути, этим не занимался.
Полулегально доставать деньги – на издание и распространение газеты, на содержание партии, орграсходы на съезды – научились еще в «искровский» период. В 1905 году, однако, стало ясно, что пора учиться систематически извлекать деньги с нарушениями уголовного уложения; не только на газету, но и на оружие; причем случай, например, «Потемкина» показал, что оружие может подвернуться какое угодно – и глупо не уметь обращаться с ним.
Общеизвестными – и на десятилетия запомнившимися, «классическими», то есть вызывавшими у меньшевиков наибольшую моральную зубную боль, – стали экспроприации 1906–1907 годов – группы Камо в Тифлисе (июнь 1907-го – карета казначейства), Лбова на Урале (лето 1907-го – пароход «Анна Степановна Любимова»), Лутера в Гельсингфорсе (февраль 1906-го), группы уфимских знакомых Крупской и Ленина Кадомцевых (сентябрь 1906-го – Демская экспроприация, почтовый вагон с 300 тысячами рублей). На самом деле диапазон преступной деятельности, которой занимались околобольшевистские группы, был еще шире. До киднеппинга или торговли наркотиками дело не доходило – но мелкие экспроприации казенных денег были в порядке вещей – и ради обеспечения нелегальной деятельности (издание газет, проведение партийных съездов и конференций, накладные расходы), и чтобы «проверить» боеспособность той или иной «пятерки» перед настоящими событиями. Ленин, который не один раз становился финальной инстанцией-выгодоприобретателем этих ограблений (Камо, к примеру, привез ему и Богданову сотни тысяч наличными, к ногам буквально положил, будто Настасье Филипповне), относился к такого рода бандитизму прагматично: в рамках гражданской войны вполне приемлемо. Чтобы такого рода «конфискации» хоть чем-то отличались от обычных ограблений, боевики-«дружинники» выдавали жертвам квитанции со штемпелем некоего партийного комитета – и затем печатали «отчеты» о собранных суммах в партийных органах; по крайней мере, так сами «партизаны» рассказывали Ленину, обеспокоенному – нет, не нарушением уголовного кодекса, а тем, что какие-то суммы не поддаются партийному контролю.
Историки – меньшевик Б. Николаевский и его сегодняшний последователь Ю. Фельштинский, никогда не замечавшиеся в симпатиях к большевизму, – постоянно подчеркивают, что «подпольный» Ленин руководил небольшой террористической организацией, главной целью которой было планирование ограблений – для того, чтобы обеспечивать функционирование аппарата РСДРП (б). Это, мягко говоря, не совсем верно – и уж точно только часть правды. (Ленина часто осуждают за потворство уголовщине – и обычно те самые люди, которые восхищаются другими – родившимися позападнее – «эффективными менеджерами», например, Юзефом Пилсудским, который мало того что вовсю сотрудничал с иностранными разведками – ездил в Токио, договаривался с австрийским Генштабом и т. д., но еще и сам выходил на большую дорогу, буквально грабил поезда, то есть экспроприировал, добывая деньги на политическую деятельность: то, что считается приемлемым для польского политика, осуждается как варварство для русского.)
После 9 января РСДРП вынуждена была взять курс на гражданскую войну и захват власти. Террористы-заговорщики? Многие, очень многие люди, принадлежавшие к самым разным краям идеологического спектра, в разных регионах (особенно, конечно, на окраинах империи), участвовали в стихийных выступлениях масс, «раскачивали лодку», провоцировали беднейшие слои на вооруженные восстания и погромы (иногда жандармских участков, иногда еврейских лавок, иногда банковских отделений) и тратили много усилий на то, чтобы в момент столкновения с армией и полицией оказаться достаточно хорошо вооруженными и обученными, чтобы не позволить властям мгновенно подавить заведомо более слабые рабочие силы.
Боевая техническая группа (БТГ) – потом она называлась «Техническая группа при ЦК» и «Военно-техническая группа» – была создана еще до БЦ и без участия Ленина, в конце января 1905 года Петербургским комитетом РСДРП. Мотивировка была самой что ни на есть понятной: раз самодержавие за здорово живешь, без объявления войны может расстреливать безоружных детей и женщин, надо обеспечить рабочим защиту; и если ради этого придется атаковать первыми – тем лучше.
В первые месяцы не было ни сети подпольных лабораторий и явочных квартир, ни патронных мастерских. С. Гусев (один из старейших членов РСДРП, еще с Союза борьбы за освобождение рабочего класса), Н. Буренин (большевик из богатого рода, у его матери было имение в Финляндии – Кирьясало) и два их товарища (точнее, две) добывали за границей оружие и взрывчатку, возили его через финскую границу в поместье Бурениных в Териоках – и затем всеми правдами и неправдами перетаскивали в Петербург, причем не только для членов партии, но и для рабочих, с которыми контактировали – и которые уже и сами к тому времени формировали боевые дружины и вовсю интересовались уличной партизанской войной и техникой строительства баррикад; Хрусталев-Носарь, первый председатель Петросовета, утверждал, что начал заниматься организацией рабочего совета уже вечером 9 января 1905 года.
После того как III (большевистский) съезд РСДРП в Лондоне принял резолюцию о вооруженном восстании, во главе БТГ встал человек более крупного масштаба – Красин; перед ним была поставлена конкретная задача – создать сеть боевых групп, которые в любой момент смогут встать во главе стихийного движения.
Именно в это время (весна 1905-го) Ленин, между встречами с Гапоном и будущими участниками своего съезда, лихорадочно перечитывает все, что Маркс и Энгельс когда-либо писали о вооруженном восстании, исследует биографию Клюзере – «генерала Парижской коммуны», работает над главой про уличную борьбу из его книги «Мемуары генерала Клюзере» – и публикует все это в своей газете «Вперед»: «Об уличной борьбе (Советы генерала Коммуны)». Еще раньше он заказывает военному эксперту – В. В. Филатову – стачать брошюру с доступным изложением тактики современного уличного боя – в условиях, когда баррикады неэффективны и слишком легко пробиваются винтовочными пулями и уж тем более артиллерией. Брошюра – она получила название «Приложение тактики и фортификации к народному восстанию» и была издана в Женеве в типографии партии – сочинялась в авральном режиме, за несколько недель; о содержании ее можно судить по красноречивому списку разделов: «1. Вооружение; 2. Постройка баррикад и укрепление домов, стен и т. п.; 3. Расположение наших сил; 4. Атака: а) разведка, б) атака кавалерии, в) атака пехоты, г) атака артиллерии; 5. Наступление восставших; 6. Общий план восстания». Это небесполезная даже по нынешним временам книжка была не просто хорошо знакома Ленину – он был ее непосредственным заказчиком, издателем и редактором. Видно, что автор знаком с предметом не понаслышке; он интригует читателя математическими выкладками (по сколько патронов на каждую единицу оружия надо иметь революционеру для успешного восстания) и щедро делится конкретными советами: например, при захвате оружейных магазинов «ни в коем случае нельзя врываться толпой – все такие места снабжены железными ставнями и находящиеся там люди хорошо владеют оружием… Гораздо лучше войти двум под предлогом покупки, за ними еще двое-трое, вынуть револьверы и объявить персонал арестованным, в случае сопротивления стесняться нечего, надо убивать».