населения53.
О кооперации Ленин много думал и писал и раньше. И все-таки перед тем, как приступить к диктовке статьи, он просит прислать ему соответствующую зарубежную и отечественную литературу: книги Франца Штаудингера «Марксизм и кооперация», И. Зассена «Развитие теории кооперации в эпоху капитализма», С.Н. Прокоповича «Кооперативное движение в России, его теория и практика» (1913), М.И. Туган-Барановского «Социальные основы кооперации» (1916), А.В. Чаянова «Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации» (1919), Н.Л. Мещерякова «Кооперация и социализм. Сб. статей» (1920) и другие.
В том течении общественной мысли, которое называлось «кооперативным социализмом», начиная с Роберта Оуэна, было, как отмечает Владимир Ильич, много фантастики и «нечто романтическое, даже пошлое в мечтаниях о том, как простым кооперированием населения, без политической борьбы и революции, построить социализм...»54
Но, справедливо критикуя и высмеивая эти наивные мечтания прежде, указывает Ленин, «мы перегнули палку», недооценив те возможности, которые открываются перед кооперацией теперь, после победы революции и в условиях НЭПа.
Даже в условиях буржуазного государства они являли собой особый вид предприятий, отличных от частных госкапиталистических именно в силу того, что являлись коллективными55. И секрет их популярности состоял в том, что они создавали условия для более успешного, более выгодного ведения хозяйства даже мелким и мельчайшим «хозяйчикам», соединяя их частный интерес с общим, коллективным.
При этом теоретики «кооперативного социализма» справедливо отмечали, что под частным интересом имелся в виду не только интерес сугубо материальный, но и не менее важное — чувство хозяина. Хозяина не только своего клочка земли, скотины, но и — пусть и иллюзорное — хозяина своей жизни.
Современное массовое кооперативное движение в Европе, Азии, Латинской Америке не только доказало живучесть этой народной формы производства. Оно стало серьезной экономической и политической силой. Лозунг «Вместе мы сильнее!» объединяет сегодня миллионы членов самых различных кооперативов. Вместе они обсуждают и решают вопросы, связанные с производством, пользуются услугами научных консультативных центров, юристов для защиты своих прав, не останавливаются и перед открытыми массовыми выступлениями.
Об относительной иллюзорности чувства «хозяина жизни» упоминалось выше не случайно. Банки, различные фирмы и государственные, муниципальные учреждения без видимого насилия диктуют свои правила игры, влияя на выбор зерновых культур, пород скота, использование удобрений, на цены готовой продукции. Иными словами, как подчеркивал Ленин, в условиях буржуазного общества кооперативы остаются коммерческими предприятиями, не выходящими за рамки капиталистической системы56.
Иное дело — после победы народной революции, когда характер кооперации меняется принципиально. Происходит то же, что и с государственным капитализмом: характер политической власти меняет характер кооперации. «При нашем существующем строе, — замечает Ленин, — предприятия кооперативные отличаются от предприятий частнокапиталистических, как предприятия коллективные, но не отличаются от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т.е. рабочему классу»57.
Именно кооперация, не ликвидируя мелких производителей и личную собственность, обеспечивая более высокую материальную выгоду, вместе с тем создает крупное производство, возможность использования машин и достижений агронауки, то есть сделать переход «к новым порядкам путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина»58.
При этом крайне важно, чтобы члены кооперативов не оставались пассивными потребителями, передав все дело в руки умелых торгашей, а сами становились грамотными культурными торгашами59. Это позволит им активно участвовать в управлении всеми делами кооператива, в распоряжении своей собственностью и результатами своего труда. Иначе член кооператива утратит то чувство самовыражения и самореализации личности, то чувство хозяина, которое для человека труда не менее важно, чем выгода, исчисляемая рублями.
Такая форма «низового» самоуправления в сфере бытовой, повседневной жизни — важнейший шаг на пути к более высокой цели: развитию самодеятельности и вовлечению всей массы трудящихся в управление своим государством. А без решения этой задачи, как не раз указывал Ленин, невозможны ни Советская власть, ни социализм. Конечно, кооперирование, заметил Владимир Ильич, «это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения60.
Важно лишь не испоганить все дело избыточным административным усердием, скоропалительностью, в особенности, насилием. В этом нет никакой необходимости, ибо кооперирование, как и весь НЭП, «приноравливается к уровню самого обыкновенного крестьянина... он не требует от него ничего высшего»61.
И уж коли даже в капиталистических странах кооперативы пользуются целым рядом льгот, то тем более в пролетарском государстве им необходима всяческая поддержка, политическая и экономическая помощь через госсубсидии, банковские ссуды, налоги, различные премии и т.п.62
Для того чтобы самые различные формы кооперации охватили все население, «требуется целая историческая эпоха. Мы, — заключает Ленин, — можем пройти на хороший конец эту эпоху в одно — два десятилетия. Но все-таки это будет особая историческая эпоха, и без этой исторической эпохи, без поголовной грамотности, без достаточной степени толковости, без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы пользоваться книжками, и без материальной основы этого, без известной обеспеченности, скажем, от неурожая, от голода и т.д. — без этого нам своей цели не достигнуть»63.
Все проблемы, стоявшие перед Советской Россией, соотносились и рассматривались Лениным в тесной связи с экономическими, социальными и политическими процессами, происходившими в мире в начале XX века.
Исследуя основные тенденции этих процессов, Владимир Ильич формулирует главный вывод: начался распад всего прежнего миропорядка. Революции в России, Китае, Турции, Латинской Америке, рост протестного движения в Индии и других странах Азии, сама мировая война коренным образом изменили всю международную обстановку.
Народы этих стран, бывшие прежде объектом эксплуатации со стороны «цивилизованных» держав, стали брать свою судьбу в свои руки. И вовлечение в исторический процесс «новых сотен и сотен миллионов людей» необычайно ускорило темпы всего мирового развития64.
А так как именно эти народы составляли большинство населения планеты, дальнейшие судьбы всего человечества зависели теперь от того, сумеет ли «цивилизованный мир» соблюсти с этим большинством баланс интересов. Однако массовые расстрелы, учиненные англичанами в августе 1921 года в Индии, кровавое подавление восстания в марте 1922 года в Южной Африке, вся колониальная политика держав в целом свидетельствовали о том, что мириться с новой реальностью они отнюдь не собирались.
История дала немало примеров того, как непонимание и недооценка объективности и неотвратимости происходящих процессов вели к гибели самые великие империи.
Цивилизованные римляне — с их великолепной поэзией, драматургией, философией, архитектурой, с их потрясающей техникой — так до конца и не осознали, что они — «уходящая натура». А эти несметные полчища варваров — это и есть «будущее человечества».
Поскольку к началу XX века мир был уже поделен великими державами между собой, начавшееся освободительное движение неминуемо принимало антиимпериалистический характер. И у тех, кто веками подвергался зверской эксплуатации и унижению, накопилась столь критическая масса обид и злобы, что она зачастую выливалась против тогдашней «западной цивилизации» как таковой.
И величайшая опасность заключалась в том, что в силу абсолютной — общей и особенно политической — неграмотности и предрассудков, это движение могло стать орудием в руках религиозных фанатиков и фундаменталистов, радикал-националистов и тому подобных. В этом смысле попытка восставших в 1921 году крестьян Мадрасской провинции Индии создать некий «Халифат» была тревожным звонком, ибо говорила о возможности превращения освободительной борьбы народов в трагический конфликт цивилизаций.
Победа революции в России, ее стремление выйти за рамки капиталистического развития создали иную историческую альтернативу: объединив вокруг Советской России в добровольный союз многочисленные многоконфессиональные народы бывшей царской империи, находившиеся на самых различных уровнях общественного развития, она доказала, что возможен другой вариант. И недостаточный культурный уровень этих народов в определенных исторических ситуациях не может служить препятствием их развития.
Русским марксистам на рубеже XX века уже приходилось решать подобную проблему. Когда первые рабочие и крестьянские протестные выступления стали сопровождаться дикими эксцессами, либеральный народник Н.К. Михайловский написал, что «развитие капитализма создает у нас не революционное рабочее движение, а общественное разложение, выражающееся в хулиганстве дикарей цивилизации»65