И. П., Рудаченко С. Д. Революция и хлеб. М.: Мысль, 1990, с. 121, 122, 127, 133.)
В подобном положении оказывалась не только столица. По данным, приводимым жандармским генералом Спиридовичем, в сентябре 1917 года «продовольственные беспорядки имели место: 2 сентября в Житомире, 11–28-го — в Харькове, 12–15-го — в Тамбове, 12-го — в Уфе, 13-го — в Полтаве, 12-го — в Астрахани, 12-го — на Урале, 14-го — в Казани, 17–19-го — в Орле, 19-го — в Острогожске, Екатеринбурге и Бахмуте, 21-го — в Одессе, 24-го — в Кишинёве, 25–26-го — в Бендерах, 28-го — в Севастополе, 30-го — в Мелитопольском и Днепровском уездах Симферопольской губернии, в конце сентября — на Дону и по многим другим пунктам».
А в Ташкенте «начавшиеся 10 сентября 1917 на почве продовольствия беспорядки перешли в настоящий бунт», и для «подавления и покорения народившейся краевой советской власти правительству пришлось командировать в Ташкент целый карательный отряд, который 26 сентября положил конец восстанию» (Спиридович А. И. Большевизм: от зарождения до прихода к власти. М.: Эксмо — Алгоритм, 2005, с. 361–362).
Нужны ли здесь комментарии?
Не большевики довели Россию «до ручки», а бездарный царизм, начавший ненужную России войну, а затем — и бездарный «временный» режим, не способный решить больные проблемы, созданные царизмом. Ленин же получил от царизма и керенщины уже вдрызгразваленную страну.
СИТУАЦИЯ к осени 1917 года ухудшалась и, соответственно, обострялась. Можно привести ещё множество данных на сей счёт, но пора познакомить читателя с той из ленинских работ, из которой взят приведённый выше прогноз насчёт того, что России грозит неминуемая катастрофа. Эта работа так и называется: «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», и Ленин писал её с 10 (23) по 14 (27) сентября 1917 года в Гельсингфорсе, в подполье.
Причём, как это у Ленина бывало неоднократно, он поставил точный политический диагноз не только текущей ситуации в России осенью 1917 года. То, что написал тогда Ленин, может стать если не завтрашним, то послезавтрашним днём уже современной России в XXI веке!
В газете «Рабочий путь» № 25 от 14 сентября (1 октября) 1917 года были опубликованы две заключительные главы «Грозящей катастрофы», а через несколько дней вся она была издана отдельной брошюрой.
Вот названия её разделов: «Голод надвигается»; «Полная бездеятельность правительства»; «Общеизвестность и лёгкость мер контроля»; «Национализация банков»; «Национализация синдикатов»; «Отмена коммерческой тайны»; «Регулирование потребления»; «Разрушение работы демократических организаций правительством»; «Финансовый крах и меры против него»; «Можно ли идти вперёд, боясь идти к социализму?»; «Борьба с разрухой и война»; «Революционная демократия и революционный пролетариат».
Не могу не заметить, что вопрос: «Можно ли идти вперёд, боясь идти к социализму?», безусловно, будет становиться всё более насущным и для нынешней России — через сто лет после того, как он был поставлен впервые!
Ленин писал (все отточия на месте пропусков убраны для удобства читателя, но он сам может при желании познакомиться с мыслями Ленина, прочтя страницы 151–199 тома 34 5-го издания Полного собрания сочинений):
«России грозит неминуемая катастрофа. Об этом уже говорилось во всех газетах бесчисленное количество раз.
Все это говорят. Все это признают. Все это решили.
И ничего не делается.
Прошло полгода революции. Катастрофа надвинулась ещё ближе. Дошло до массовой безработицы. Подумать только: в стране бестоварье, страна гибнет от недостатка продуктов, от недостатка рабочих рук, при достаточном количестве хлеба и сырья, — и в такой стране, в такой критический момент выросла массовая безработица! Какое ещё нужно доказательство того, что за полгода революции (которую иногда называют великой, но которую пока что справедливее было бы, пожалуй, назвать гнилой), при демократической республике, при обилии союзов, органов, учреждений, горделиво именующих себя «революционно-демократическими», на деле ровнёхонько ничего серьёзного против катастрофы не сделано.
А между тем достаточно самого небольшого внимания и размышления, чтобы убедиться в том, что способы борьбы с катастрофой имеются, что меры борьбы вполне ясны, просты, вполне осуществимы, вполне доступны народным силам и что меры эти непринимаются только потому, исключительно потому, что осуществление их затронет неслыханные прибыли горстки помещиков и капиталистов…»
Эти слова написаны как будто сегодня, а скорее даже — как будто завтра. Лишь «помещиков» (до этого «Россияния» ещё не дожила) надо заменить на «олигархов». И далее Ленин писал не менее актуальные сегодня (и завтра) вещи:
«Можно ручаться, что вы не найдёте ни одной речи, ни одной статьи в газете любого направления, ни одной резолюции любого собрания или учреждения, где бы не признавалась совершенно ясно и определённо основная и главная мера борьбы, мера предотвращения катастрофы и голода. Эта мера: контроль, учёт, регулирование со стороны государства, установление правильного распределения рабочих сил в производстве и распределении продуктов, сбережение народных сил, экономия их. <…> Контроль, надзор, учёт — вот первое слово в борьбе с катастрофой. Вот что бесспорно и обще признано. И вот чего не делают из боязни посягнуть на всевластие помещиков и капиталистов, на их безмерные, неслыханные, скандальные прибыли, прибыли, которые все знают, все наблюдают, по поводу которых все ахают и охают».
Ну, разве всё это не актуально для сегодняшнего дня России?
Однако не один Ленин предупреждал, что страна сползает к катастрофе. Вот цитата, относящаяся к августу 1917 года: «Эта катастрофа, этот финансово-экономический провал будет для России неизбежен, если мы уже не находимся перед катастрофой…»
Кто же это сказал?
А вот то-то и оно, что так писал Павел Петрович Рябушинский (1871–1924) — почти ровесник Ленина и один из крупнейших российских фабрикантов.
А вот ещё одно мнение лета 1917 года: «Антигосударственные тенденции… ведут страну гигантскими шагами к катастрофе…» И это — Александр Иванович Коновалов (1875–1948), тоже один из крупнейших российских фабрикантов, министр Временного правительства…
Так что — фабриканты мыслили одинаково с Лениным?
Нет, конечно!
Павел Рябушинский писал:
«Ещё не настал момент думать о том, что нашу экономическую жизнь надо совершенно переиначить (то есть сменить капитализм социализмом. — С.К.). Широкие массы должны понять, что все мы должны жить по-людски, так, как живут другие государства и как мы до сих пор ещё не жили… Думать же, что мы можем все изменить, отняв всё у одних и передав другим, это является мечтою, которая лишь многое разрушит и приведёт к серьёзным затруднениям. Россия в этом смысле ещё не подготовлена, поэтому мы должны ещё пройти через путь развития частной инициативы…»
(Российский либерализм: идеи и люди. 2-е изд., испр. и доп., под общ. ред. А.А. Кара-Мурзы. М.: Новое издательство, 2007, с. 786.)
Рябушинский сознательно путал здесь Божий дар с яичницей… Не так он был глуп, чтобы не понимать, что Ленин предлагает не просто «отнять всё у одних и передать другим», а что Ленин предлагает:
1) отнять землю у тех, кто ей лишь владеет и получает от этого доход, на земле не работая, и передать тем, кто на земле работает, ей не владея;
2) это же сделать с промышленными предприятиями, рудниками, шахтами и другими средствами извлечения дохода теми, кто не работает на фабриках, заводах и т. д., то есть — передать их тем, кто там работает, передать хотя бы под их контроль со справедливым распределением доходов;
3) отнять у частных лиц право покупать и продавать землю, отнять у них право единолично владеть богатствами национальных недр и т. д. и передать это право народу, составляющему страну.
Ленин отрицал за рябушинскими и право жить в особняках в то время, как их рабочие ютятся в казармах. Отрицал за ними право дарить жёнам и любовницам бриллиантовые гарнитуры в то время, как дети рабочих не имеют возможности полноценно развиваться, получать хорошее образование…
Род конкретно Рябушинских был старообрядческим, не разгульным, но что это меняло по существу в общей картине свинцовых мерзостей российской полуфеодальной, полукапиталистической жизни?
Ну, стала бы российская жизнь полностью капиталистической… Что — старообрядец Рябушинский или фабрикант Коновалов стали бы платить «свободным гражданам свободной России» те же ставки, что платили трудящимся в капиталистических Европе или США, там, где уже «живут по-людски»?
Держи карман шире!
Не для того Рябушинский летом 1917 года финансировал контрреволюционный «Союз офицеров» и торжественно встречал кандидата в диктаторы генерала Корнилова, чтобы материальное положение русских рабочих сравнялось с материальным положением хотя бы французских рабочих — не говоря уже о рабочих американских…
Да и были ли в состоянии конкретно братья Рябушинские и вообще все обобщённые рябушинские, вместе взятые, «развивая частную инициативу», построить великую, могучую, экономически развитую Россию?
Ответ-то на этот вопрос — если знать суть дела — может быть одним: нет!!!
ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЛ из себя традиционный российский капитал? Рябушинские, Морозовы, Коноваловы — текстильные фабриканты… Гучковы — мануфактурщики и банкиры… Терещенки — сахарозаводчики…
Иными словами, всё крутилось в пределах лёгкой и пищевой промышленности, где оборот капитала скор, где просто иметь высокую норму прибыли…
Современная либеральная сволочь поднимает на щит фигуры Рябушинского, Коновалова, восхищается их локальными социальными проектами… При этом сообщается, что Коновалов, например, «оснастил свой комбинат в Бонячках и прядильно-ткацкую фабрику в соседнем селе Каменка наисовременнейшими