Дан, бесцветный человек с дряблым лицом, в мешковатом мундире военного врача, позвонил в колокольчик. Сразу наступила напряжённая тишина, нарушаемая лишь спорами и бранью людей, теснившихся у входа».
(Рид Джон. Десять дней, которые потрясли мир. М.: Госполитиздат. 1958, с. 90.)
— Власть в наших руках, — «печально», по оценке Рида, — начал Дан. — Товарищи, съезд Советов собирается в такой исключительный момент и при таких исключительных обстоятельствах, что вы, я думаю, поймёте, почему ЦИК считает излишним открывать настоящее заседание политической речью. Для вас станет это особенно понятным, если вы вспомните, что я являюсь членом президиума ЦИКа, а в это время наши партийные товарищи находятся в Зимнем дворце под обстрелом, самоотверженно выполняя свой долг министров, возложенный на них ЦИКом… Объявляю первое заседание II съезда Советов рабочих и солдатских депутатов открытым…
Бесси Битти писала:
«Это была его лебединая песня (скорее, это было карканье облезлой вороны. — С.К.). Несколько недель назад его слова были бы законом, но с поворотом рабочих влево сила его была утрачена. Массы порвали со своими вождями, и каждая реплика из зала подчёркивала непреодолимость этого разрыва».
(Битти Б. Красное сердце России. М.: Изд. иностр. литературы, 1959, с. 89.)
Итак, съезд открылся…
В президиум из 25 человек было избрано 14 большевиков, в том числе: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Коллонтай, Луначарский, Ногин, Антонов-Овсеенко, Крыленко, 7 левых эсеров, включая Марию Спиридонову, Камкова и Карелина, три меньшевика и один интернационалист из группы Горького.
Гендельман от группы правых эсеров и эсеров центра отказался от участия в президиуме, как и Хинчук от имени меньшевиков. В президиум был избран представитель Украинской социалистической партии.
(Рид Джон. Десять дней, которые потрясли мир. М.: Госполитиздат, 1958, с. 90–91; В. И. Ленин. ПСС, т. 35, с. 443; Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989, с. 312.)
Число делегатов съезда, представлявших 402 местных Совета, в разных источниках колеблется, но по данным, опубликованным в «Правде» 29 октября 1917 года, их было 670: не менее 300 большевиков, 193 эсера (из них более половины — левые), 68 меньшевиков, 14 меньшевиков-интернационалистов, остальные менее сотни делегатов — из мелких партий или беспартийные. Поскольку все заполняли анкеты, то сегодня мы знаем: 505 делегатов выступали за создание Советского правительства, отражающего партийный состав съезда; 86 — за однородное демократическое правительство, включающее представителей крестьянских Советов, профсоюзов, кооперативов; 21 делегат намеревался иметь коалиционное правительство без кадетов, и 55 делегатов были за коалицию с кадетами.
(Второй II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов: сборник документов. М., 1957, с. 386–398.)
В целом Россия масс, а не элиты, высказывалась за власть Советов, но приведённые выше цифры показывают, что спокойным этот второй съезд Советов быть не мог.
Съезд и не был спокойным — меньшевик Мартов призывал к мирному решению конфликта, ему отвечал Троцкий, капитан Харраш кричал, что «политические лицемеры, возглавляющие этот съезд, расстреливают Зимний дворец, но удары, падающие на него, заколачивают гвозди в крышку гроба той политической партии, которая решилась на подобную авантюру», а трудовик Кучин, делегат XII армии, заявил, что «армия считает, что съезд Советов не имеет необходимой власти»…
Впрочем, и Джон Рид, и Бесси Битти, не сговариваясь, свидетельствуют, что Кучина дружно затюкали сами солдаты, сообщая, что он говорит от имени офицеров, а не солдат, и из зала неслось: «Корниловец! Провокатор!»
«Непрерывный отдалённый гром артиллерийской стрельбы, непрерывные споры делегатов… Так, под пушечный гром в атмосфере мрака и ненависти, дикого страха и беззаветной смелости рождалась новая Россия», — писал Джон Рид.
Рид позднее стал на сторону Октября, но в оценке тогдашней ситуации ошибся принципиально — новый мир не рождается в атмосфере «мрака и ненависти», он рождается в атмосфере надежды.
И так оно тогда и было!
В четвёртом часу утра 26 октября (8 ноября) 1917 года съезд заслушал сообщение о взятии Зимнего дворца, аресте Временного правительства и принял написанное Лениным воззвание «Рабочим, солдатам, крестьянам!», в котором провозглашался переход власти в России к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
В шестом часу утра 26 октября первое заседание съезда закончилось.
В СВОЕЙ книге американка Бесси Битти описывает, как «большевики с Николаем Лениным и Зиновьевым во главе поднялись на трибуну» и «их встретили овациями»…
Овациями-то их встретили, но у Битти смешались в восприятии первый и второй дни съезда, поскольку Ленина, в отличие от Троцкого, на первом, «историческом» заседании II съезда Советов не было — он был по горло занят без этого, продолжая руководить успешно развивающимся восстанием — включая отдачу распоряжений по штурму Зимнего, по дальнейшему контролю ситуации и т. д.
Итак, Троцкий выступал перед массами, а Ленин ими руководил в точном смысле этого слова: принимая донесения и отдавая приказы. Рядом с Лениным — тоже не на трибуне революции, а в штабе революции работали в тот день Сталин и Свердлов.
Когда Зимний был взят и Временное правительство арестовано, безмерно уставший Владимир Ильич отправился на несколько часов отдохнуть в находившуюся неподалёку от Смольного квартиру Бонч-Бруевича, но не спал, а сел к столу и написал проект Декрета о земле.
Основой этого знаменитого ленинского декрета — второго декрета Советской власти, стал наказ 242 крестьянских депутатов, с которым Ленин, работая в финском подполье, познакомился по № 88 «Известий Всероссийского Совета крестьянских депутатов». Изучал Ленин материалы «Известий Всероссийского Совета крестьянских депутатов» и позднее, когда скрывался на квартире Фофановой — Фофанова была обязана приносить ему все выходившие в Петрограде газеты.
Собственно, крестьянский наказ отражал лево- эсеровский взгляд на проблему, но Ленин был реалистом. Он подчёркивал, что «через народ перепрыгнуть нельзя», и если крестьяне желают на данный момент разрешить земельный вопрос так, как они желают, то власть, объявляющая себя народной, должна сразу же показать, что она поступает в соответствии с волей масс.
А ещё раньше — в часы перед открытием съезда Советов, Владимир Ильич написал проект воззвания съезда «Рабочим, солдатам, крестьянам!» и наброски Декрета о мире.
Выступил Ленин лишь на втором и последнем заседании съезда — оно началось в 9 часов вечера 26 октября (8 ноября) 1917 года. До этого на заседании ЦК был обсуждён вопрос о составе правительства — Совета Народных Комиссаров. Поскольку левые эсеры от переговоров по этой части отказались, было решено составить правительство из одних большевиков.
На съезде Ленин сделал доклады о мире и о земле, и съезд принял по ним два первых декрета Советской власти — о мире и о земле. Заканчивая доклад о земле, Ленин сказал:
— Здесь раздаются голоса, что сам декрет и наказ составлен социалистами-революционерами. Пусть так. Не всё ли равно, кем он составлен, но как демократическое правительство мы не можем обойти постановление народных низов… В духе ли нашей программы, в духе ли эсеровской программы, не в том суть. Суть в том, чтобы крестьянство получило твёрдую уверенность, что помещиков в деревне больше нет…
(В. И. Ленин. ПСС, т. 35, с. 27.)
Декрет о мире был принят в одиннадцатом часу вечера единогласно. Во втором часу ночи с 26 октября (8 ноября) на 27 октября (9 ноября) подавляющим большинством было принято краткое постановление съезда о борьбе с контрреволюционными выступлениями, призывавшее не допускать «каких бы то ни было погромов» и «обеспечить подлинно революционный порядок», а в 2 часа ночи при одном голосе против и восьми воздержавшихся был принят и Декрет о земле. Декрет о земле начинался так:
«Помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа.
Помещичьи имения, равно как все земли удельные (т. е. числившиеся за министерством двора. — С.К.), монастырские, церковные, со всем их живым и мёртвым инвентарём, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, впредь до Учредительного собрания…»
(Декреты Советской власти. М.: Госполитиздат, 1957, т. I. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г., с. 17.)
После веков крепостного права, после почти полувека, прошедшего со дня куцей реформы 1861 года, после 8 месяцев послефевральских проволочек и псевдосоциалистической болтовни один из важнейших социальных вопросов России решился в полчаса!
Тем же Декретом о земле право частной собственности на землю отменялось навсегда. «Все недра земли, руда, нефть, уголь, соль и т. д., а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение» переходили «в исключительное пользование государства», а «все мелкие реки, озёра, леса и проч.» переходили «в пользование общин при условии заведывания ими местными органами самоуправления…»
Как необходим подобный закон и нынешней России — в XXI веке, не так ли?
Съезд принял постановление об образовании в армии временных революционных комитетов со смещением комиссаров Временного правительства, а также — Обращение к казакам, которых Керенский хотел двинуть на Петроград.
Съезд избрал новый ЦИК из 101 члена, куда вошли 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 социал-демократов интернационалистов, 3 — от Украинской социалистической партии и 1 — от эсеров-максималистов, а затем в конце второго заседания, закончившегося в 5 часов 15 минут утра 27 октября (9 ноября) 1917 года, принял Декрет об образовании