– Гречка – это каша твоя, а Тула Зевсовна – гречанка, – как бы, между прочим вставил дедушка, уже надевая куртку в прихожей.
– Алло, Тула Зевсовна, ага, да, я. Просьба у меня к вам имеется, милейшая, есть ли у вас пару часиков с нашей внучечкой посидеть? Критическая ситуация. Все объясню. Ой, ну весьма-весьма будем благодарны.
И король с королевой, то есть бабушка с дедушкой, взяв свою карету, нагруженную волшебными семенами да ветками, землей, да песком, двинулись по своим волшебным земледельческим делам.
А Леночка ни в одном сонном глазу принимала в гостях у себя Тулу Зевсовну.
– Ой, какое у вас имя интересное, – с любопытством начала девочка. – Это вас в честь города назвали? Или город в честь вас? А вы гречка или гречанка? А почему вы тогда не в Греции живете? А в Греции сказки есть? А каша гречневая? А вы ее с молоком или без варите?
– Ой, какая ты шустрая! – воскликнула лифтерша на всю эту батарею вопросов, которая не закончилась бы, если б она не приложила палец ко рту. – Давай сделаем так: ты ложись вот здесь на диванчике поудобнее, а я буду потихоньку на них отвечать.
– А сказку в конце расскажите? – потирая ручки, заговорила Леночка, вновь обретая надежду.
– Ну а как же без сказочки-то…
– Только умоляю вас, – кукольно сложила ручки девочка, – не про принцесс и не про принцев, и не про королей. Пожалуйста.
– Пожалуйста, – хитро подмигнув, согласилась лифтерша.
– Зовут меня Олимпова Тула Зевсовна, но ты меня можешь звать просто бабушка Тула. Родилась я давным-давно, тогда, когда имя Тула было таким распространенным, как например, Лена. И Зевсов было больше, чем Иванов и Петей. И родина моя, Греция, простиралась далеко-далеко вперед, и немножко назад, а потом чуток вправо и влево. И звалась она не Греция. Да и жили в ней не греки… А большой и сильный народ, сердце которого говорило на одном языке, понимая друг друга на расстоянии, ибо сердца всех людей на планете одинаково говорят.
Леночка, слегка открыв рот, изумленно слушала бабушку Тулу.
– А расскажу я тебе сказочку вот про что. Жила-была на свете одна женщина, красивая прекрасивая, умная преумная, смелая пресмелая, богатая пребогатая. И злая презлая, – страшным шепотом произнесла рассказчица, а Леночка зажала рот ладошкой. – И хоть родилась не принцессой, но жизнь ее с самого рождения складывалась как у принцессы. Отец и мать, да и все вокруг – души в ней не чаяли, и было от чего: такой красивой и такой чудесной она родилась: голосок как у птички, локоны как у куклы, глазки как у феи. И с самого рождения все к ее ногам складывали, все сокровища что имели. А также любовь беззаветную, ласку безграничную. Даже сами боги раз в год спускались с Олимпа на ее день рождения, чтобы одарить своими божественными подарками, которые и не снились другим смертным. Ибо и великие имели на нее свои планы.
– Ой, я смотрела такой мультик, – пропищала Леночка. – Как жаль, что у нас своего Олимпа нету-то.
Бабушка Тула лишь хитро ей подмигнула и продолжала.
– Но как водится, от всякого такого изобилия, человек становится или очень добрым или сильно злым. Ломает или окрыляет внимание богов. И нашу героиню подарки сделали лишь горделивой и капризной, хоть с каждым годом она еще более хорошела и расцветала, будто бутон божественной амброзии.
– Ой, я читала про амброзию в детской энциклопедии. Это очень ядовитое и вредное растение, – нахмурилась Леночка.
– Это написали те, кто просто не умеют ее готовить, дорогая, – похлопала по плечику торопыгу Тула Зевсовна, а потом принялась распускать огромный пучок седых волос, который упал гигантской косой прямо на пол.
– Ой, вы как златовласка… То есть я хотела сказать, как бабушка-златовласка. Какие у вас красивые длинные волосы…
– Да, у нас в Греции это считается достоянием. Ведь именно по косе сверху боги спускают свои подарки…
– Что б, как с телефоном, всегда быть с ними на связи? – рассмеялась Лена. – Я тоже никогда не буду стричь мои волосы, – пообещала она сама себе, представляя себе, а точнее совсем не представляя себе, как это боги по волосам могут куклы и блокнотики, платья и туфли, фломастеры и альбомы спускать?!
– Точно! Ну, так вот, наступило совершеннолетие той красавицы, – продолжала Тула Зевсовна, вновь укладывая свои длинные красивые белые, как снег, волосы, в большой пучок на затылке. – Решено было устроить пир на весь мир. И в этот самый важный день в жизни каждой девушки в дом-дворец ее отца стали стучаться женихи со всех земель в округе, даже приходили издалече, чтобы посвататься к знатной красавице на выданье. И боги не оставили свою избранницу, спускались с небес по очереди, чтобы подарить свои самые дорогие для человека сокровища: неувядающую молодость и долголетие, стойкий характер, кураж и задор, красоту, везение, легкость бытия… Наконец, позвали пифий, что бы те отгадали, кто из пришедших женихов является суженным красавицы, для которого все эти подарки станут приданным его возлюбленной.
– Ой, как интересно, – проворковала Леночка, начиная зевать от медленного и завораживающего голоса Тулы Зевсовны, и ее сказочного рассказа.
– Вывели мудрейшие из толпы молодого, красивого лицом и душой, но горбатого телом юношу, что являлся местным уважаемым лекарем, к кому ходили за помощью и богатые, и бедные, и молодые и взрослые. За кого мечтали быть выданными замуж все девушки в округе. Именно он оказался суженным нашей красавицы.
– А как они это поняли? – заспанным голоском спрашивала Леночка, заматываясь теплым одеялком.
– Сложили цифры их дат рождений. Записали на глиняной дощечке…
– Ага, как в математике, мы тоже уже плюс и минус в детском саду проходили… – поддакивала девочка.
– Но тут случилось непредвиденное, от чего вздыбились силы земные и небесные. Не пожелала красавица выходить замуж за врачуна-горбуна и исполнить волю родительскую и богов, а прознав, кто самый богатый из толпы – выбрала его в мужья, хоть и был тот стар и дряхл, как старая посудина.
Леночка помотала головой и мгновенно проснулась от такого продолжения.
– Да, богатство родителей, внимание богов сыграли злую шутку с той красавицей, ибо пренебрегла она ими во имя гордости и жадности. Но на то они и боги, что никогда не отказываются от своих слов. Ведь они хотели ей подарить самое ценное и расчудесное, что есть на свете – возможность реализовывать мечты других людей. Как это делали они. И выйди она замуж за благородного и доброго горбуна, заручись благословением богов, стала бы счастливой из всех смертных, своим примером показывая путь наверх: любящая и любимая жена и хозяйка, прекрасная матерь, добрая подруга, уважаемая матрона. Чтобы своим огромным сердцем, полным сострадания хоть к черту, хоть к самому Сатане, поднести последним луч надежды. Однако она выбрала иное.
И зная, что за ослушание будет ее ждать кара небесная, поначалу стала раздаривать богатства старца-мужа всем встречным поперечным, таким образом, исполняя их мечты. Да только… Не познав житейской мудрости, сокровища задаром жалуемые, не заслуженные, лишь вредили глупым человекам, которые, в конце концов, становились жаднее и капризнее, озлобились на дарительницу, стали поносить ее имя, плести интриги и разводить напраслину… Пришлось бежать красавице со своего родного острова, проклятая богами быть бессмертной, проклятая людьми быть изгоем.
Итак, дар богов никому не пригодился: ни ей, ни ее старому мужу, ни суженному, ни людям.
– Ой, какая грустная история… – слезливым голоском прогнусила Леночка. – И что же она теперь никому-никому не может рассказать про свою беду?
– Никому.
– И никто-никто ее не пожалеет?
– Никто. Да и за что жалеть, в руках у нее лежали алмазы, стоившие жизни города из десятков тысяч человек. Здоровье и красота, с которыми могут сравниться лишь богатыри. Ум, смелость, стойкость, достойные сильных мира сего…
– Вот бы ее в президенты! – воскликнула Леночка, хитренько выскальзывая из-под одеяла, – а то папа с дедушкой все жалуются, что не хватает им, этих самых сильных мира сего, все ворюги и прохиндеи к власти приходят… А скажите, эта красавица до сих пор умеет желания исполнять?
– Вроде да… – отвечала Тула Зевсовна, лукаво улыбаясь.
– Бабушка Тула, это ведь вы та самая красавица, правда? Скажите, клянусь-преклянусь, никому не расскажу! – схватилась Леночка за руку бабушки с мольбой в глазах.
Лифтерша улыбнулась и согласно качнула головой.
– Ух ты! – захлопала в ладоши Леночка, а потом присела рядом с Тулой и обняла ее маленькими ручками за покатые плечи. – Какая же вы бедненькая. Какая же несчастненькая. Значит, никто-никто вас не любит, никто-никто не понимает… Вот если б я была богиней, – проронила Леночка слезу о судьбе лифтерши. – Я бы обязательно сделала бессмертным того горбуна, что был вашим суженным. Потому что так не честно, бродить по свету одной-одинешенькой. И стоило бы вам только встретиться, попросить прощения… То, как и во всех сказках, чары бы пали, и злое колдовство рассеялось.
Она с надеждой посмотрела на расчувствовавшуюся Тулу Зевсовну, которую не жалели, наверное, вот уже пять веков.
– А если б я была горбуном влюбленным, то обязательно бы осталась ждать-поджидать вас в том месте, где вы разлучились. Ну что б не потеряться… В Греции! В замке!
– Уже нет, девочка, ни той Греции, ни того замка… За пять сот лет я видела как уходят под земли целые города, целые миры и цивилизации…
– Он должен был пережить все печальки и ждать вас! Иначе нет смысла. А боги тоже не дурачки, чтоб сказочку без доброго конца оставить. – И Леночка вскочила, запрыгнула на постель, чтоб добраться до полки с красочными книгами сказок. – Всё-всё! Везде-везде! Заканчивается хорошо, если герои попросили прощения и признали ошибки, и помирились, – и она показывала бабушке книгу за книгой, где принцы и принцессы целовались и женились в конце каждой истории.
– Он меня не простит. Дважды в одну реку не входят… Да и столько воды утекло… – грустно отвечала бабушка.