Мой очерк о Ленинграде послан в «Правду» самолетом, так как радиотелефонная связь с Москвой еще не налажена.
Сегодня фрицы «разбухались», стреляют по городу еще интенсивнее, чем обычно. Бьют по нашему району – Васильевскому острову. Уже брошено сегодня восемьдесят тяжелых снарядов.
Итак, мы в Морской академии, откуда товарищи теоретики удалились в город Астрахань, увезя с собой много военно-морских теорий, которые нам сейчас, на практике, приходится пересматривать и переделывать.
22 января 1942 года.
(215-й день войны.)
Семь месяцев войны.
Температура до 15 градусов. Пока тихо.
На Ладоге – движение! Все в огнях голубых фар; на тридцать пять километров тянется ледовая автострада, сделанная в неимоверно короткие сроки армией и населением… Синие огни, регулировщики и т. д. Работает до двух тысяч и более машин.
Попытки немцев бомбить автостраду бесполезны: машины мчатся с большой скоростью, и бомбы в большинстве случаев уходят под лед – эффект слабый. Машин уничтожено за все время мало. На том берегу запасы грузов огромны. Главное затруднение – Осиновецкая ветка Октябрьской железной дороги: «скисают» паровозы, нет угля, нет воды в водокачках и т. д. и т. д.
В авиации отлично поставлена боевая работа, истребители привычно бьют «юнкерсов». Американские самолеты не одобряются летчиками. Они утверждают, что наши «маги» и «лаги» лучше. Блестяще работают «илы» – эти самолеты-звери терзают немцев.
Впечатления от зафронтовой[25] полосы: все кипит, все бодры, строят и действуют… Словом, наш советский, здоровый быт. Это хорошо… Ленинградцы ждут своего дня… И у нас все закипит, только бы дождаться восстановления железнодорожной связи. Но ясно одно: вопросы решаются сейчас на Западном и Северо-Западном фронтах…
К 19 часам вызвали в Военный совет: надо в 9 часов вечера (21 час) выступить по радио – речь о городе Ленина.
Ленинградское НКВД просит выступить у них. Выступлю.
Уже два дня в Ленинграде нет газет. (Выбывают типографские кадры?) Пропали, таким образом, матрицы за 21, 22 января.
В Военном совете состоялось совещание о необходимости записи истории КБФ за период Отечественной войны. В противном случае мы забудем, упустим ряд фактов. Пока есть время (до весны), надо этим заняться. Силы и документы есть.
Надо обменяться мнениями, как подойти к делу…
…В результате выяснилось, что есть две точки зрения: одна – оперативно-научная, другая – популярно-политическая. Надо, чтобы командование дало четкий заказ.
Подытоживаю: мы положим начало большому делу. Одному человеку это не поднять. Наша задача: сохранить для истории наши наблюдения, нашу сегодняшнюю точку зрения – участников. Ведь через год, через десять лет – с дистанции времен – все будет виднее. Возможно, будет иная точка зрения, оценка. Оставим же внукам и правнукам свой рассказ. Наши ошибки и победы будут уроками для завтрашнего дня.
Нам нужны и летопись, и иные формы записи: отдельные отрывки, монографии и т. п. Пренебрегать какой бы то ни было формой и сковывать себя одной определенной не надо.
Флот ждал в начале войны морских боев, а пришлось активно воевать на суше, параллельно ведя борьбу с ограниченными силами врага на море. Надо зафиксировать наш переход в Кронштадт (из Таллина)…
Надо написать «Историю Краснознаменного Балтийского флота».
Решено: 30 января каждому участвующему в составлении книги представить свой план-вариант, а затем мы уже сделаем общий план. Если мы сделаем неправильно, история нас поправит. Собирать материалы – обязать всех!
К девяти часам вечера еду на радио. На шестом этаже у пульта стоит камелек, вокруг него несколько женщин. Подходит небритый, грязный мужчина. Его ругают:
– Вода же есть, – пойдите помойтесь и побрейтесь. Противно.
Ленинградцы не любят внешней опущенности.
Идут вечерние передачи… В студии очень холодно. Прочел речь-очерк с огромным подъемом. Эти беседы с ленинградцами – одна из высших моих радостей. Как они слушают и как откликаются!
Когда нас спрашивают: «Когда же кончится блокада?», мы всегда отвечаем: «Надо держаться, надо упорствовать».
23 января 1942 года.
(216-й день войны.)
Вчера зашел в редакцию «На страже Родины» (по дороге из радиоцентра). Там есть электрический свет, но тут же запасные коптилки и огарки. Поговорили об обстановке.
На кораблях с 22-го числа уже дают шестьсот пятьдесят граммов хлеба.
На людях – налет замкнутости, усталости, сдержанности. Не слышно смеха.
Как хочется простого, нашего довоенного быта; видеть людей здоровых, веселых!
Будет это!
Готовлюсь к новым докладам и обзорам. Интересные факты о деятельности артиллерии КБФ: с сентября по декабрь у моряков-артиллеристов было 2700 схваток, 700 ударов по огневым точкам противника, 404 подавления батарей и 72 случая уничтожения дальнобойных батарей противника. Отражено 200 немецких пехотных атак и 11 танковых. Рассеяно 32 мотоколонны.
В январе – апреле решатся многие вопросы… Опять Россия будет дело делать. Англия отмалчивается, ссылаясь устами Черчилля на то, что «целый год (1939–1940) она была в одиночестве» и т. д. Дело в прямой, грудь с грудью, драке. И тут – слово СССР. Интересно нам все-таки знать, где так называемые союзники? Где Англия с ее пятью-шестью миллионами солдат, с ее авиацией, с могучим флотом? Где США?.. Если Германия враг номер один, а это аксиома, то где же дивизии Англии и США? Пора их бросить с решимостью и в Европу.
Комсомольцы Ленинграда дают помощь флоту – на заводах объявлено шефство, собрали подарки и выделили пятьдесят пять человек для работы в морских госпиталях. У нас на КБФ тридцать тысяч комсомольцев плюс морские бригады. Надо их изучать. Есть «продовольственные» настроения, перерастающие в пессимизм. Недостаточно у нас в Политуправлении изучают внутреннюю жизнь масс… Надо следить за всеми ее проявлениями. Мало комсомольских собраний. Нужен анализ комсомольской жизни и работы за семь месяцев войны. Надо все это внимательно изучить. Брать информацию снизу.
Кронштадтские милиционеры и дворники собрали двадцать тысяч рублей на строительство тяжелого танка.
Работал над материалами к новым докладам…
24 января 1942 года.
(217-й день войны.)
Мороз до 36 градусов. Стекла замерзли совсем… Метель…
С кораблей доносятся звуки учебной боевой тревоги.
В городе прибавлен хлебный паек. Рабочим четыреста, служащим триста, иждивенцам – двести пятьдесят граммов…
На Дальнем Востоке положение Англии и США ухудшается: Бирманская дорога, видимо, отрезается. Японцы вышли к Индийскому океану. Связь с Китаем, таким образом, подсекается.
Японские части упорно идут к Сингапуру и находятся в пятидесяти – шестидесяти милях от него.
Сводка. Войска Северо-Западного и Калининского фронтов продвинулись более чем на сто километров. Пересекли главную коммуникацию немецкого Западного фронта: Великие Луки – Ржев, освободили 2000 населенных пунктов, истребили 17 000 фашистов, взяли большие трофеи.
Вчера зашел какой-то трусливый и хлопочущий тип. И это журналист? Говорил С.К.: «Зачем вы прилетели? Вы должны были не сюда ехать, а добиться, чтобы Вишневского перевели в Ярославль, в тыл КБФ…» Сукин сын!
Послал рукопись о Подплаве на отзыв. Ответил Ставскому на его хорошее письмо с приветом ленинградцам. Он пишет мне: «Ты обязан рассказать всему народу, всему миру об обороне Ленинграда».
25 января 1942 года.
(218-й день войны.)
Сильный мороз – схватывает сразу, слипаются ресницы. Солнечно… Люди идут на Неву за водой с ведрами, кастрюлями; везут ее на саночках домой, так как водопровод не работает. Сегодня не работают и телефоны. На Гороховой стоит огромная очередь закутанных людей – это очередь за водой. Здесь, видимо, еще работает водопровод. На Неве, выше Литейного моста, у проруби – очередь до семисот человек (тоже за водой). Все же у людей неистощимое упорство!..
Умирает один служащий: «Спасибо, родные, поддержали… Но я ухожу, ухожу…» Просто…
Лунная ночь. Иду с С.К. по Неве (с Калиевой на Васильевский остров). И в темноте люди тащат воду из Невы. А если у Шлиссельбурга враг заразил ее бактериями?
Пожар вдалеке, где-то на Петроградской стороне. В последние дни сгорел ряд домов – из-за порчи водопровода нечем тушить. Погорельцы безропотно тянут куда-то на санках свой скарб.
26 января 1942 года.
(219-й день войны.)
Шестой месяц осады. Мороз до 15 градусов. В городе не успели выпечь хлеб – не хватает воды.
Виделся с начальником тыла КБФ товарищем Москаленко.
– Мерецков прорвал фронт, идет к Любани. В прорыв пошли танки и конница – уральские казаки. Противник упорно сопротивляется и увеличил число саперных частей на Ленинградском фронте. Дело освобождения Ленинграда идет, но потребуются не дни, не месяцы, а большие сроки. Как ваше здоровье, поправились?
– Спасибо, действую…
В Политуправлении доложил о совещании писателей КБФ, назначенном на 6, 7, 8 февраля…
Читаю «Дневник поэта» Николая Асеева: невнятный его рассказ о годах во Владивостоке (1917–1922); споры вокруг «Лефа» и пр. и пр. Мои былые симпатии к Асееву растворились в последние годы: наследник Маяковского во время Отечественной войны молчит… Какая огромная переоценка литературных кадров происходит и еще будет происходить.
Мысли о ходе войны. В выступлении Черчилля ясно говорится об отказе от единого командования… Мы делаем свое дело: нам надо освободить нашу территорию. Если Англия будет ждать сложа руки, обладая пятимиллионной армией, сидящей без дела, – СССР учтет это.
В шесть часов вечера – в НКВД… Большой зал, собралось до тысячи человек. Помещение в порядке, свет экономят. Работники на различном пайке: первая категория – рабочая и т. д.