Летом во Франции действовало двенадцать партизанских отрядов. Массовая нелегальная пресса; широкое национальное подполье.
28 октября 1942 года.
В 11 часов обстрел центральной части города… Слышен и огонь зениток…
Вчера был обстрел Кронштадта: восемьдесят семь тяжелых снарядов…
Прочел лозунги ЦК к годовщине Октября.
Днем написал обращение матросов – участников штурма Зимнего и обороны Петрограда в 1919 году – к молодому поколению Краснознаменного Балтийского флота. Писал горячо, вспоминая дух и стиль тех лет… Вышло восемь больших страниц. Может быть, надо будет уточнить задачи в конце воззвания… А славная история у нашего Балтфлота!
…Гарнизонная воздушная, затем химическая тревога… Временами артиллерийская стрельба.
29 октября 1942 года.
Сероватый день. Более или менее сухо… С утра из Публичной библиотеки приволокли статистические таблицы за 25 лет и все октябрьские газеты…
Съезжаются товарищи писатели на совещание.
…Мне сообщили, что я получу строевое флотское звание.
Товарищ Лебедев рассказывал, что дана директива всем вузам перейти на нормальную четырех– или пятилетнюю учебу, так как нам нужны будут кадры после войны… Признак интересный, волнующий – уже идут меры послевоенного цикла. Увидим послевоенный мир!.. Хотим его, бьемся за него, придем к нему с победой!
Поехал в театр (висел на трамвае, как в детстве, хорошо!): там идет дело к премьере, но все устали, нервничают… С.К. бодра. Упорно достает вещь за вещью для спектакля. Вчера ей притащили (с затонувших катеров) мачты, фонари, зарядные ящики и пр., и пр.
…Большой обзор иностранной печати – о Сталинграде: «Триумф русской обороны», «Такие сражения определяют исход войн» и пр.
Если Сталинград продержится еще 4–5 недель – планы Гитлера будут окончательно похоронены!
Сейчас обратил внимание, что первый лозунг ЦК к 25-летней годовщине гласит так: «Да здравствует 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, свергнувшей власть империалистов в нашей стране и провозгласившей мир между народами всего мира!» Мир между народами всего мира!.. Надо полагать, что этот лозунг не случайно стоит на первом месте в разгар войны.
Ночью артиллерийский огонь… Огонь зениток, слышен шум немецких самолетов…
30 октября 1942 года.
…В девять часов иду в Политуправление. Проверил готовность к совещанию. Все, как всегда, надо делать самому…
Начали с некоторым запозданием. Из Политуправления КБФ пришли: член Военного совета товарищ Смирнов, товарищи Лебедев, Рыбаков и др. Связи с писателями крепче, людей уже знают, помогли февральское и мартовское совещания, наша работа. Атмосфера дружелюбная.
Краткое вступительное слово товарища Рыбакова. Мой доклад – об Октябрьских днях, о Балтфлоте, об участии писателей в войне: обзор их деятельности в КБФ. Говорил обобщенно, тепло, лишь вызывая писателей на беседу – без специальных литературных дискуссий, уточнений и пр.
Прения прошли живо… Были интересные выступления. В. Инбер прочла четвертую главу поэмы о Ленинграде… Тонко, хорошо… Сложный музыкальный, поэтический образ зимнего города!
Сегодня в 10 часов 20 минут была тревога, но мы не ушли в убежище и продолжали совещание… Где-то были сброшены бомбы. Фашисты, видимо, стараются подпортить нам праздник.
Ночью луна и частые лучи прожекторов… Ловят «юнкерсов». Усталость и бодрость.
31 октября 1942 года.
Немцы пробуют хоть с воздуха прорваться к городу… Утром опять тревога. Работаем, ноль внимания – ПВО сделает свое дело.
Совещание идет в хорошем темпе, бодро, уверенно. Ряд хороших выступлений. Пронин говорил о Ладоге и о колоссальной работе там – Ладога по грузообороту дает почти то же, что ленинградский торговый порт до войны!
Выступил начальник ПУ – товарищ Лебедев, говорил о балтийских традициях… Продуманно, обстоятельно. Указал на факты героизма, приведенные в моей книжке «Балтфлот дерется». По прочтении ее нашли людей, указанных в книжке, вспомнили их. Призывал писателей шире, смелее работать.
Мое заключительное слово – о вере в людей, в наши силы, кадры; о темах и задачах на зиму…
Позже был на совещании начальников соединений, командиров баз, замов, начальников отделов штаба и Политуправления. Комфлотом сообщил, что погиб дивизионный комиссар товарищ Раскин (авиационная катастрофа). Все встали.
…Такой поток дел, что не успеваю вести записи.
1 ноября 1942 года.
Теплая сырость… Голые деревья… Город каждый день другой, неповторимый. Зашивают досками укрытие памятника Суворову…
В Шлиссельбурге жесточайший ежедневный, от двенадцати до часу дня, обстрел завода и поселка. Но люди работают, живут.
Был на первом просмотре спектакля «Раскинулось море широко». Впервые увидел всю композицию. В центре, безусловно, второй акт. (Во время последней ночной монтировки спектакля рядом разорвалась бомба – в театре вылетели стекла.)
У актеров ряд удач, хотя еще нет достаточного темпа и чеканки (в отдельных случаях). Блестящи танцы первого акта (Пельцер). Драматическая линия в сочетании с комедийной, безусловно, крепкая.
Опустился занавес. Неожиданно тут же, на сцене, товарищ Лебедев вручил мне орден Красной Звезды. Поздравления… Я рад…
В зале было несколько моряков: Герой Советского Союза Осипов, капитан 1-го ранга Богданов и др. Им нравится. Завтра официальный просмотр. Будет человек сто пятьдесят… Актерам это на пользу – реакция зрителей.
Вечером, после просмотра спектакля, товарищеский ужин в нашем домике на Песочной. Было двадцать два человека. Все – в меру. Люди отдохнули, благодарили. «Мы как дома…» (Жизнь-то у всех сейчас покалеченная.) Шутили, читали стихи, произносили тосты… Мужчины ухаживали за тремя дамами…
Были: член Военного совета, товарищи из ПУ и вся писательская гвардия. Флот с писателями постепенно сдружился…
На литературном вечере 31 октября читали ряд хороших вещей (О. Берггольц и др.).
Мысли о новом спектакле.
Когда писать? Усталость. Я несколько выбился из ритма…
Артиллерия затихла. Авиация из-за сплошной мути не летает… Сталинград контратакует… Молодцы! Еще, еще усилия!
2 ноября 1942 года.
Очень хорошие чувства к моей С.К. милой. Она работает упорно, по-настоящему. Вчера говорил ей об этом.
Временами острые приступы желания писать новую пьесу – зимой, в снегах…
В девять часов сильные взрывы: может быть, бомбы сквозь облачную муть или?.. Домик дрогнул… Завыла тревога… Вот-те и дурная погода! Немцы явно пакостят праздник.
Вспышки зенитной стрельбы; тиканье репродуктора… Мрак…
Зашел В. Пронин, рассказывал о своем плане: дать брошюру о Ладоге и пьесу по мотивам Ладоги и Орешка. Выдвинул идею сплошного сплава леса по Неве – для снабжения Ленинграда дровами. Это помогло бы, так как возить дрова дорого… (Кстати, новгородцы в старину делали такие сплавы по Неве – пускали горящие плоты против шведского флота.) Послал письмо Пронина – проект о сплаве леса – в Смольный. Может быть, он будет полезен.
Отбой, тонкий звук трубы…
Готовлю радиоречь.
5 ноября 1942 года.
Эти последние дни – напряженные: спектакль, статьи к Октябрю и пр.
Спектакль сдан отлично. Работа театральна; многое сделала С.К. У меня осталось хорошее впечатление. Второй акт – мой любимый, – он смел, есть крупные черты, яркие пятна… Разведчица в гестапо: среди серого, холодного – девушка в ярко-алой кофте и длинной черной юбке… Обреченность, борьба, упорство. Я видел, как в зале плакали.
Утомление… Невозможность остановки, раздумий… Вал событий, дел – катится…
Сталинград бьется замечательно; идет размол немцев. Мы наращиваем сопротивление. Слышал, что концентрируется большая армия. Зимой она ударит к западу, чтобы отрезать немецкие армии на Кавказе.
3 ноября вечером выступал по радио – об участии Балтфлота в Октябрьской революции… Ночью чувствовал себя плохо – простудился.
…Читал стихи «Путевой дневник» В. Инбер. Привкус туризма. А Ленинград дает ей горечь, силу, остроту зрения…
Днем написал статью «Восстание» – четыре страницы, для ЦО и «КБФ». Отдельные исторические и бытовые штрихи Октябрьских дней…
Чувствую себя еще нездоровым. После работы – слабость…
Письма от А. Крона, А. Тарасенкова. Они в упоении от ладожской победы. Привет от Вс. Рождественского[93]. Он пишет Азарову обо мне слова, которые меня глубоко потрясли, обрадовали: «Он один из тех, в ком для меня воплощены высокие черты русского советского человека…» О, еще, еще выше идти!
6 ноября 1942 года.
В «Ленинградской правде» заметка о том, что могилы Суворова, Кутузова, Александра Невского и Петра Первого приводятся в порядок, украшаются орденскими знаменами и пр. Видимо, дошла моя статья в «Правде» о могиле Суворова…
Как интересно сплетаются наши настроения, цепи ассоциаций, образов… Это народное ощущение нации, традиций, осознанных молодым советским народом до конца, освященных им в крови войны!
После войны задача политических союзов с Польшей, Чехословакией, Югославией, Болгарией плюс проблема Румынии и Греции будет одной из важнейших для нас. Вот тут и обнаружится все «капиталистическое» противодействие англосаксов… Мы будем блокироваться с рядом государств. Будет борьба за влияние в Германии, за ее будущее, ее социальное устройство, экономику; будет борьба за это же в Азии и пр. Так мне думается.
Принесли билет на юбилейное заседание Ленинградского совета и актива в Смольном. Побрился, переоделся… Поехал на заседание…
Двадцать пять лет!.. Я очень волнуюсь… Сдерживаю себя.
Празднично. Во всем чувствуется железная, нет – какая-то особая, русская сила, неуязвимость, выдержка… Вот актив Ленинграда!..
В карауле – сплошь гвардейцы. Хороши наши гвардейцы-моряки: лица у них широкие, ясные, на бескозырках – георгиевские ленты, и сразу переносишься в 1917 год. Вечный народ!