Командующий Ленинградским фронтом товарищ Говоров на партактиве штаба и Политуправления сделал аналитический доклад об обороне Ленинграда, ставил вопросы об организации связи, резервах, мобильности. Быть стойкими, гибкими!
Новости из страны. В НКПС ввели железный график, и (впервые за время войны) с мая железнодорожное движение стало нормальным. Вместо семи суток поезда с Урала в Москву идут сорок восемь часов.
Отлично проведен сев: до 115 процентов от прошлого года.
Набирает темпы индустрия. Немцы имели в июле 1941 года тройное превосходство над нами и Англией в танках. Сейчас это превосходство ликвидировано…
Сообщения из Главного политуправления: подробности о сдаче Севастополя; о героизме моряков; о всемерной популяризации подвигов севастопольцев.
Севастополь, Севастополь! Переживаем сдачу Севастополя очень тяжело.
…Мы не знаем истинного положения вещей в мире (численности сторон, соотношения техники, сути операций, экономики и пр. и пр.). В открытую печать все это не принято выносить. Это тайны войны, но эти тайны истории мучительно хочется вскрыть. Голые статистические данные об американской и английской индустрии пока ничего не говорят. Где результаты, где эти «потоки» самолетов, танков и пр.? Россия вновь одна должна будет вынести еще одну кровавую кампанию?
Наша сводка от 9 июля горько отмечает, что немцы снимают все свои войска из Франции и прилегающих районов и перебрасывают их на Восточный фронт… Как долго, думает каждый, англичане и янки будут копаться со вторым фронтом? Действительно, они очень хотят обескровливания России!
11 июля 1942 года.
Написал на трех страницах письмо Ставскому — дружеское, но с укором за его молчание и отрыв от ленинградцев. Дело ведь не в продовольственных посылках (зимних), а именно в дружеском контакте.
Балтийский флот активизируется — подводные лодки утопили в Балтике десять транспортов. (Насчитывают до восьмидесяти восьми тысяч тонн.) Активно действует и авиация…
Уцелевшие студенты-медики (многие из них не выжили) занимаются, готовятся к государственным экзаменам, бегают по квартирам и оказывают медпомощь…
Все время мысли о положении на Юге… Керчь, харьковская неудача, Севастополь, прорыв немцев к Воронежу — это слишком! Надо выравнивать соотношение. До осенних дождей (сентябрь-октябрь) осталось мало времени.
Некоторые данные:
…В стране — более 250 тысяч доноров. За время войны с 22 июня 1941 года по 9 июля 1942 года в Красной Армии награждено 111 768 человек, во флоте — 6224 человека (большинство — рядовые). Героев Советского Союза за год войны — 242 плюс 44 во флоте (главным образом командиры —175 человек). Многим частям и кораблям присвоены гвардейские звания…
В Красную Армию пошло более двух миллионов комсомольцев.
В фонд обороны народом сдано два и три четверти миллиарда рублей плюс золото, платина, серебро, драгоценные вещи и т. п. Облигаций отдано на два и одну десятую миллиарда; заем почти на тринадцать миллиардов рублей; теплых вещей — до тринадцати миллионов штук…
Из быта. На эвакопунктах — слезы… Какая-то старушка говорит: «Посадите меня в тюрьму, в больницу, куда хотите, только не увозите из Ленинграда. Не хочу уезжать…»
К семи часам вечера поехал на трамвае в город. Давка, люди нервные — видно, очень измучены. Трамвай с испорченными тормозами… А кругом июльская пышная зелень, гряды овощей… Прошелся по набережной… У моста через Лебяжью канавку — примитивный дзотик: несколько бревен и мешков для пулеметчика, такой же дзотик на мосту через Фонтанку, у Петровского дворца. Девушки ждут у кораблей. Тут же кучи велосипедов, бочек, ящиков. Летний сад пустынен — там склады.
…На фронте затишье, немцы за передними линиями играют в волейбол. Наша артиллерия глушит этих «спортсменов». Учащаются вылазки наших разведчиков.
С. К. уехала опять, на форт.
В окна смотрит белая ночь. Ложусь, не зажигая света.
12 июля 1942 года.
Воскресенье.
Пасмурно, теплый день. Изучаю материалы о противнике. Вновь и вновь — для выступлений, для подъема ярости, духа масс — мобилизую материалы… Идет второй «девятый вал» войны. Надо держаться!
Гляжу на карту. Противник рвется к Воронежу, к Сталинграду…
Вопрос о Северном и Северо-Западном фронтах решится в зависимости от хода битв на Юге.
…Битва у Воронежа яростная, контратаки наши — крепкие. Много примеров индивидуального и массового героизма: дают у Знамени перед боем клятву; таранят танки врага; наш горящий танк мнет немецкую пехоту и пушки до конца, пока не взорвется; раненые бьются, не уходят из строя; партизаны уничтожают связь, штабы и т. д.
Смелее давать лозунг: «В решительную битву 1942 года, за Россию!» Впрочем, главные удары еще впереди. Сейчас — одна из битв 1942 года. Если потеряем южные железные дороги — война затянется на зиму.
Противник начал разбрасывать листовки, сработанные… от имени ПУРа[64].
Снова и снова о враге… О концепции Гитлера и его присных…
13 июля 1942 года.
Положение на Юге тяжелое. Там орудует бывший «гусар смерти» фон Клейст (из клики бывшего кронпринца).
Немцы, считая от Харькова, уже прорвались на триста километров к Богучару. Они нависают над тылами всей Донецко-Ростовской группировки, угрожают железной дороге Ростов — Сталинград. Основная цель противника — отрезать Юг…
Снова и снова вопросы у людей: «Что же делают Англия и США?», «Неужели где-то есть тайный план предать СССР? Для видимости — посылка некоторого количества танков, самолетов; льстивые речи и пр., а в основе плана — отсиживание, некая пассивная помощь Гитлеру?», «Неужели Гесс все-таки посеял какие-то семена?».
Ведь предательство может быть не открытым, не примитивным…
И все-таки выстоит Россия!
…Перечитал свои письма-документы в Военный совет. Многое абсолютно необходимо, правильно. Прошло три недели, и жизнь ряд моих положений подтверждает…
На Юге жесточайшая борьба. Опять выматывание противника, сопротивление наличными силами. Все признаки «придерживания резервов» Ставкой. У них есть свои планы, а наше дело выполнять задания и ждать…
Статьи «Правды» — все накаленнее, тревожнее, как в осень 1941 года…
14 июля 1942 года.
Немцы прорвались в район Воронежа. Напряженнейшие бои на Юге. Частичные неудачи под Ржевом…
В 3 часа 30 минут вызван в Военный совет КБФ. Сообщили о совещании политработников фронта…
15 июля 1942 года.
Душно. Готовлюсь к отъезду в Н-скую авиационную базу. Там подышу воздухом и поработаю. Усталость дает себя знать — идет кровь носом, головные боли…
Сделал подвал для «Правды» на тему «Ленинград — морской город» (вариант очерка дал для «КБФ»)… Отредактировал сборник рассказов, выпускаемых ко Дню флота, написал к нему предисловие. Собрал, проверил бумаги, привел в порядок свой стол.
Звонки: требуют статей, выступлений… Надо ехать, иначе не оторвешься от забот и дел…
Под Воронежем жесточайшая драка; наши контратаки. Очевидно, подошли резервы. Врага нельзя подпустить к Сталинградскому узлу — тогда повиснет Юг, ослабнет до крайности нефтяное снабжение страны. Может измениться в худшую сторону позиция Турции (она и так плоха).
Выехал в 2 часа. Грозовые тучи, в пути дважды (ехал на мотоцикле) попал под проливной дождь.
…У Финляндского вокзала масса людей — «табор»… Солнце… Усталые люди со скарбом. Далеко не у всех в глубине страны есть близкие, надежные друзья. Только дети копошатся, резвятся на вокзале.
Летняя массовая эвакуация из Ленинграда идет полным ходом. Штормовые дни на Ладоге задерживают в Осиновце несколько тысяч человек (на два-три дня). У каждого эвакуируемого — талоны, пропуска, удостоверения…
Поколесил по избитым мокрым дорогам района Приютное — Всеволожский — Бернгардовка… В садах и лесах стоят части, добраться до нужного объекта трудно. Как всегда, люди «не знают», «не видали, не слыхали». Кое-где внешне нетронутые дачные уголки… По непролазной грязи чудом добрался. Тут авторота, база… Лесочки, полянки… Пахнуло свежестью…
Комната, койка, поставили стол. Я разложил книги и бумаги. «Omnia mea mecum porto»[65]. Я абсолютно потерял тягу к вещам. Все брошенное в Москве как-то далеко, почти нереально. Ничто не обременяет, не заботит… Даже архивы, семейные документы, некоторые любимые фото, сувениры… Что значит вся эта бумажная пыль в эти дни, в этот год(ы)?! Созидание начнется после войны, когда люди, представления, отношения и пр. стабилизируются. Я, например, давно ничего не покупал, разучился… Хотя как-то в подарок купил «Двенадцать» Блока…
16 июля 1942 года.
Дождливо — некоторая передышка. Собираюсь с мыслями, материалами. К вечеру из Пубалта письмо от Лебедева: «Прошу, необходимо 17 июля сделать ленинградскому партактиву доклад о Военно-Морском Флоте». Вот и отдых… «Есть».
Подбираю материалы, готовлюсь.
Мой сосед, летчик-истребитель, был ранен в руку под Красногвардейском. Прямым попаданием в самолет пробит радиатор. Машину надо было вести левой рукой; потеря крови… Летел так двенадцать минут (до Кронштадта), посадил машину «на пузо». Его отнесли в госпиталь, рана еще не зажила…
17 июля 1942 года.
Спал с давнишним ощущением заботы — надо что-то сделать. Встал, написал план доклада, только не на отвлеченную тему о флоте, а о событиях дня, об угрозе стране, о положении на Юге, о том, что актив должен нести в массы: бодрость, напор, ненависть к врагу — до предела. Верю в народ, в его силы, его органические способности.
В 2 часа пришла машина…
В Пубалте обычный шум аппарата. Звонки, приходы, уходы. Нашел ряд писем от Таирова