Рассказывал Тихонов о своем литературном пути. Начал писать лет четырнадцати (в 1910 году); писал о войнах, исторических потрясениях… «Откуда эти предчувствия?» — «Поколение тогда жило, видимо, войной».
Во Франции в 1935 году на Первом конгрессе писателей слова Тихонова о близости войны вызывали усмешки и возражения Ма-льро и других: «Это только впечатления от поездки в район исторических мест Соммы и Вердена». В книге Тихонова «Тень друга» удивительно точно переданы ощущения европейских бед и приближение катастроф для той же Франции.
Говорили о некоторых суевериях, о том, что война обострила эти начала в людях…
Засиделись до одиннадцати часов вечера… Подарили Тихонову «букет» для его жены: цветную капусту с нашего огорода. Шутит: «Меня не задержат? Скажут, с чужого огорода». Завернули на всякий случай капусту в газету.
Беседа как-то внутренне взбудоражила литературные эмоции и мысли…
Опять и опять о городе, о Ленинграде. Хватит ли сил изобразить наш город в 1941–1942 годы? Город, где Эдгар По казался бы только бытовиком!
Догорает свеча…
14 сентября 1942 года.
Работаю. Отделка второго и третьего актов. Нашел ряд хороших мест: усилил роль «старухи» — Марьи Астафьевны. Она должна быть несколько перезрелой красавицей из народа, душевной, забавной. Вышло! Продумываю отдельные дополнительные штрихи.
В 12.45 приехали Янет и директор. Они всецело за немедленное начало репетиций. Завтра в 12 часов услышим о решении.
Весь день — до головной боли — работали с композиторами. Сделали всю музыкальную разметку. Слушали ряд пробных номеров и вариаций.
Месяц величайших лютых боев под Сталинградом. Горит земля! Немцы пишут, что «русские дерутся, как звери, целыми сутками поливают нас огнем». «Русские превзошли себя» — из речи Ламонта в Нью-Йорке. (Желаем того же и американцам!)…
15 сентября 1942 года.
…В «Знамени» № 7 прочел очерк «Германские колонизаторы на Украине». Второй год там идет какая-то «деятельность» — немецкая администрация, частники, петлюровцы, продажные журналисты, какие-то «теоретики», немецкие инженеры, немецкие акционерные общества и т. д. Читать об этом — мучительно. На Украине все было так близко, так дорого нам.
Жесточайшие бои у Сталинграда, у Моздока (в горах выпал первый снег).
Вчера Ольга Константиновна рассказывала о своем прошлом… Рассказывала Матюшина и о Маяковском, — как он, художник Малевич и другие громыхали в комнатах, где сейчас пишем, шумим и спорим мы… Задумчивый, хмурый Хлебников часами сидел в углу, забывая о еде. Однажды все пошли на костюмированный бал в Медицинский институт. Хлебников был одет римлянином. Встал в римской тоге на лестнице и молча простоял часа два. Потом вышел без пальто на улицу, где его немедленно забрали городовые: «Сумасшедший!..»
Бригадный комиссар Рыбаков о нашей пьесе: «Споры, может быть, пойдут с гражданскими организациями — вытянет ли Музыкальная комедия вашу пьесу, сумеет ли театр преодолеть свой опереточный жанр? А замечаний по военно-морской линии у меня мало…»
Говорил дружелюбно (обычно он угрюмый).
К двенадцати часам в солнечный прохладный день помчались на мотоцикле через Троицкий и Марсово поле на обсуждение пьесы. Задорные, мы влезли на мотоцикл все трое, как экстренный вызов десантников. Забавляемся, озорничаем… Прохожие, наверно, думают: «Морячки с утра уже выпили…»
В театре дружная встреча — очень хвалят пьесу. Обсуждение прошло на хорошем уровне — много похвал, серьезных мыслей, замечаний, советов. Все это у меня записано в «деле» пьесы «Раскинулось море широко».
Решение: ставить пьесу… 19-го читка всей труппе. (Ох, устал…) 20-го — первая репетиция.
Послал письмо и телеграмму Таирову о том, что написана героическая комедия о балтийцах, о ленинградцах. Таиров с театром в Барнауле. Театр выезжал на фронт с «Оптимистической».
…Гитлер признал, что 1942 год ему не даст развязки!.. Внутренние осложнения в Венгрии: убийства близких к Хорти людей.
Передача по радио: вернулась подлодка Грищенко. Командующий флотом говорил горячо… Пахнуло 19-м годом…
16 сентября 1942 года.
Встали к девяти часам. Солнечное прохладное утро… Ежимся от холода: дверь в сад — настежь…
Ощущение творческого порыва, радости проходит — пьеса уже написана… Началась фаза критики, обсуждений, забот…
Обдумываю новую пьесу…
Из флотских дел. На Лавансаари два-три раза в день бомбят. Это крайняя западная точка СССР (в данный момент)… Обстановка в Финском заливе трудная. Засады против наших лодок… От меридиана Хельсинки до эстонского берега к West’y девять параллельных рядов антенных мин. Фашисты постарались. Наши подлодки проползают чудом…
Наш десант на Дубровку не удался: части отошли опять на правый берег Невы.
Ненадолго остался один. Разбираю библиотеку художника Матюшина. Есть хорошие старые книги. Так хочется сидеть и читать, читать… Но в 7 часов надо идти на «Полярную звезду» выступать на митинге (новый отряд подводных лодок уходит в море).
На митинге выступали: командующий КБФ и несколько командиров-подводников. Хорошо говорил главстаршина с лодки Вишневского. Он потерял отца и брата — партизан… «Мстить!»
Говорил командир, утопивший финский транспорт. Последним выступил я…
17 сентября 1942 года.
Сильная ночная канонада… Дождь…
Работаю над шлифовкой второго акта. Работал весь день.
Говорил по телефону с С. К. Она на форту. Была больна… Сейчас поправилась. Ходила на катере в дозор к финским берегам. Штормовая погода помешала ей перебраться на сестрорецкий берег и быть на читке. Вернется в ближайшие дни.
Вчера был Зонин, вернулся из похода, много рассказывал…
18 сентября 1942 года.
Сводка. С северо-западной окраины немцы ворвались на улицы Сталинграда, но в ожесточенных боях были уничтожены.
США дают 35 процентов поставок для СССР; 35 процентов — для Англии; остальные — на Ближний Восток, то есть той же Англии (!). Явно неравномерное распределение.
Был Янет — он увлечен постановкой, фантазирует, глаза блестят. Торопит. Пришли композиторы. Они играют, а мы пляшем, поем. Трясется пол нашего домика. И тут же деловым образом все взвешиваем и «пробуем на зуб». Есть хорошая балтийская песня, несколько арий, два чудных одесских мотива… Будет дело! До слез берет ария Елены в плену.
Работали весь день. К шести вечера сдали всю пьесу на машинку. Идет страница за страницей… Улучшил третий акт, некоторые ситуации стали напряженнее. Чижов выпрямляется, излишняя психологичность снята.
Усталость… В 7 часов партийное собрание. Сумерки, деревья шумят за окном… Зажгли свечу. Разбирали вопрос об участии работников Политуправления в устной агитации. Доклад Корниенко… Прения… Корниенко на вопрос: «Кто лучший агитатор в Пу-балте?» — ответил: «Вишневский». А почему они не вырастили молодых? Я предложил вести учет, собрать молодых агитаторов, поработать с ними. Это принято.
…Синявинская группа в четырех километрах от Невы, — упорное сопротивление противника.
19 сентября 1942 года.
…Город — осенний. Числа с пятнадцатого все стали ходить в пальто. Лето пролетело быстро. Жить все труднее… Работа над пьесой в солнечные дни первой половины сентября была моим прощанием с летом. Сегодня ночью сильные заморозки.
Бои в черте Сталинграда. Воронеж сумел удержаться. Тула тоже. Пример Ленинграда известен. Как будет в Сталинграде?
Прочел статью Оки Ивановича Городовикова об использовании конницы. Современная техника сузила ее значение. Только в отдельных случаях конные корпуса и дивизии смогли при умелом руководстве добиться успехов.
У немцев появляются новые типы самолетов: истребители «фокке-вульф»; разведчики; бомбардировщики ДД[84] и т. п. (данные из армейской газеты).
Прибыл вице-адмирал А. В. Немиц. Работает консультантом в наркомате. Пишет доклады по ряду военных вопросов. Прошлой зимой упирал на комсостав, его организаторские способности, волевые качества и пр. Недели две тому назад он говорил: «Нам надо продержаться еще полтора месяца — тогда справимся и без второго фронта». Англичанам не верит… В ответ на записки стучит палкой и говорит: «Немцы будут разбиты…» Помню адмирала по походу 1924 года с Михаилом Васильевичем Фрунзе — тогда эскадра ходила к Балтийским проливам.
Дал выправленный текст речи на митинге у подводников в «Красный флот». Просят дать целую полосу.
…В «Морском сборнике» готовится материал о боевом содружестве России и Англии. Найдены материалы об участии русских в Трафальгарском бою. Это симптоматично!
Вечером собрались: Крон, Азаров, Штейн и др. Тихо беседовали о морской и литературной всячине. Устроили ужин в складчину (по две рюмки водки, по стакану плохой мадеры, селедка, бутерброд, соус из брюквы, одна тарелочка риса с мясными консервами на всех, кофе-суррогат).
Политруки Ленинградского фронта разбирают с бойцами пьесу Корнейчука «Фронт». В ней поставлен вопрос о новом молодом генералитете. Подтекст — об единоначалии. Ряд откликов, разговоры. Есть недовольные — из «старых».
Шел по городу. Тепловатая осенняя ночь… За всю дорогу — от Невского до Песочной — всего два-три прохожих. Три проверки документов. Я не имел последней буквы-шифра. Но все-таки пропускали…
С.К. должна завтра вернуться с форта «П»…
20 сентября 1942 года.
Воскресенье.
…Немцы подтянули к Ленинграду и на Волховский фронт до семи дивизий (из Крыма), осадную артиллерию и самолеты.
…Нами готовится новый удар у Дубровки. В добрый час!
…Читаю две пьесы Крона: «Винтовка…» и «Наше оружие». Первая пьеса — юная, наивная, схематичная, но есть в ней тепло и доверие к людям.