Фашисты и профашисты: «Если СССР к зиме 1943 года не одержит успеха, он выдохнется…» (Не беспокойтесь!) «Союзники идут на создание Второго фронта, так как боятся большевизации Европы» (!).
Вечером сидел с С. К. — тихий час… Разговаривали усталые. Но все время мысли о работе, текущих заданиях, и мы, смеясь, говорили: «Ну, вот и отдых». С. К. привезли из Москвы ее халатик, два смятых платья. Она отвыкла от «штатских» вещей; смотрит на них, как на воспоминания о доме и мирной жизни. «Все плохое, трудное забудется. Встретятся люди, будет тяга друг к другу, стремление к жизни, к обществу, к свету, шуму…» В комнате С. К. тихо… Она топит печурку, поджаривает присланные из Москвы кофейные зерна, рисует… Руки у нее вспухшие, в ссадинах. С тоской, безвозвратно отдает свои работы Пубалту: «А на память ничего и не останется…» Жена моя милая… Стойкая и храбрая.
11 февраля 1943 года.
Серое утро… Канонада.
Противник бомбит Ладожскую дорогу, район Тихвина. Поезда через Шлиссельбург не идут.
В 9 часов вернулся из отпуска навьюченный пакетами и сумками Азаров. Он похудел, но бодр. Поцеловались. Передал мне письмо и посылку от «Правды»; книгу и письмо от генерала А. А. Игнатьева; новые журналы. В посылочке… три лимона, кусок масла, несколько мандаринов, коробка сардин, карамель, коробка шоколадных конфет для С. К. Очень тронуты! Будет подспорье, так как последние дни жарили картошку на воде. Опять с едой туговато…
В последнем номере «Интернациональной литературы» (11–12) — обзор и рассказ о том, как прозвучали мои работы в Испании[37].
Резкой критике литературных кругов Москвы подвергся роман Геннадия Фиша «Контрудар». Автор выводит фронтовые любовные драмы, твердит о легкости семейных перемен. Зря!
Вс. Азаров просматривал пришедшие за время его отсутствия письма. Прочел маленький листок… и побелел: погиб его брат — убит под Сталинградом… Юноша — родился в 1920 году!
Обстрел города. Один снаряд попал в здание Театра КБФ, другой — по корме «Полярной звезды»[38]. Бьют по вокзалам, где могут быть железнодорожные батареи и войска; бьют по казармам.
Написал статью «Двадцать пять лет советского флота» — для иностранной прессы (через ТАСС). Корректная статья, с историческими фактами, цифрами.
Работал над материалами для пьесы. Сделал десять страниц записей о действиях морских бригад.
Был режиссер Пергамент, — недолгий разговор… Принес мне фото актеров.
…Вчера утром части Н-ской армии, после артподготовки, начали новое наступление на Ленинградском фронте. Разгромлена испанская дивизия. Первая линия обороны противника занята. Взят Красный Бор. Удар развивается к Саблино. Если будет взят этот пункт, Мга лишится железнодорожной связи…
Взята Лозовая! Вперед к Днепропетровску и дальше!
Читал «Интернациональную литературу». Что-то знакомое, давнее и неутоляющее…
Ночью шум: крысы грызут мыло. Зажег свет — гоню их.
12 февраля 1943 года.
Взят Краснодар; перерезаны немецкие коммуникации в Донбассе, взят Ворошиловск.
Ленфронт наступает! Бои за Поповкой. Н-ская армия — впереди гвардейская дивизия Симоняка — ломает немецкую оборону. Нужно захватить Никольское на реке Тосна. Навстречу идет армия Волховского фронта. Немецкая мгинско-невская группа может попасть в окружение.
Весь день писал очерк «Морская пехота». Минутами хочется писать оду — такие дела, такой героизм!
Сидели у С. К. Пришли Тарасенков, Азаров и Крон. Азаров притащил кое-что покушать. Делились впечатлениями за последнее время, рабочими планами. Немного развеселились, но на всех какая-то печать пережитого… Что-то сковывает нас… А как иногда хочется и веселья, и озорства, и ощущения простора. Говорили о Москве, о ленинградских делах… Я перелистывал брошюру о Петергофе, о семье Романовых. Болезненный, страшный мир… Вспомнились мне дворцы Петергофа и Пушкина; праздник Георгиевских кавалеров в 1916 году в Народном доме[39]; революция.
Оттепель, тает… За окном ветер, мрак ночной… Беседовали о ходе войны, о будущем Германии. Она должна быть с нами. Немцы кровью расплачиваются за свои грехи и заблуждения, но немецкий народ не должен быть орудием англо-американских капиталистов… Пусть мир помнит слова товарища Сталина о том, что германский народ, германское государство были и будут.
13 февраля 1943 года.
Бодр, выспался…
Сводки отличные… Взята ст[анция] Красноармейское.
…Немецкие «верхи» признают свое поражение: Гитлер уже ничего не обещает. Дон, Кубань, Кавказ для него потеряны. Теряют немцы и Украину… В Восточной Пруссии — воззвания к немецкой армии: «Ржев и Вязьма — ворота в Берлин…»
Разложение в стане вассалов — явное.
На Западе непрерывные проекты и планы, дискуссии об устройстве Европы. Резкое размежевание общественных сил. Анкеты: «Что делать с Гитлером?» Ряд ответов: «Возить в клетке». — «Сослать на Чертов остров!» и т. п. Советские люди не анкетируют, а делают свое дело…
Некоторые выводы. Россия в ряде прошлых войн показала, какие она может поднять силы. СССР показал необычайную прочность организации, зрелость мысли, высоту духа.
Набрасываю новые детали пьесы. Контуры ее стали несколько четче. Вчерашний очерк — некая проба… Так из очерков 1921–1923 годов выросли в свое время мои основные работы 1932–1936 годов…
Вечером зашли Л. Успенский и Н. Чуковский. Они жаждут информации. Рассказал, что мог.
Получил продовольственную посылку — можно будет подкормить С. К. Она очень похудела, но держится и рада своей комнатке, где хоть тихо и можно рисовать после выездов в командировки… Водопровод не действует, крысы и у нее штурмуют стену, прогрызают ее. Но мы дружно говорим: «Ничего, зиму пережили». И вечные надежды впереди рисуют весну, природу, залитую солнцем…
14 февраля 1943 года.
14 февраля 1918 года был опубликован декрет Ленина о создании Красного Флота. Сегодня двадцать пять лет моей службы в Красном Флоте.
Готовлю материал для ТАСС — кончаю очерк о флоте для газет всего Союза. Кстати, кое-что мною сделано в жизни и в искусстве, — сейчас надо бы набирать силы для новых работ. Минутами кажется, что вот теперь-то и начнется настоящее — абсолютная отдача искусству!
Раздумья о своем творчестве… О нем писали друзья и враги, но спокойных, бесстрастных отзывов не бывало. Работа моя всегда вызывает споры. Некоторые «друзья» в Москве даже сейчас не оставляют меня своим вниманием: «Вишневский в Ленинграде чудит: он болен, но не хочет лечиться, отказывается покинуть Ленинград» (?!). Эх, люди!..
…Воздушная тревога… Вой пролетающих истребителей…
Сводка сообщает о сдаче в плен большой группы немцев на Волховском фронте.
На Ленфронте дела идут, взята Поповка. На тосненском направлении разбита дивизия противника. В дело вступили, помимо Н-ских армий Ленинградского фронта, и волховцы — идут от Киришей на Любань — Тосно. Явно готовится и Приморская группа, куда переброшен ряд частей из Кронштадта и с северного берега. Хорошо бы к 23 февраля зажать немцев во Мгинском болоте.
На Юге продвижение танковых частей к Волновахе (!). Знакомые, исхоженные мной в боях места[40]!..
Немцы признали потерю Краснодара и пишут о боях под Харьковом.
К 15 февраля объявлена регистрация всех агроработников. Готовимся к весеннему севу!
Утром видел на Каменном острове двух крошек девочек, лет трех… Убирают лопатками снег, подражая старшим. Чистые голубые глаза необыкновенно серьезны…
…Прочел речь Черчилля — не нравится: много красивых слов, намеков, сожалений; странная формула плана, который будет осуществлен в течение ближайших девяти месяцев (?!)…
А пока Красная Армия действует: сегодня взяты Ростов, Ворошиловград и Красный Сулин…
Видимо, будет большая сводка 22–23 февраля, которая подытожит дела всех южных фронтов, а может быть, и Ленинградского и Волховского…
15 февраля 1943 года.
Утром на мотоцикле — в Дом флота на совещание (семинар) молодых писателей КБФ. Приглашено тридцать девять человек плюс писатели нашей группы. Педагогический доклад Л. Успенского, несколько витиеватый, растянутый. Но все с удовольствием слушали примеры: «Валерик» Лермонтова и описание батареи капитана Тушина из «Войны и мира».
Ряд выступлений молодых товарищей.
Один:
— Я стою ночные вахты, а в голову стихи лезут. Просишь подсменить, записываешь. А иногда и забываешь…
Сегодня опять жестокий обстрел…
Днем звонили от Веры Инбер и других: «Как у вас? Целы?»
Новые жертвы, разрушения… Некоторые просто уже не выдерживают усталости и нервов. (Бьет, как я узнал, 11-дюймовая батарея, есть попадания даже по аэродромам за городом.)
В Ленинграде перебои с электротоком, с радио, но к вечеру радио должно опять заработать.
При «коптилке» ждем «В последний час». Гадаю — что заняли… Харьков, Сталино, Макеевку, Волноваху?
Будет, должен быть день, когда Совинформбюро сообщит: «Первыми на германскую территорию ворвались части генерала такого-то…» Или: «Взят город и железнодорожный узел Берлин…»
Час ночи. Тревога… Радиосообщения не дождались — заснули…
16 февраля 1943 года.
Опровержение ложных сообщений английских газет о том, что немцы перебрасывают сорок дивизий на Запад. Немцы, пользуясь феноменальной (но вполне обдуманной) медлительностью союзников, стремятся удержать ряд важных рубежей на Востоке и бросают сюда свои дивизии с Запада…
В 2 часа дня — опять на совещании. Внимательно слушаю. Гляжу на усталое, старчески измученное лицо молодого делегата Гостинова — поэта с Ладоги. До войны работал слесарем. У него погибла вся семья… Он читал свои стихи. Это талант! Все оживились. Яркие, самобытные образы