азина. Я знал, что он фарцовщик. Когда-то нас познакомила Ася. Это был высокий парень лет двадцати трех с нездоровым оттенком кожи. Разговаривая, он нервно приглаживал волосы. Я, не раздумывая, подошел: «Нельзя ли попросить у вас до завтра шесть рублей?» Занимая деньги, я всегда сохранял немного развязный тон, чтобы людям проще было мне отказать. Элементарно, – сказал Фред, доставая небольшой квадратный бумажник. Ыне стало жаль, что я не попросил больше».
Читатель помнит, что встреча с Фредом обернулась покупкой 720 пар финских носков за 432 рубля. «После этого было многое. Операция с плащами «болонья». Перепродажа шести немецких стереоустановок. Драка в гостинице «Космос» из-за ящика американских сигарет. Бегство от милицейского наряда с грузом японского фотооборудования. И многое другое».
Магазин «Берёзка»Невский пр., 7-9
Основанный в 1964 году, первый в послевоенном Ленинграде магазин, торговавший на наличную иностранную валюту. Обладание конвертируемой валютой каралось в СССР как уголовное преступление. Поэтому покупать товары в этом магазине могли только иностранцы. Продавался советский дефицит (икра, хорошие конфеты, ювелирные украшения, книги из серии «Библиотека поэта») и набор импорта, напоминающий ассортимент сегодняшнего Duty Free (алкоголь, сигареты, трикотаж, парфюмерия). Советского человека, пытавшегося проникнуть в магазин, ожидали неприятности, поэтому обладатель валюты договаривался со знакомым иностранцем, а потом расплачивался с ним за покупки рублями по цене выше официального курса. Такими посредниками становились чаще всего студенты из Африки или стран Ближнего Востока, обучавшиеся в ленинградских вузах.
«Лавка художника»Невский пр., 8
Здесь продавались авторские изделия ленинградских живописцев. В городе сосуществовали Академия художеств, Мухинское и Серовское училища, художественные факультеты в Театральном и Педагогическом институтах, поэтому конкуренция на арт-рынке была высокой. Спрос подстегивался тем, что продукция в других магазинах была массовой, тиражной, а в «Лавке художника» все предметы – уникальны. Здесь всегда толпились те, кто хотел сделать необычный подарок на день рождения или купить своей даме оригинальное украшение. Курительная трубка ручной работы стоила 5 рублей, эстамп Исаака Каплана – 30, примерно столько же – серебряный браслет. Масло в духе «Бубнового валета» уходило за 100. Мэтры соцреализма не продавались, зато были неплохие работы представителей «левого крыла» тогдашнего Союза художников.
Ателье мод («Смерть мужьям»)Невский пр., 12
Самое элитарное в Ленинграде ателье открылось в 1934 году, когда «жить стало лучше, жить стало веселее». «Ленинградская правда» писала: «В этом магазине от всех граждан будут свободно приниматься индивидуальные заказы на верхнее платье, костюмы, пижамы, халаты, белье, блузы. Все изделия будут изготавливаться из высококачественных материалов».
Ателье мод на Невском. 1963 год
После войны ателье специализировалось на изготовлении женского трикотажа. В городе было известно как «Смерть мужьям»: цена заказа – средняя зарплата рядового инженера. Ателье было символом роскоши, цены кусались, и, тем не менее, к приемщице стояла многодневная очередь с записью. Основной контингент – торговые работники, жены профессуры, генералитета, директорского корпуса. Преимущество имели постоянные клиентки или дамы со связями. Услугами портних ателье пользовались даже московские дивы Клавдия Шульженко, Любовь Орлова, Фаина Раневская, Алла Тарасова. Заказывать можно было не более двух вещей за раз, шили из финского трикотажа, модели – из французских журналов. Продукция ателье разительно отличалась от советского ширпотреба.
Рюмочная при гастрономе «Ленмясорыбторг»Невский пр., 18
«Культурно выпить» на Невском можно было в нескольких местах. Быстрее всего – в так называемых розливах, которые чаще носили вывеску «Советское шампанское», или в рюмочных. Это были полуподвальные помещения со стойкой, столики, как правило, заменялись своеобразными полочками-столешницами, шедшими вдоль стен. Ассортимент: коньяк, шампанское, марочные вина, водка, конфеты, пирожные, бутерброды с черной и красной икрой, килькой, скромный лимон. Посетители – ленинградский средний класс: чем ближе к Адмиралтейству, тем больше нарядных морских офицеров с прелестными спутницами, преподаватели университета после работы, чиновники и инженеры, возвращающиеся домой по Невскому. Пьяных практически нет, ровный гул голосов. Здесь много экспериментировали с домодельными коктейлями: «Северным сиянием» называлась рискованная смесь шампанского и водки, «Бурым медведем» – коньяк с шампанским. В распивочной, как правило, не задерживались. Это было заведение, что называется, на ход ноги.
В конце 1960-х в этой рюмочной приключилась характерная история: после работы сюда решили заглянуть филолог Александр Панченко и философ Валерий Грубин. В то время органы госбезопасности подозревали Панченко в связях с социал-христианским союзом освобождения народа, подпольной антикоммунистической организацией, и приставили к нему «топтуна», который должен был следовать за Панченко повсюду. Когда его подопечный отправился за очередной порцией портвейна, шпион похитил портфель ученого. Вспоминает приятель Довлатова и Грубина Михаил Рогинский: «Грубин догнал грабителя и в изысканных выражениях стал убеждать его вернуть имущество владельцу: «Не будете ли вы любезны возвратить портфель, который, как я имею все основания предполагать, принадлежит моему другу, доктору филологических наук Александру Панченко, который в данный момент занят приобретением портвейна». Подоспевший Панченко послушал несколько секунд эту тираду, а потом подошел и со всего размаху дал похитителю в зубы». Все трое были доставлены в отделение милиции, скандал удалось замять.
«Котлетная»Невский пр., 15/59
Советский аналог «Макдональдса». Ели здесь стоя за круглыми столиками со столешницами из искусственного мрамора. Огромные черного цвета круглые котлеты с пылу с жару, горчица бесплатно, бочковой кофе с молоком. Посещалась для быстрого перекуса разнообразной публикой – студентами расположенного неподалеку Ленинградского электротехнического института связи им. профессора Бонч-Бруевича (в просторечии – «Бонча»), таксистами, ворами-карманниками и пытавшимися их словить оперативниками.
Пирожковая № 1 «Минутка»Невский пр., 20
Здесь продавались вкуснейшие в СССР пирожки по 6-11 коп. с разными начинками (с мясом, рыбой, черникой, морковкой, рисом и яйцами), выпечные и жареные, а также – яйцо в тесте, бульон в стакане, чай, кофе. Жанр пирожковой (как и пышечной) – специфически ленинградский. Пирожковые были на углу Садовой и Дзержинского (ныне – Гороховой), в Коломне, на площади Тургенева, на Лиговке, недалеко от Московского вокзала, на Садовой, напротив «Пассажа», на Загородном проспекте, но «Минутка» – была главной пирожковой города.
Ленинградский дом моделей одеждыНевский пр., 21
В 1944 году в бывшем здании торговой фирмы Ф. М. Мертенса открылся «Ленинградский дом моделей одежды» – своеобразное КБ по конструированию коллекций для советской швейной промышленности. Лучшие в городе модельеры, искусствоведы, конструкторы, швеи, вышивальщицы. Роскошная библиотека с подшивками западных модных журналов, книги по истории костюма на основных европейских языках. Здесь, вообще говоря, не шили, но было небольшое экспериментальное производство. Образцы расходились между сотрудниками Дома моделей и избранными, среди которых была, например, Эдита Пьеха. Витрины Дома моделей представляли собой актуальный журнал, глядя на который городские модницы следили за тенденциями мирового «от кутюр». Манекенщицами здесь служили невероятные красавицы. Когда дамы, работавшие в Доме моделей, выходили в 6 часов вечера на Невский, это было шоу для посвященных: столько стильных женщин в одном месте в Ленинграде больше нигде нельзя было увидеть. Много шума в своей компании наделал Валерий Попов, пригласивший нескольких девушек из Дома моделей в ресторан гостиницы «Европейская» на банкет по поводу выхода его рассказа.
Ленинградский дом моделей одежды
Кафе-мороженое («Лягушатник»)Невский пр., 22
В конце 1830-х годов швейцарец Доминик Риц-а-Порта решил открыть в России первое кафе. Заведений подобного рода в империи прежде не существовало, поэтому для открытия кафе в доме лютеранской церкви Петра и Павла на Невском проспекте потребовался специальный закон, подписанный Николаем I. До революции «Доминик» славился шахматными и шашечными турнирами, водочкой под кулебяку. Перед Второй мировой войной здесь открыли мороженицу, меблированную экспериментальной ленинградской мебельной фабрикой «Интурист» в «большом» стиле. Зеленые плюшевые диваны, по цвету ассоциирующиеся с кожей земноводных, дали ему народное название «Лягушатник». Кафе открывалось в двенадцать часов. В «Лягушатнике» было удобно сидеть и читать, в этом кафе всегда было чисто и светло, а потому туда ходили даже люди, на дух не переносящие мороженое. Посетители – студенты, дамы, интеллигентные семьи с детьми.
«Лягушатник». 1980-е
Ресторан «Кавказский»Невский пр., 25
Это было пристойное и дорогое двухэтажное заведение со строгим фейс-контролем. Знатные иностранцы, расторговавшиеся гости с Кавказа, воры в законе, банкеты новоиспеченных докторантов, юбилеи значительных лиц. Хороший выбор грузинских вин, полный ассортимент кавказской кухни, знаменитый шашлык по-карски, подававшийся с живым огнем. Раз в неделю по субботам ресторан открывался в 7 утра для любителей хаша. Армянская густая похлебка из телячьих ног и рубца, принимавшаяся внутрь под водочку и снимавшая похмельный синдром, готовилась в этот день специально.