— Здорово, Андреевич! Подмогу я тебе привел, будет на подхвате! — сиплым от простуды голосом прокричал Осинин на ухо сержанту Пилюлину, который вытачивал какую-то втулку на стареньком токарном станке. Тот обернулся, увидев инженера батальона с круглолицым бойцом, кивнул и показал чумазую пятерню: мол, еще пять минут станок будет работать, а после отключат электроэнергию. Осинин понял:
— Работай, работай, Андреевич, я подожду!
Он подал знак Заманскому следовать за ним и направился к машине с фургоном. Возле нее копошились люди, движения их были замедленны, будто на них были не ватники, а тяжелые латы, как у средневековых рыцарей. И ходили они, с трудом переставляя ноги. Осинин понял, что рабочие настраивают один из готовых блоков.
Вдруг в цехе разом все стихло: остановился станок, прекратился зудящий звук работающей аппаратуры. «Шабаш! Сегодня больше ни одного киловатта не дадут», — подытожил кто-то из сборщиков. Только пятнадцать минут в холодный мрак цеха подавалась электроэнергия, отобранная у иссякающего электрического ручейка, который питал город. Рабочие положили инструменты и потянулись гуськом к чуть тлевшей на бетонном полу кучке головешек.
— Ну-ка, Заманский, подшуруй костерок, — негромко сказал Осинин, — у такого и не обогреешься.
Заманский с готовностью подкинул два полена и раздул огонь. Сборщики расселись вокруг. Осинин обратился к старшему из них:
— Как дело движется, Павел Павлович? Орлы-то мои не подводят?
— А ты поди разбери, где твои, а где мои, — грубовато ответил тот. — Все на ладан дышим… И этот, мордастый, — кивнул в сторону Заманского, — поотощает, не узнаешь его. — Он поморщился, потом отвернулся от Осинина, как бы показывая, что продолжать разговор ему не хочется.
Осинин промолчал, окинул взглядом сидевших. Он действительно с трудом узнавал бойцов своего батальона. В стеганках и ватных штанах, в красноармейских шапках-ушанках, почерневших от копоти, они мало чем отличались от штатских. Лица у парней заострились…
Подошел сержант Пилюлин, старик стариком, как и все, обросший щетиной.
Так и работаем, в час по чайной ложке, — чертыхнулся Он. — Вы бы, товарищ воентехник, бензину литров десять выбили, тогда мы движок пустили бы.
— Добро, Андреевич, постараюсь. Какие будут еще вопросы?
— Перед вашим приходом один рабочий умер, прямо в цехе. С утра еще возился, нас подбадривал, а потом присел, и все. Работящий был… Друг Пал Палыча.
Понял Осинин, почему бригадир сегодня не в духе. Подошел к нему, мягко тронул за плечо:
— Вы меня простите, Павел Павлович, я не знал. А помощника принимайте в бригаду… Успеем ли к Новому году? Вроде бы всего ничего осталось, а?
— Как не успеть. Надо, — буркнул рабочий. Возвращался Осинин в скверном расположении духа.
А тут объявили: «Воздушная тревога!» Девушка-дружинница МПВО с повязкой на рукаве остановила его:
— Пройдите, товарищ командир, в убежище!
Как Осинин ни отпирался, ни доказывал, что ему нужно побыстрее попасть в часть, дежурная оставалась непоколебимой…
— Ладно, где ваш склеп, пошли, — махнул он рукой.
Но бомбоубежище оказалось в подвале дома, соседствующего с НИИ, на крыше которого стоял «Редут-5». Осинин обрадованно удивился: «И как только я раньше не додумался, что «дозор» совсем рядом, надо было сразу объяснить, а теперь для спора не осталось сил». И он, ни слова не говоря, свернул в калитку решетчатых ворот института. Сопровождавшая его девушка было ринулась следом, но дорогу ей преградил часовой-наблюдатель.
Осинин обернулся и сказал окончательно растерявшейся дружиннице:
— Извините, но я предупредил, что тороплюсь в часть. А вам сюда нельзя, поэтому на чай приглашаю после победы.
Не узнал Светлану Полынину Осинин.
Он и не предполагал, что следующая встреча с ней состоится намного раньше обещанного чая, и ему придется немало повозиться, чтобы научить Свету радиолокационному делу…
Его встретил помкомвзвода, доложил: начальник установки после дежурства отдыхает, инженер — на крыше с дежурной сменой, группа сержанта Горелова в лаборатории. Происшествий за прошедшие сутки на «дозоре» не случилось.
Осинин решил посмотреть, как действует установка во время налета. Но восхождение по широким лестницам оказалось настолько трудным, что перед последним пролетом Сергей, тяжело, прерывисто дыша, лег прямо на площадку. Он уже сожалел о затее, а когда заставил себя встать и двинулся по ступеням вверх, послышался сигнал отбоя воздушной тревоги.
Осинин вышел на крышу, ветер хлестанул по лицу так, что перехватило дыхание.
Дверь аппаратной открылась, из нее показался Горелов, натягивающий телогрейку. Он жмурился, словно вышел из подземелья. Горелов теперь был начальником радиомастерской, а по совместительству выполнял обязанности помощника начальника установки по техчасти. Он успел подружиться с Осининым, который искренне привязался к неунывающему выдумщику инженеру.
— О, кого я вижу! Добро пожаловать в наши пенаты! — обрадованно приветствовал Осинина Горелов.
— Пошли в твои апартаменты.
Под лабораторию телевизионных работ было отведено небольшое помещение в верхнем этаже здания. Горелов натаскал сюда детали, аппаратуру, оставшиеся после ликвидированного НИИ телевидения. Пробил и с трудом перевез он и телевизионную испытательную установку «КИТУ» с завода «Радист», где она бездействовала.
— Кстати, ты послал авторскую заявку в Комитет по делам изобретений? — спросил Осинин.
— Описание подготовил. Все некогда…
— Не тяни, — Осинин взял исписанные мелким почерком листы, на которых выделялись обведенные рамочкой формулы и схемы, изображающие одну и ту же катодно-лучевую телевизионную трубку. «Да, это совершенно иной метод передачи информации, — удовлетворенно подумал он. — Потери времени практически сведены к нулю. Развертка получится кругового обзора. То, что «видит» «Редут», сразу же будет воспроизводиться на телеэкранах, оборудованных на командных пунктах. И не в линейном изображении, которое сейчас с трудом приходится разгадывать старшим операторам. А сразу можно сверять отметки-импульсы от целей на карте…
— Слушай, Эдик, а ведь тогда мы сможем наводить наши истребители на воздушные цели. Только командуй пилотам: вперед, братцы, в такой-то квадрат, бейте там стервятников…
— Пока братцы в этот квадрат прилетели, гансы уже фьюить — ив другом месте.
— Но на КП увидят их маневр и уточнят задание нашим пилотам, — не сдавался Осинин.
— Как уточнят? Ведь если даже по рации, и то нужны минуты. Ну, пусть даже минутки. А фрицы тем временем улизнут. Тем более что «Редуты» не выдают такую важную координату, как высоту. Вот я и мечтаю: поставлю свои телевизоры на Басковом, потом установлю их на самолеты! Летчик на борту будет видеть то же, что и операторы на земле наблюдают. Тут уж он не промахнется!
— Размах у тебя! — присвистнул Осинин.
— А тебе почему бы не взяться за конструирование высотной приставки? Тогда «Редут» сможет определять высоту полета цели.
Думал о создании высотной приставки Осинин уже давно. Рассказал об этой идее Червову. Вопрос упирался в одно: не было макета, на котором можно проводить эксперименты. А заниматься им недосуг: надо завершить сборку «Редута» на заводе. Нужны радиоулавливатели за Ладогой. Очень нужны.
— Легко сказать «взяться», — только и ответил Осинин Горелову.
…К штабу он шел не спеша, экономил силы. Из головы не выходил разговор с Гореловым. «Сборка новой установки бригадой Пал Палыча отнимает у всех много сил и времени. Правда, она вот-вот будет готова. А дальше что? Если в цехе найдется в запасе генераторная лампа, то можно еще один «Редут» собрать!»
У проходной он встретил Нину и разволновался не на шутку.
— Прости, что не нашел случая раньше найти тебя… Сказал и смутился, увидел, как округлились ее глаза, от изумления застыло лицо. Заблестели слезы, она замерла, по-бабьи прижав кулачки к груди. И вдруг Нина уткнулась ему в плечо. Спина ее вздрагивала, он гладил ее и шептал:
— Все будет хорошо!
Нина взяла его под руку, но, сделав несколько шагов, отстранилась:
— Повисла на тебе, бесстыжая, а ты сам еле ноги волочишь. Извини.
— Ну что ты, — остановился Осинин и опустил голову. Он попытался ей возразить, но Нина прижала кончики своих пальцев к его губам:
— Молчи. Я все понимаю, спасибо, что душа твоя не замерзла. С наступающим тебя Новым годом! Постой здесь, пока я уйду. И сохрани тебя судьба…
Из докладной записки командования корпуса ПВО товарищу Жданову А. А.:
«Ваше указание о сборке в цехах бывшего радиозавода установки РУС-2 выполнено. Принято решение придать ее Свирскому бригадному району противовоздушной обороны под кодовым названием «Редут-8» и развернуть в районе Волхова… По мнению инженера отдельного радиобатальона, который руководил сборочными работами и испытанием станции, имеется возможность изготовить еще один радиоулавливатель самолетов… К работам приступаем немедленно…»
Глава IX
— Алло?! Герд, у меня для тебя приятная новость!
— Слушаю, Эрнст!
Только что пришло донесение: Физик вышел на Племянника! В контакт пока не вступил, наблюдает…
— О, майн готт! Чего он тянет! Но я рад, рад, Эрнст, спасибо! Значит, как мы и предполагали, Племянник не забыл уроки «Айзсарги», сообщил свои координаты через почтовый ящик.
— Да, Герд. Физик видел, как Племянник входил в проходную радиозавода.
— Отлично!.. Но почему Физик медлит? Черт побери, я всегда говорил, что он слизняк.
— Ты прав, он опасается вступать в контакт, боится провала…
— Что-о?! Племянник на подозрении? Или есть основания не верить ему? Эрнст?!
— Успокойся, Герд, все проще. Племянник, как считает Физик, — мелкий спекулянт и воришка. Физик думает, что рано или поздно он попадется на этом.
— Тем более, в таком случае надо действовать решительно! Нам, милейший Эрнст, нельзя терять ни минуты. Физик должен завербовать Племянника и приступить к операции. Понятно?