– В первую очередь, Николай Леонидович, переработать его корпус, сделать перед танка клиновидным и длинным. В наклонной лобовой плите вырезать два небольших отверстия под пулеметные башни, а сами их сделать маленькими, каплевидными и необитаемыми, под новый ручной пулемет с ленточным питанием. Орудие поменять на длинноствольное, это повысит как точность, так и бронепробиваемость.
Николай Леонидович, я предлагаю вам поменяться. Я забираю себе Т-28, сами видите, у меня есть, что там менять. А вам я хочу предложить разработать новый тяжелый танк. Вот смотрите, у меня есть набольшие наброски по нему, чисто по внешнему виду и вооружению.
Я снова полез в свой портфель и в этот раз вытащил несколько листов бумаги, уже предназначенные для Духова. Первым я показал ему набросок КВ со спрямленным лбом и более мощным орудием.
– Хм… неплохо, молодой человек, вполне неплохо. Знаете, я уже задумывался над тяжелым танком, и у меня, кстати, было нечто похожее на то, что вы тут нарисовали. Так, подвеска торсионная, орудие в 100 миллиметров… Ну вы, молодой человек, и загнули. Зачем такое мощное орудие, к тому же ведь его нет, так что вы будете ставить?
– Тоже мне проблема, Б-24 буду ставить.
– Простите, что?
– Морское 100-миллиметровое орудие Б-24 с длиной ствола в 51 калибр. Зато тяжелый танк станет тяжелым танком.
– А что, в этом что-то есть. Знаете, я уже задумывался над тяжелым танком, и мои наброски очень похожи на ваши. Правда, лоб у меня другой, и орудие я планировал ставить 76-миллиметровое.
– Извините, Николай Леонидович, но 76 миллиметров для тяжелого танка – это пшик. Скажите, сможет ваше орудие подбить ваш собственный танк?
– Прямо так не скажу, но если и сможет, то с большим трудом.
– Вот именно, Николай Леонидович, а должно с легкостью! По данным нашей разведки, англичане или уже приступили или вот-вот приступят к разработке нового тяжелого танка с лобовой броней от 100 миллиметров. И что будет, если такие танки встретятся в бою? Как тогда нашему танку с ними воевать? А если у англичанина будет более мощное орудие?
– Я как-то не думал об этом, ведь пока нет таких мощных танков.
– Вот именно, что ПОКА! А когда они появятся, что тогда делать будем? Срочно новое орудие разрабатывать, а ПОКА свои танки терять? Если танк тяжелый, то и орудие его должно быть тяжелым. Кстати, на базе этого танка надо будет разработать также и штурмовые самоходки. Берем корпус танка, а вместо башни делаем рубку с мощным орудием в 122 и 152 миллиметра. Это будут прекрасные взломщики укрепрайонов.
Представьте, что вам надо взять линию дотов, разбивать их артиллерией или бомбежкой. Сколько снарядов и бомб на это понадобится? А такая самоходка выползает на дистанцию прямого выстрела и с места бьет фугасом прямо по амбразуре вражеского дота. Если попадет в амбразуру, то и расчет уничтожит, и орудие или пулемет. Но даже если попадет рядом, то высока вероятность, что осколками и взрывной волной она повредит или уничтожит вражеское орудие или пулемет. Думаю, что трех-четырех выстрелов с места будет достаточно для подавления или уничтожения, а собственная толстая лобовая броня позволит безнаказанно выдвинуться на дистанцию прямого выстрела.
Духов с интересом смотрел на меня.
– Знаете, молодой человек, вы меня заинтриговали. Теперь я вижу, что вы, похоже, по праву занимаете свою должность. Не думал, что такой молодой человек, как вы, будет таким рассудительным и будет так хорошо разбираться в своем деле. Знаете, я согласен с вами поменяться.
– Это просто замечательно, Николай Леонидович. Насчет официального задания не беспокойтесь, в течение недели получите его из ГАБТУ. И еще один совет вам: когда будете делать корпуса танков, то изнутри ставьте миллиметровый лист из обычного, мягкого железа.
– Зачем?
– Противоосколочный подбой. Броня твердая, а значит, и хрупкая, а потому, даже если вражеский снаряд броню и не пробьет, то экипаж и оборудование все равно могут пострадать от осколков собственной брони. Вражеский снаряд бьет снаружи, а осколки откалываются изнутри, а так этот лист мягкого железа не даст им разлететься по боевому или моторному отделению.
Все же хорошо иметь дело с тем, кто уже это сделал, вернее должен сделать. Он уже внутренне подготовлен к этому, а возможно, уже и обдумывал, ведь и в реальной истории он это уже делал.
Вернувшись с Кировского завода к себе, я пошел оформлять командировку в Харьков, на Харьковский тракторный к Кошкину и Морозову, а также и на Харьковский паровозостроительный. Жаль, что я ничем не мог помочь создателю двигателя Константину Челпану, он еще 15 декабря 1937 года был арестован по так называемому «Греческому делу» и 11 марта 1938 года расстрелян в харьковской тюрьме. При всем моем желании я не мог ему помочь: кто я тогда был, полгода тому назад, и откуда бы мог о нем знать. Да, я не всесилен, и подставляться самому с практически нулевым шансом на успех просто глупо. И человеку помочь не смогу и сам могу с большой долей вероятности сгинуть и не сделать то, что запланировал.
А после Харькова, чтобы не терять понапрасну времени, я планировал поехать в Москву, на завод номер 37 к Астрову. Или наоборот, сначала в Москву к Астрову, а затем в Харьков.
Все же решил сначала в Москву к Астрову. Разговор с ним вышел крайне тяжелым, а результат отрицательным. Астров категорически отказался заниматься колесной бронетехникой, а уподобляться Яковлеву и настаивать на своем я не захотел. Хорошо, что решил посетить Астрова первым, теперь, в связи с его отказом, придется ехать в Нижний Новгород и искать там на ГАЗе, кому можно поручить разработку новых колесных бронемашин.
Харьков встретил меня хорошей погодой. Заселившись в гостиницу, я остаток дня посвятил осмотру города, а на тракторный поехал следующим утром.
Кошкин встретил меня достаточно тепло, а узнав цель моего визита, вызвал к себе Морозова, и мы заперлись в его кабинете. Разумеется, предложение разработать новый средний танк было ими встречено на ура. После чего я достал свои наброски. Нет, не знаменитый Т-34, а ее улучшенный вариант, который так и не пошел в серию Т-43.
Почему не Т-34? А Т-43, разработанный на ее основе, был значительно лучше забронирован. На начало войны Т-34 был грозой немцев и трудноподбиваемым, зато уже с 1942 года, когда у противника массово появилась новая противотанковая артиллерия, например пушки ПАК-38 с калибром в 50 миллиметров и длиной ствола в 47 калибров или 75-миллиметровые ПАК-40 – вот ими Т-34 очень хорошо подбивались. А вспомнить «Гадюку», сделанную немцами из захваченных у нас орудий Ф-22. Их не только переделывали в противотанковые пушки, но и массово ставили на самоходки «Мардер» 2 и 3. Теперь, надеюсь, у немцев не будет столько наших трофеев, но они и свои противотанковые пушки сделают в больших количествах, а ведь, кроме того, они и танки модернизируют, в частности установив в них новые длинноствольные орудия. На Т-43, в отличие от Т-34, была намного более толстая броня. На Т-34 стояла круговая броня в 45 миллиметров, а Т-43 имел лобовую броню в 75 миллиметров, как на КВ, и бортовую в 60 миллиметров, как на КВ-1С.
Без споров, конечно, не обошлось, и по подвеске (ну не хотели они ставить торсионную, предпочитая подвеску Кристи), и по устройству моторного отсека. Я предлагал компоновку Т-44, с поперечным расположением двигателя. Именно такая компоновка позволила сдвинуть на Т-44 башню к середине корпуса и тем самым разгрузить передние катки. Да и от люка мехвода в лобовой плите можно избавиться, его расположение в ней ослабляет прочность конструкции и является слабым звеном защиты. В лобовой бронеплите можно прорезать только смотровые отверстия, но не люк мехвода.
Также вышел спор и по вооружению. Кошкин с Морозовым хотели установить в лобовой плите пулемет, а я был против. Вторым камнем преткновения стало орудие. Кошкин с Морозовым считали, что 76-миллиметрового орудия хватит с запасом, а я доказывал, что этого мало. Да, пока орудию на базе Ф-22 для танка альтернативы нет, но уже в следующем году на вооружение примут 85-миллиметровую зенитку 52-К, которая и послужит прототипом для танковых ЗиС-С-53. Вот я и доказывал им, что 76 миллиметров – это временная мера, пока не появится орудие более крупного калибра.
В итоге, хотя каждый и остался при своем мнении, но мы пришли к компромиссу. Все равно пока будут делать танковое орудие под 76 миллиметров, но башню проектировать в расчете примерно на 90. Ну не могли мы пока официально знать, что позже на Т-34 будут ставить орудия в 85 миллиметров, сделанные на базе зенитки. И танк официально будет называться Т-34. Кто будет знать, что по сути это будет Т-43, если подобным знанием владею только я один?
Затем был паровозостроительный, там немного помог с В-2, в частности с новым фильтром и новыми сплавами и методами закалки. Если теперь В-2 получат хотя бы вдвое больший моторесурс, то уже будет замечательно. А когда еще пойдет и новая смазка по американским технологиям с нового нефтеперерабатывающего завода, то вообще будет нам счастье.
После Харькова, не возвращаясь в Ленинград, я снова за свои кровные купил билет в Нижний Новгород и поехал на ГАЗ. Раз Астров категорически отказался работать над колесными бронеавтомобилями, то мне оставалось только найти желающего на ГАЗе. Думаю, такого человека будет нетрудно найти, и я не ошибся.
Директор завода, после того, как ознакомился с моими документами и узнал причину моего приезда, рекомендовал мне молодого конструктора Грачева. Только в прошлом году под его руководством был разработан новый грузопассажирский трехосный автомобиль ГАЗ-21. Грачев сразу загорелся этой идеей, как только услышал от меня суть моего поиска. Его даже не смутило, что он должен в качестве шасси для этих бронемашин использовать новые американские фирмы «Уайт». Все равно там было много работы.
А кроме того, я поручил ему создание и колесного танка на базе ЯГ-12. По-любому такой танк должен быть дешевле и технологичней БТ, а это один из решающих факторов в их конкуренции. Пусть он на своем ГАЗе разработает на базе американцев всю линейку бронемашин, а потом их чертежи можно будет передать на другие заводы для выпуска боевых машин. Надеюсь, на начало войны в РККА будет на несколько порядков больше бронемашин и военных грузовиков, чем в моей истории.