Грачев внимательно изучил наброски «Багги», немного подумал, чего-то прикинул и заявил:
– А ведь действительно, за неделю управимся. Берем легкий грузовик, только рама и двигатель с ходовой, сварная площадка для корпуса на раме, на ней сиденья и дуги. Все открыто и моментально собирается.
– Вы только, Виталий Андреевич, сделайте дополнительно бронезащиту для двигателя и топливного бака, как самых важных и уязвимых места «Багги».
– А для экипажа, значит, не надо?
– А это не бронемашина, вон на мотоциклах тоже брони нет. А «Багги» – это машина, можно сказать, специфическая, создана исключительно для разведки и нанесения быстрых ударов по противнику. Налетели, обстреляли и удрали, пока сдачи не получили. Поэтому ей и необходима только защита двигателя и топливного бака.
– Понятно, сделаем, времени хватит. Вы уезжаете?
– Да. Можно сказать, проверку провел, ЦУ раздал, теперь могу с чистой совестью возвращаться.
– А сами чем сейчас занимаетесь, если, конечно, это не секрет.
– Да какой там секрет. Модернизирую Т-28. Вернее, на его основе делаю совершенно новый танк.
– Что, модернизировать нечего?
– В принципе, потолок. Вот сама схема танка рабочая, и причем неплохо продуманная, но рассчитан он исключительно для борьбы с пехотой противника. Ему нужен новый корпус, подвеска и даже новые башни и крепление пулеметов.
– И как?
– Думаю, к Новому году сделаю.
– Тогда удачи.
– Спасибо.
Закончив дела, я вернулся назад, в Питер. А через месяц снова поехал в командировку, но на этот раз в Кубинку, куда Грачев привез все бронемашины для испытания их приемной комиссией. И вот там меня ждал сюрприз, совершенно неожиданный, но приятный.
На полигон я приехал вместе с Павловым, а Ворошилов с Буденным приехали отдельно и после нас. Но ведь они начальство, они задерживаются, а нам надо было быть на полигоне вовремя.
К моему удивлению, Ворошилов не только меня узнал, но и достаточно тепло со мной поздоровался.
– Добрый день, товарищ Новиков. Сделали машину на базе американских грузовиков?
– Да, как раз будет проходить испытания вместе с другой бронетехникой.
– О чем говорите? – вмешался в разговор подошедший к нам Буденный.
– Да вот товарищ Новиков, когда представлял на испытание свой танк, показал нам и машину для командного состава, на базе нашего ЗиСа. И пообещал гораздо лучшую на базе американских грузовиков. Вот я и спрашиваю его о ней.
– И хорошая машина?
– Мне, Семен, понравилась. Сделана специально для высшего командного состава, бронированный корпус и салон легковой машины.
– И сильно бронирована?
– Только от стрелкового оружия, Семен Михайлович, – включился я в разговор. – Но только для обычных патронов, бронебойные из винтовок и пулеметов не держат. Но и шанс нарваться на них очень низкий, если только знающий человек не будет специально делать засаду.
Тут к нам подошел Грачев, а следом за ним подъехали четыре БКМ. Если все бронемашины, представленные на испытания, были выкрашены не просто в зеленый цвет, а в четырехцветный камуфляж, то эти четыре машины были черными.
– Добрый день, товарищи, – поздоровался с нами Грачев. – Я вот что подумал. Среди представленной к испытаниям нашим КБ техники есть специальная бронированная машина для командного состава. Обычные бронемашины будут испытывать военные в частях, а вот командирские им не дашь. Вот я и подумал: почему бы вам их не испытать? Они ведь созданы специально для вас, вот и будет лучше, если вы их испытаете. И если найдете недоделки или посчитаете, что что-то надо изменить, то мы будем вам очень благодарны.
– Твоя работа? – прямо спросил меня Ворошилов.
– Климент Ефремович, но вы ведь хотели БКМ, вот я и сказал об этом товарищу Грачеву, когда на заводе проверял готовые машины.
– А почему четыре машины?
– Не знаю, я говорил о трех. Раз вас в приемной комиссии трое, то и машин должно быть три, ведь товарищи Павлов и Буденный тоже, наверно, захотят испытать новые машины.
– Захотим, – сказал Буденный. – А ты, я смотрю, еще тот прохиндей. Кому четвертая машина?
– Да не знаю я!
– Товарищи, – вклинился в наш разговор Грачев, – четвертая машина для товарища Новикова. Все же она сделана по его чертежам. А то получается, как в поговорке, что сапожник без сапог.
Вся комиссия усмехнулась, а я был, можно сказать, в шоке, я ведь и предположить не мог, что Грачев сделает для комиссии не три, а четыре машины. Нет, честно говоря, было приятно, да и в той жизни у меня была своя машина, правда «Москвич-412», но мне он нравился и почти не ломался. Сейчас, в этом времени, своя машина была, считай, у единиц, так как почти все машины с завода шли на предприятия и организации. Я по возможности использовал в личных целях БКМ, который сделали на нашем заводе, но она при этом была, так сказать, общей, и ею также пользовалось и другое заводское начальство.
Лишняя машина никогда не помешает. Так что ее после испытания взяли на заводской баланс, назначили на нее шофера, и он возил наше начальство. Причем самой машиной он был доволен: в отличие от других она имела гидровакуумный усилитель руля и тормозов. Я по памяти сделал усилитель с ЗиЛ-130, там ничего сложного нет, для нынешнего уровня производства вполне по силам, так что рулить и тормозить было одно удовольствие. (По собственному опыту могу сказать, что при неработающем усилителе крутить руль и тормозить тяжело даже на микроавтобусе, что уж говорить про грузовики.)
– Значит, официально, для прохождения испытания высшим командным составом? – сразу въехал в нашу аферу Павлов. – Молодцы, хорошо придумали. А ты, Олег, не скромничай, действительно заслужил. А то использовать для личного испытания танк как-то не очень удобно, – пошутил он.
– Товарищи, можно начинать? – спросил Грачев. Видно, он хотел побыстрей слезть с этой довольно скользкой темы.
– Начинайте, – дал добро Ворошилов.
Грачев махнул рукой, и, взревев моторами, машины одна за другой стали трогаться с места и выруливать на трассу полигона. Они довольно уверенно прошли всю дистанцию, ни разу нигде не застряв, чему способствовали как полный привод, так и высокая подвеска вкупе с довольно широкими колесами с крупными грунтозацепами. Особенно отличился КТ-38, сделанный на базе четырехосного ЯГ-12, он уверенно преодолевал рвы до двух метров шириной, да и так произвел впечатление на комиссию. Будучи лучше забронирован, чем БТ-5, при той же массе он был быстрей на дороге и почти не отставал по бездорожью, мог преодолевать рвы наравне с танком и при этом был почти в два с половиной раза дешевле и легче в производстве, что было существенным доводом в его пользу. После круга по трассе бронемашины отстрелялись на полигоне и, наконец, подъехали к нам.
Почти час Павлов, Ворошилов и Буденный обследовали их. Залазили вовнутрь, изучали их ТТХ и даже немного постреляли из бортового вооружения. Их особый интерес вызвал «багги». Спереди на нем стоял единый РПД, который специально для испытаний прислали с Тульского оружейного завода, а на универсальной треноге – крупнокалиберный американский «браунинг». Закончилось тем, что на «багги» проехалась вся комиссия и, естественно, постреляла, как с курсового РПД, так и из универсального «браунинга». К моему удивлению, комиссия не высказала ни одного замечания, и вся техника была принята на вооружение без нареканий.
Обратно все ехали в подаренных Грачевым БКМ, и я в том числе. Если Ворошилов с Буденным уехали по своим делам, то я с Павловым – в управление, но перед этим договорился встретиться с Грачевым. В ГАБТУ Павлов еще раз поздравил меня с успехом испытаний, а я был рад, что РККА получала, считай, полный комплект колесной бронетехники на все случаи жизни. Теперь дело было только в производстве, так как надо было ее много, но американские заводы и наши должны были справиться с необходимым объемом.
Вечером, встретившись с Грачевым, мы отправились отмечать удачную приемку всей техники в ресторан «Астория» Подъехали мы к нему на подаренной мне машине, и один только ее необычный вид вызвал небольшой фурор. Кроме наших граждан, машина заинтересовала и нескольких иностранцев, которые ужинали в ресторане. А мы, сев за столик, отметили наш успех. Памятуя, что я за рулем, выпил я совсем немного и только вина, зато мы хорошо поели, благо деньги были. Грачев заказал себе коньяк, а я немного легкого красного вина и мясо с гарниром. Пробовал я в своей прошлой жизни всякие деликатесы, но всем им предпочитал простую еду. Она была для меня намного вкусней всяких трюфелей, омаров, устриц и других изысков французской кухни. Ели мы не спеша, торопиться нам было некуда, вот мы и наслаждались моментом.
Посидели пару часов, ведя разговор о колесной бронетехнике, а когда вышли из ресторана, то увидели, что машина окружена народом. Все же ее необычный вид с рублеными прямыми формами совершенно не вязался с закругленными формами современных машин. Рядом даже стояла парочка милиционеров, которые следили за порядком. Я, по случаю испытаний, был не в гражданке, а в форме и с оружием: после моих прошлых приключений, когда пришлось перестрелять вконец оборзевших урок, я всегда брал с собой оружие, когда надевал форму.
Достав ключи от машины, я открыл сначала пассажирскую дверь для Грачева, а потом свою водительскую и сел за руль. Голова, несмотря на выпитое вино, была ясной, а в животе была приятная сытость. Заведя двигатель, я аккуратно тронул машину с места. Народ неохотно расступался, давая нам дорогу, все же его очень заинтересовал необычный дизайн явно армейской машины.
Завезя Грачева в его гостиницу, я поехал в свою, благо располагались они неподалеку. Этот район города я немного знал, так что не заблудился в темноте осеннего вечера.
Встав рано утром, я позавтракал и поехал на вокзал сдавать билет. Я ведь не рассчитывал на такой подарок от Грачева, думал, он только членам комиссии сделает машины. А он, паразит такой, и мне ее подарил, и главное, все официально провел. По дороге я заправился, залил полный бак, а он приличный: машина армейская и рассчитана на полтыщи километров по шоссейной дороге. До Питера, конечно, все равно не хватит, но где-то на полпути подзаправлюсь. Думаю, найду бензин, не на заправке, так у водителей одолжусь.