– А как себя показали танки товарища Новикова?
– Просто отлично. Согласно докладу, среди них нет ни одной безвозвратной потери. Все танки, получившие в ходе боев повреждения, были оперативно отремонтированы и снова встали в строй. Не зафиксировано ни одного пробития брони от японской противотанковой артиллерии, а если учесть, что и в других странах противотанковая артиллерия примерно такого же калибра, то можно с уверенностью сказать, что на данный момент эффективных средств борьбы с нашими новыми танками у наших предполагаемых противников нет. Если даже наши легкие танки показали такую отличную бронезащищенность, то что говорить о новых средних и особенно тяжелом танке.
– А Т-28М товарища Новикова?
– Он, конечно, забронирован немного хуже, чем Т-34, но значительно лучше ЛТ, а главное, сфера его ПРАВИЛЬНОГО применения обеспечивает ему достаточную защиту.
– Товарищ Павлов, что значит «сфера правильного применения»?
– Это значит, товарищ Сталин, что танк Т-28М предназначен исключительно для поддержки пехоты. В бою он должен двигаться в пехотных порядках и огнем своих пулеметов уничтожать пехоту противника, а огнем орудия подавлять его огневые точки. Защита лобовой проекции позволяет вполне надежно защищать танк от огня противника. Хотя танк и может бороться с бронетехникой противника, но это нежелательно. В таких боях он должен двигаться во втором эшелоне, позади средних или тяжелых танков, и сзади защищать их от пехоты противника.
– Значит, товарищ Новиков полностью выполнил свои обещания по созданию новой бронетехники?
– Да, товарищ Сталин. Кроме обычной бронетехники, им была разработана и специальная, о которой мы даже не имели представления, но которая, как оказалось, тоже очень необходима нашим войскам.
– Я рад, что мы не ошиблись в товарище Новикове. Чем он сейчас занят?
– Пока ничем, он еще не вернулся с Дальнего Востока. Но как я знаю, он хотел заняться улучшением новой техники. Как он сказал, улучшать можно практически бесконечно. Я согласен с его словами. У новой техники всегда есть детские болезни и недоработки, которые выявляются только в ходе ее эксплуатации. Кроме того, надо готовиться к будущим войнам. Я согласен с мнением Новикова, что калибр и мощность, как противотанковой артиллерии, так и танковых орудий, будут только увеличиваться, а значит, надо уже сейчас задумываться, что и как надо делать, чтобы противодействовать этому.
– Хорошо, товарищ Павлов, спасибо вам. Можете быть свободны.
Павлов вышел, а Сталин снова, уже в который раз стал вспоминать свой разговор с Новиковым. Все шло точно так, как и спрогнозировал Новиков. Объединение Германии с Австрией и Мюнхенский сговор, который отдал Гитлеру Чехию. А сейчас ему поступило тайное предложение от Гитлера разделить Польшу. И вот хочешь не хочешь, а придется его принимать, так как любые другие варианты только хуже.
И он знает, что потребует от Гитлера взамен. Кроме, разумеется, Западной Украины и Белоруссии, которые Польша захватила в конце Гражданской войны, он потребует всю Прибалтику и невмешательство Германии, когда он станет разбираться с Финляндией. Финны не идут ни на какое сотрудничество, и дальнейшие попытки мирным путем отодвинуть границу от Ленинграда полностью бесперспективны. Хорошо, не хотите по-хорошему – значит, будет по-плохому, и затягивать этот вопрос тоже не стоит.
Судя по всему, и по прогнозу Новикова тоже, Гитлер не далее чем в начале осени нападет на Польшу. Значит, и ему не следует тянуть с решением финского вопроса. Раньше нападения Гитлера на Польшу начинать войну с Финляндией не стоит, но и тянуть с ней до зимы тоже нельзя. Значит, как только Гитлер начинает свою войну, мы начнем свою. Да и Гитлеру тогда некоторое время будет не до Финляндии. По-любому, как только все начнется, просто необходимо будет снова вызвать к себе Новикова и поговорить с ним о его прогнозе ближайшего будущего.
Снова перестук вагонных колес и за окном проплывают прекрасные картины нашей бескрайней страны. На столе снова стакан горячего чая в железном подстаканнике и горка вкуснейших сушек, вот только книги нет. Книги я прочитал, вернее перечитал, когда ехал на Дальний Восток, купить новые было негде, и сейчас они лежат в моем багаже, а я убиваю свободное время чтением свежих газет, которые покупаю каждый день на остановках.
Жизнь в информационном обществе, в которое превратился наш мир в двухтысячные, сделал меня сенсорным наркоманом. Мне просто необходимо нагружать свой мозг новой информацией, а сейчас мир еще, можно сказать, патриархальный, неспешный, нет того бешеного ритма жизни, который был в момент моей смерти.
Газеты, шахматы и домино позволили скрасить это долгое путешествие. В этот раз я ехал не на воинском эшелоне, а на самом обычном поезде, правда тоже в купейном вагоне. Со мной назад возвращался только технический персонал; военные, которые были в моем батальоне, остались служить на Дальнем Востоке, как и вся поставленная техника. А мне, прежде чем приехать домой и обнять жену с сыном, надо вначале заехать в Москву и предстать перед глазами лично товарища Павлова, чтобы из первых уст все подробно рассказать.
Уверен, что начальство отправило уже горы телеграмм, отчетов и докладов в Москву, но все равно надо снова доложить обо всем лично. Главное, что вся техника отработала на отлично, нет ни одного нарекания, даже тактика применения начала меняться, и думаю, мне удалось хоть немного, но сдвинуть колею истории в сторону, и надеюсь, уже не будет того катастрофического разгрома, который Красная армия получила летом 1941 года.
Глава 15
Целую неделю я, можно сказать, переливал из пустого в порожнее: несмотря на огромную кучу уже полученных начальством от Штерна, Жукова и далее по нисходящей рапортов и докладных, Павлов снова и снова мурыжил меня с рапортами и докладными на то, как отработала техника. Я уже проклял все, что только можно, впрочем, что нельзя – тоже, но только про себя, ибо чревато. Доброхотов хватает, особенно когда можно безнаказанно подставить ножку молодому выскочке, кем я и являюсь в их глазах. Наконец все было закончено, все рапорта написаны, и я со спокойной совестью усвистал первым же поездом к себе в Питер.
Надо ли говорить, как я рад был снова увидеть и обнять жену с сыном! А как Варя была мне рада, что она и доказала мне ночью, так что уснул я только в середине ночи, уставший, но очень довольный.
Вот только идиллия счастливой семейной жизни продлилась недолго. Уже через неделю меня снова дернули в Москву, причем звонил лично Павлов и велел прибыть в парадке. Похоже, намечается выдача слонов и награждение непричастных с наказанием невиновных, а как еще иначе можно объяснить требование прибыть в парадной форме. Раньше вполне хватало и гражданской одежды, правда потом Павлов настоял, чтобы я приезжал в управление в военной форме. Пришлось подчиниться, но чем бы дитя ни тешилось…
Пришлось ехать, хотя я бы лучше укатил куда на природу с женой и сыном минимум на неделю. Рыбалка, прогулки по летнему лесу, возможно и по грибы сходили бы, если волна началась. Но пришлось вместо этого ехать в Москву, в управление.
По прибытии, как только я зашел в здание ГАБТУ, дежурный тут же куда-то позвонил, и прибежавший майор-кадровик споро воткнул мне в петлицы вместо моих трех квадратов одну шпалу и отправил меня фотографироваться на новое удостоверение. Интересно, это что такое у них сдохло, что они так зашебуршились.
А мне вспомнился рассказ приятеля, еще с той, прошлой жизни. Он в коммуналке жил, дом старый, давно уже пора на капремонт ставить, а жэк все тянул и тянул. И вдруг срочное расселение, друг даже вместо двухкомнатной квартиры получил трехкомнатную. То тянули, занимаясь отписками, а то вдруг хватай мешки, вокзал отходит, срочно нужно всех расселить. Вот и тут, считай, тот же случай.
Наконец мои мытарства по разным кабинетам закончились, майор-кадровик усвистал дальше по своим делам, а я отправился к Павлову, согласно его распоряжению.
Вот его кабинет, вхожу…
– Ну, поздравляю тебя, Олег, с новым званием, – начал Павлов, как только я зашел в его кабинет.
– Добрый день, Дмитрий Григорьевич. Что за спешка такая, как будто надо с корабля прямо на бал идти?
– Считай, угадал. Тебя, Олег, сегодня вызвал к себе товарищ Сталин. Новое звание тебе присвоили по совокупности испытания всей новой бронетехники, я вчера сам приказ подписал. Вот и спешка оттого, чтобы ты, так сказать, при полном параде к нему на прием пришел.
Час от часу не легче. Что Кобе от меня еще надо? Я ведь, считай, уже все ему рассказал, а теперь лучше держаться от всего этого подальше. Можно сказать, что мавр свое дело сделал и может уходить, вернее не появляться снова. Информацию к размышлению я Сталину дал, вероятный ход событий описал под видом моего аналитического прогноза.
Тут ведь еще надо учитывать, что под воздействием моего вмешательства в ход исторических событий вполне возможно изменение истории и сдвиги дат, или вообще отмена некоторых событий. То, что могло произойти, может кардинально поменяться, и все мое послезнание частично обесценится, и новая реальность уже не будет полностью повторять события из моей прошлой жизни.
А ведь еще один момент есть: если усиленно твердить о вероятном развитии событий, то можно добиться обратной реакции Сталина, и он не поверит. А так сказал и в сторону ушел. Вроде как не настаиваю, на него не давлю, просто предупредил, и все. Хотя стоп, ведь скоро подпишут пакт Молотова – Риббентропа, и наверняка немцы уже вентилируют вопрос о невмешательстве СССР в их войну с Польшей. Я ведь об этом говорил Сталину, вот, видно, и сработал мой прогноз событий. Да, придется сейчас побалансировать на лезвии бритвы, тщательно обдумывая все свои ответы.
Особо долго мне размышлять на эту тему не пришлось, так как Павлов, позвав меня с собой, поехал в Кремль к Сталину. Интересно, если Сталин, судя по всему, хочет еще раз меня расспросить, то зачем ему Павлов? Похоже, с моей подачи Павлов входит в его ближний круг доверенных лиц, это если уже не вошел. Вот сейчас и посмотрим. Этот разговор не при каждом можно вести, а только при проверенных и приближенных людях.