Как я и предполагал, в кабинет к Сталину меня пригласили вместе с Павловым.
– Добрый день, товарищ Новиков, рад снова вас видеть, – раздался глуховатый голос вождя. Он сам не сидел за столом, а стоял у окна, и трубки в его руках не было.
– Добрый день, товарищ Сталин, я тоже рад вас видеть.
– Товарищ Новиков, вы помните наш прошлый разговор?
– Да, товарищ Сталин, помню.
– Вы по-прежнему уверены в своих выводах о предстоящих событиях?
– Да, товарищ Сталин, по-прежнему.
– Это хорошо, товарищ Новиков. Сейчас я вам сообщу кое-какие сведения. Надеюсь, вы понимаете, что это совершенно секретно?
– Разумеется, товарищ Сталин.
– Скоро, а вернее 23 августа, будет подписан договор о ненападении между СССР и Германией. Что вы можете сказать об этом?
– А?.. – Я взглядом указал на Павлова.
– Можете спокойно говорить, товарищ Новиков.
– Я по-прежнему уверен, что нападение Германии на Польшу состоится или в конце августа или в начале сентября, причем именно этого года. Получив гарантию СССР о ненападении и невмешательстве, Гитлер развязал себе руки. Причем, по моему мнению, если мы попробуем заступиться за Польшу, то будет только еще хуже.
– Почему вы так думаете, товарищ Новиков?
– Гитлеру необходима общая граница с нами, захват Польши как раз ее и дает. Но если мы покажем, что в случае нападения Гитлера на Польшу мы ей поможем, то это может подвигнуть Гитлера на заключение союза уже с Польшей и снова против нас. Надо ли говорить, что паны с огромным удовольствием на него пойдут, а это еще хуже для нас, так как в этом случае к армии Германии прибавится еще и польская армия, которая в противном случае будет разгромлена Гитлером.
Сталин, услышав это, мысленно кивнул, так как сказанное Новиковым полностью совпало с его собственными выводами по этому вопросу и подтверждало его правоту по этому вопросу.
– Каковы, товарищ Новиков, по вашему мнению, должны быть наши действия в таком случае?
– По возможности пытаться тянуть время, стараясь отодвинуть начало войны. Но слишком долго это делать тоже нельзя, так как потом это начнет работать против нас. Понимаю, что на первый взгляд это звучит дико, но тем не менее это так.
– Это как? – Сталин искренне был удивлен таким заявлением. – Товарищ Новиков, поясните, пожалуйста, ваш вывод.
– Сейчас у нас намечается значительное преимущество в бронетехнике; не в количестве, ее и так у нас значительно больше, чем у немцев, а в ее качестве. Согласно данным нашей разведки, самым мощным немецким танком является Т-4, по нашей классификации средний танк, причем их пока не очень много. Причем танк позиционируется как пехотный, он имеет короткий ствол орудия и предназначен в первую очередь для борьбы с пехотой противника.
Однако долго такое положение не продлится, и немцы тоже приступят к проектированию и производству тяжелых танков, если уже не проектируют, и начнут модернизацию своего Т-4. Поэтому желательно, чтобы война началась, пока у них еще нет тяжелых танков и мы полностью превосходим их в классе танков.
– Да, товарищ Новиков, мы как-то об этом не думали. А в остальном вы по-прежнему уверены в своих прогнозах?
– Да, товарищ Сталин. Захват Польши произойдет еще в этом году, раз немцы вот-вот подпишут с нами договор о ненападении. На следующий год – разгром Франции и захват всей Европы: как говорится, чего мелочиться, раз Францию захватим, то и остальную мелюзгу к ней в комплект. К тому же Гитлеру вовсе не помешают дополнительные производственные мощности остальных стран Европы.
– Так что, по-вашему, нам надо делать в таком случае?
– Думаю, что наилучшим вариантом будет продолжение строительства укрепрайона по старой границе.
– Что значит по старой границе?
– Товарищ Сталин, когда Гитлер разгромит поляков, то мы можем вполне спокойно вернуть себе те территории, которые поляки захватили у нас в 20-е годы, то есть Западную Украину и Белоруссию. Вот только строить там укрепления не стоит, все равно до нападения Гитлера мы не успеем их закончить, а время потеряем и средства тоже. Надо максимально укрепить уже строящиеся укрепрайоны и постараться полностью завершить их к 1941 году. Также войска сосредоточить именно по старой границе, а в возвращенных областях разместить минимум войск.
А после начала войны не пытаться сразу атаковать немцев, а заняться активной обороной. Немцы уже получат опыт ведения войны в новых условиях с применением современной техники. Также они отработают и новую тактику, а у нас такого опыта будет совсем немного. А кроме того, лучше выбить наиболее сильные немецкие части в обороне на подготовленных укреплениях, чтобы потом, когда уже мы перейдем в наступление, нам противостояли не отборные части ветеранов, а имеющий минимальный боевой опыт молодняк.
Сталин снова ненадолго задумался, обдумывая услышанное, уж больно неожиданным было то, что я ему сказал. Вроде как и неверие в собственные силы показал товарищ Новиков, а с другой стороны, он прав, что войска надо учить новой тактике. И этому были подтверждения. Даже если отбросить результаты, с которыми Новиков в своей «Стратегии» разгромил Кулика, то статистика была неутешительной.
Шапошников по его просьбе подготовил ему статистическую справку о результатах штабных игр в «Стратегию», когда заслуженным героям Гражданской войны в ней противостояли командиры послевоенной поры. Молодежь в основном громила стариков, более гибко используя взаимодействие своих частей. Да, похоже, прав Новиков, что в предстоящей войне опыт прошедшей сильно обесценится, и она будет идти уже совсем по-другому.
– Понятно… А скажите мне, товарищ Новиков, чем вы сейчас планируете заняться? Вы ведь, как я понял, сделали полную линейку необходимой нашей армии бронетехники – три вида танков и большое количество разных бронемашин и бронетранспортеров.
– Товарищ Сталин, как говорится, нет предела совершенству. Сейчас, в ходе испытания большей части техники в боевых условиях на Халхин-Голе, наверняка вылезет куча детских болезней и недоработок. Как мы, разработчики, ни стараемся, но учесть АБСОЛЮТНО все невозможно, а потому все скрытые недостатки и недоработки можно выявить только в ходе эксплуатации этой техники. Вот этим мы и займемся, чтобы в новых машинах это было исправлено.
Кроме того, есть еще один нюанс: мы все акцентировались только на боевых машинах, за исключением транспортно-заряжающих и санитарно-эвакуационных, а вот про инженерные машины совсем забыли. А они тоже очень необходимы нашей армии.
– Что за инженерные машины?
– Строительные и эвакуационные. Допустим, необходимо срочно подготовить позиции. Я, конечно, понимаю, что два солдата с лопатой заменяют экскаватор, но специализированная инженерная машина сможет отрыть окопы намного быстрей. Если, к примеру, на корпус среднего танка установить землеройный ротор, то такая машина сможет отрыть траншеи с большой скоростью, а бойцам останется только укрепить стенки окопа. Согласитесь, так намного быстрей можно подготовить оборону, допустим, при внезапном прорыве противника.
Кроме того, такая машина, снабженная отвалом, сможет успешно разминировать путь перед пехотой или техникой. Достаточно просто опустить отвал, и позади инженерной машины останется безопасная просека, а все мины, вместе с землей, будут просто убраны с дороги. Также такие машины смогут чистить дороги зимой или прокладывать просеки в не очень густом лесу. Это самое простое и необходимое, что они смогут делать. Возможно, саперы или инженерные войска смогут придумать им и другое назначение.
А эвакуационные машины надо делать на базе тяжелых танков. Они, хорошо забронированные, смогут прямо во время боя проводить эвакуацию наших подбитых танков, а если им еще поставить и кран, то и активно участвовать в полевом ремонте танков. К примеру, снять и поставить башню, или поменять двигатель – с ней это будет намного проще и быстрей.
Ну и в завершение необходимо разработать трал для разминирования минных полей. Намного проще и дешевле сделать трал, чем инженерную машину. И использовать тралы смогут все танки, надо будет только добавить им крепления в лобовой части.
Сталин снова ненадолго задумался: поднятые Новиковым вопросы были неожиданными. Как-то до этого никто особо не задумывался о такой технике, а судя по доводам Новикова, она также необходима в армии.
Вот почему все эти вопросы о типах необходимой нам бронетехники поднимает и решает, считай, штатский человек, а не профессиональный военный? Пускай сейчас Новиков стоит перед ним в военной форме, но ведь он не оканчивал никаких военных училищ и в армии не служил. Но тем не менее он разбирается в этом вопросе намного лучше подавляющего числа профессиональных военных.
Нет, не зря он, можно сказать, приблизил его к себе и дал ему возможность реализовать свои идеи. Крайне полезный человек. Вот и сейчас, когда, можно сказать, сделал уже все, нашел новые недостатки в комплектовании армии, причем действительно необходимые. А его прогноз событий? Ведь все идет, как он спрогнозировал, а значит, надо учесть, что он может оказаться прав и в остальном.
– Спасибо, товарищ Новиков, вы свободны. – Сталин решил закончить разговор и отпустил Новикова.
Я развернулся и вышел из кабинета Сталина. Надеюсь, он не прикажет меня арестовать как провокатора или еще по какому поводу. Все же сказанное мной на первый взгляд кажется антисоветчиной, неверием в силы собственной армии. Вот только вся беда в том, что как раз я знаю силу РККА и ее неготовность к предстоящей войне. Пример, можно сказать, стоит перед глазами в моей прошлой жизни. Но ведь не скажешь об этом Сталину: сочтут сумасшедшим.
Ждать Павлова пришлось недолго, он вышел из кабинета Сталина буквально минут через пять после меня. Пока ехали назад, Павлов молчал, а я тоже разговора не начинал.
– Олег, – начал Павлов, как только мы зашли в его кабинет в управлении. – Ты действительно считаешь, что мы в случае войны с Германией не сможем ей адекватно ответить, так как наши войска хуже обучены?