Вся старая и медлительная артиллерия была отведена за линию укрепрайонов, а в войсках остались только новейшие М-10 и М-30, приспособленные под механическую тягу и имевшие достаточно высокую скорость буксировки. Для них были выделены новейшие 8- и 10-тонные американские грузовики, мощные, полноприводные и относительно надежные. Они с легкостью тащили орудия со скоростью в 30–40 километров в час, а в их кузовах было достаточно места и для расчета, и для пары тонн снарядов.
Были и другие изменения. К примеру, строгий контроль своего тыла и запрет на одиночные перемещения для военнослужащих. Даже при обрыве связи связист не в одиночку шел искать место обрыва, а под охраной целого взвода бойцов. Наличие большого количества бронетехники вылилось в то, что все патрули были только армейские и на бронетехнике, так что диверсанты не могли замаскироваться под патруль. Все эти методы значительно затруднили им работу в нашем тылу, а потому было намного больше порядка, чем в прошлой истории.
После короткой заминки, вызванной советской контрартподготовкой, немецкие части перешли советскую границу. Заранее проинструктированные пограничники встретили агрессора огнем, после чего отошли. Нести бессмысленные потери Сталин не хотел, а осознание реальной мощи своей армии заставило его играть в предстоящей войне от обороны. Именно поэтому все приказы были о нанесении удара по противнику с последующим отходом на места подготовленной обороны.
Пограничники, хорошо знающие местность, перешли к партизанско-диверсионной тактике. Они наносили внезапные удары по противнику и мгновенно отходили, чтобы позже все повторить снова.
С самого утра я не находил себе места. Рискнет Гитлер напасть на нас или нет? Как поведут себя наши военачальники? Не проворонят снова нападение? Или дадут агрессору достойный отпор? Все же история немного поменялась, и Финская война, которая была для Гитлера индикатором нашей боеспособности и силы, закончилась быстро и с не очень большими потерями для СССР.
Даже Варя заметила мою нервозность с самого утра. На все ее расспросы я отвечал уклончиво и ждал полудня. Если война началась, то по-любому до 12 часов дня Сталин скажет свою знаменитую речь.
Так оно и случилось. Ровно в полдень Сталин объявил на всю страну о начале войны с Германией.
Варя, как услышала это, так и ахнула испуганно, а потом сказала:
– Олег, ты этого ждал все утро? Поэтому не находил себе места?
– Да, Варюша, я ожидал этой войны и все время к ней готовился, торопясь создать хорошую бронетехнику для нашей армии. Момент истины настал, и теперь станет видно, получилось у меня это или нет.
После этого я быстро переоделся в военную форму и поехал на Кировский завод. Еще прошлым летом я вплотную приступил к проектированию нового тяжелого танка ИС-3. Поручать его разработку Духову я не стал. Во-первых, он был занят инженерными машинами, а во-вторых, все же КВ он и тогда сам спроектировал, так что я лишь слегка его подправил.
С разработкой ИСа я закончил к началу марта, и, даже не проведя его официальные испытания, под свою ответственность, запустил пробную серию из 32 танков. Два танка должны были отправиться в Кубинку на испытания, а остальные тридцать составят отдельный экспериментальный тяжелый батальон танков прорыва, вместе с которым я планировал отправиться к Жукову. Украинские степи были лучшим местом для испытания новых танков в боевой обстановке. В их надежности я нисколько не сомневался, так как основные узлы были отработаны на КВ.
А ведь кроме ИСа разработали и Т-44, правда не я лично, но под моим присмотром. Не зря я каждый месяц мотался в Харьков. В середине мая харьковчане закончили проектные работы и сразу приступили к строительству пяти опытных образцов, которые потом тоже должны были отправить в Кубинку. Я хотел представить их Сталину одновременно, ИС и Т-44, как новые основные танки Красной армии. Перестройка производственных мощностей под них минимальна, а при условии, что не будет прошлой катастрофы, начать их массовое производство можно начиная с осени.
Главное, качественно провести пиар-кампанию, чтобы Сталин дал добро на начало их производства, и тогда, когда у немцев появятся их «кошки», у нас уже будут кошкодавы. Пускай ИС имеет меньшую скорострельность, чем «Тигр», зато большую мощность. «Тигр» подбить ИС с двух километров не может, а ИС без проблем подобьет на этой дистанции «Тигр». Ведь не на пустом месте Гитлер после появления у нас ИСов запретил своим танкам вступать с ними в прямые бои. Только из засад, ибо в противном случае на расстоянии у «Тигра» почти не было шанса выстоять в бою против ИСа.
Товарищ Кузнецов приехал на Кировский завод, чтобы поговорить с рабочими (все же это был важный оборонный завод государственного значения) и там увидел небольшую колонну необычных танков. Он прекрасно знал, как выглядит КВ, видел его неоднократно, а тут были какие-то совершенно новые танки. Но вот смотрелись они даже лучше КВ: большие и приземистые, с острым носом и сплющенной, каплевидной башней и с просто гигантской пушкой, а ведь рядом была еще и небольшая, малокалиберная. Одним словом, танк впечатлял своим видом и мощью.
Тут как раз появился директор Кировского завода, товарищ Зальцман.
– Добрый день, Исаак Моисеевич, а это что за звери?! Почему я их раньше не видел? Скрывали от нас новые танки?
– Добрый день, Алексей Александрович. Это вам к товарищу Новикову надо с такими претензиями обращаться. Он еще в марте, под свою ответственность, распорядился изготовить 32 новейших танка без всякой госприемки.
– А что они тут стоят?
– Товарищ Новиков еще в начале месяца начал формировать экспериментальный батальон для товарища Жукова, а сейчас заканчивает. Послезавтра батальон прямо от нас отправится на фронт.
– Нет, товарищ Зальцман, так не пойдет. Наш народ должен видеть мощь нашей армии, а потому никакой тихой отправки с завода. Пройдете парадной колонной через город и торжественно отправитесь на фронт!
– Извините, Алексей Александрович, но с этим вам не ко мне, а к товарищу Новикову. Я всего лишь директор завода, а он главный конструктор и консультант Главного Автобронетанкового управления по бронетехнике.
– Понятно. А вы знаете, где он сейчас?
– Да вон он идет!
Я как раз приехал на Кировский завод, утрясать последние дела, когда увидел возле своих танков Зальцмана с Кузнецовым. Последнего я шапочно знал, видел, когда был у Жданова в Смольном, и нас даже Андрей Андреевич представлял друг другу.
– Добрый день, товарищ Новиков.
– Здравствуйте, товарищ Кузнецов.
– Товарищ Новиков, я узнал, что вы послезавтра отправляетесь вместе с вашими новыми танками на фронт.
– Да, товарищ Кузнецов, а в чем дело?
– Дело в том, что просто отправиться на фронт прямо с завода политически неправильно! Кто это увидит? Только рабочие завода. А надо, чтобы ТАКИЕ танки увидели жители Ленинграда! Пусть видят мощь нашей армии! Вот так будет политически правильно.
– Да я, в принципе, не против. Раз такое дело, то можно и через город проехать. Тогда вы организуйте нам погрузку на эшелоны.
– Эшелоны?
– Ну да, ведь кроме танков будет и колонна обеспечения вместе с танковым десантом, как положено по новому уставу танковых войск.
Через день из ворот Кировского завода вышла бронеколонна. Я, еще только приступая к производству ИСов, связался с Жуковым. Если произвести танки под свою ответственность я еще мог, то вот обеспечить их экипажами и легкой бронетехникой – уже нет. Это вам не пару машин выделить, которые производились на моем заводе, тут несколько десятков надо, а это уже не мой уровень.
Жукову я сказал, что хочу испытать в боевых условиях новые танки, вот только не говорил, какие именно. По его запросу мне в Ленинграде выделили и технику, и людей. Командовать батальоном был поставлен майор Бугаев, воевавший в Испании и на Финской войне. (Памятуя, как я готовил самоходчиков, так и тут, правда без стрельб, а просто тренировка на заводском полигоне. Благо что экипажи попались все опытные, так что в основном они просто осваивались с танками.)
Рыча двигателями, по улицам Ленинграда шла механизированная колонна. Впереди двигались бронемашины, а за ними – невиданные до сих пор танки, однако лишь одного взгляда на них хватало, чтобы вызвать у людей гордость за свою армию. Большие, с необычной башней и просто гигантской пушкой, они одновременно притягивали и своей необычной, хищной и грациозной красотой. Все прохожие, мимо которых шла колонна, останавливались и махали проезжающей технике руками. Особенно были рады мальчишки.
Пройдя своим ходом от Кировского завода до вокзала, колонна погрузилась на запасных путях на два эшелона по срочно сколоченным из шпал пандусам и отправилась на фронт.
Два дня спустя эшелоны прибыли к месту назначения, и началась их разгрузка. Вернее, сперва прибыл первый эшелон с танками и их экипажами, а второй эшелон – с бронетранспортерами, транспортными машинами и ротой десанта – шел с двухчасовым отрывом позади первого эшелона. На станции быстро собрали сборный пандус из привезенных с собой шпал и металлических направляющих и буквально за полчаса сгрузили все танки с платформ.
Не успели мы даже отогнать их в сторону, чтобы не мешать другим частям, как примчавшийся неизвестно откуда разряженный петух разорался на нас с требованием немедленно выступать к фронту, и никакие доводы на него не действовали. Просто дежавю какое-то, повторялась история Халхин-Гола, только там был штабной майор, а тут, судя по форме, старший политрук, и наверняка тоже из штаба.
Устав слушать его возмущенный ор, я просто сказал ему:
– Товарищ старший политрук, выдайте нам, пожалуйста, приказ за своей подписью, а также гарантируйте нам получение топлива и боеприпасов, и мы двинемся вперед, куда вы хотите. Но учтите, если из-за того, что вы не обеспечите нас достаточным зенитным прикрытием, а также топливом и боеприпасами, и мы потеряем от бомбежек или будем вынуждены бросить наши новейшие танки, еще не прошедшие госприемку, из-за недостатка топлива, то отвечать перед товарищем Сталиным вы будете лично! И не дай бог из-за вашей спешки эти танки достанутся врагу – тогда я вам не завидую. Ну что, будет приказ за вашей подписью?