Возникает естественный вопрос: почему Сталин не решился на обнародование этой информации? Ведь когда в 1930-е годы он уничтожал своих старых соратников по партии и военные кадры, об этом не только знала вся страна, но специально проводились массовые публичные мероприятия с осуждением обвиняемых. Почему же в случае с процессами 1949–1950 гг. была соблюдена такая секретность?
Думаю, что Сталин страшился именно огласки того, что массовая расправа им совершалась над представителями русской руководящей элиты. Он ведь только что, после войны, вознес здравицу русскому народу, признав, что именно благодаря его таланту и мужеству СССР победил гитлеровскую Германию. Более того, Сталин практически принес публичные извинения русскому народу за военные поражения 1941 и 1942 годов, вина за которые, он это признал, лежит прежде всего на нем и его правительстве.
Наверное, нечеловеческая интуиция вождя подсказывала ему, что опасаться было чего. Прошло всего четыре года после Победы, а Генсек подверг кровавым репрессиям именно тех, кто в основном вынес на своих плечах эту Победу, — представителей государственного, партийного, военного и хозяйственного аппарата не только Ленинграда и Ленинградской области, но практически всех областей центральной России и выдвиженцев РСФСР на руководящую работу в другие союзные республики.
Таким образом, мы подходим к главной причине возникновения «Ленинградского дела».
Главное обвинение, предъявленное «ленинградцам» со стороны Сталина, было обвинение в «русском национализме», которое, по его мнению, могло привести к распаду Советского Союза, а в этом вопросе Генсек о компромиссах не хотел даже слышать.
Сам Генсек был человеком скрытным и осторожным. Он всю жизнь предпочитал, чтобы его настоящие мысли угадывали и преподносили ему на бумаге другие. А он бы выступал в роли редактора этих мыслей. Никого этой манерой обманывать, конечно, не удавалось. А те, кто обманывался, долго не жили. Маленков, Берия и Хрущев жили долго (при Сталине, а что было после него, Генсека уже интересовать не могло).
Маленков и Берия эти скрытые мысли Сталина в «Ленинградском деле» угадали и в проекте закрытого письма к членам ЦК написали прямо:
«Во вражеской группе Кузнецова неоднократно обсуждался и подготовлялся вопрос о необходимости создания РКП(б) и ЦК РКП(б), о переносе столицы РСФСР из Москвы в Ленинград. Эти мероприятия Кузнецов и др. мотивировали в своей среде клеветническими доводами, будто бы ЦК ВКП(б) и союзное правительство проводят антирусскую политику и осуществляют протекционизм в отношении других национальных республик за счет русского народа. В группе было предусмотрено, что в случае осуществления их планов Кузнецов А. должен был занять пост первого секретаря ЦК РКП(б)…»
Правда, авторы проекта перебрали с усердием. Они так хотели оправдать «Ленинградское дело», что в проект письма ввели «шпионский след».
«Следует учесть, — писали Берия и Маленков, — что с одним из руководящих членов этой группы Капустиным, как выяснилось теперь, во время пребывания его в 1936 году в Лондоне установила связь английская разведка. Сейчас стало очевидным, что Кузнецов А. и Попков имели сведения об этом, но скрыли их от ЦК ВКП(б)».
Но тут они явно перестарались. Во-первых, Сталин не поверил в шпионскую связь Капустина с английской разведкой (Абакумов не смог предоставить Генсеку каких-либо доказательств на этот счет, и этот сюжет не вошел ни в обвинительное заключение по «Делу», ни в Приговор).
А во-вторых (и это, видимо, и было главным соображением), Сталин просто не решился включать в письмо опасный тезис о том, что русские коммунисты захотели иметь свою собственную организационно оформленную компартию. Генсек не стал подписывать такой политически взрывоопасный документ своим именем. Содержание такого письма слишком явно таило в себе опасность лишить его политической поддержки со стороны русского народа. Поэтому сначала он зачеркнул подпись под письмом — «секретарь ЦК И. Сталин» и написал своей рукой: «Центральный Комитет ВКП(б)». А потом и вовсе отказался от рассылки этого документа.
Вместо эпилога
Этнически чистое русское правительство? Зачем и для кого?
Или, может быть, правильнее этот же вопрос сформулировать по-иному: целесообразно ли нам в современной России стремится к этнически чистому русскому правительству?
Если говорить о глубинном содержании заявленной темы, то следует сказать, что все без исключения фигуранты т. н. «Ленинградского дела» (и с той, и с другой стороны, то есть и палачи, и жертвы) своими действиями гальванизировали проблему, которая всю жизнь сопровождала становление и развитие российского государства и страны под названием Россия. Лапидарное обозначение этой проблемы — русский вопрос.
Вопрос оказался не простым для всех русских царей, но ещё больше, благодаря деструктивной деятельности Ленина, его запутали большевики после революции 1917 года. Именно в таком состоянии проблема эта перекочевала и в новое время, с образованием в 1991 году нового государства и новой страны — Российской Федерации.
По переписи 2010 года, в Российской Федерации проживает 143 млн человек. Из них русскими назвали себя около 81 %. Русским языком владеют 99,4 % человек. Гражданство РФ имеют 138 млн человек, или 99,4 %. 5,6 % зарегистрированного населения не определились с национальностью, но поскольку своим родным языком назвали русский, то попросили записать их как русских. Таким образом, почти 87 % зарегистрированного населения РФ составили русские.
После воссоединения Крыма с Россией в 2014 году состав общей численности населения РФ возрос до 145,5 млн человек, а доля русских в этом составе возросла до 88,4 %.
Каким по национальной принадлежности в такой стране должно быть правительство? Поисками ответа на этот вопрос «болеем» не только мы, современные россияне.
В одной из своих прежних работ я привел слова известного русского историка, сына крепостного крестьянина, академика Русской академии Михаила Петровича Погодина (1800–1875), который в 1836 году написал: «Русский государь родился, вырос из Русской земли, он приобрел все области с русскими людьми, русским трудом и русской кровью. Курляндия, Имеретия, Алеутия и Курилия суть воскрилия его ризы, полы его одежды, а его душегрейка есть святая Русь… Видеть в Государе не Русского, а соборного человека из живущих в России национальностей, это есть такая нелепость, которой ни один настоящий русский человек слышать не может без всякого негодования»[112].
Академик Погодин в своей интенции исходил из существующей в современной ему России практики: русскими по происхождению в его время были не только цари, но и правительства. Да вот только удовлетворения у общества это обстоятельство не вызывало. Всё тут оказалось не столь однозначно, как это представлял себе академик Погодин.
Русские цари к формированию своих правительств приступили только с началом XIX века. До этого они прекрасно обходились вообще без такого органа, полагая, что управлять народом вполне адекватно может и один человек, имя которому — царь.
Впервые высший правительственный орган по управлению всеми делами России — Комитет министров — был создан только в 1802 году Александром I через год после его вступления на престол. Просуществовал этот орган национального управления чуть более 100 лет, до 1917 года.
Орган-то национального управления империей создан был, но если почитать российскую прессу тех лет, то увидишь, что авторитетом у русских царей и уважением со стороны народа ни сам этот орган управления, ни люди, возглавлявшие его, никогда не пользовались. С 1802 по 1810 год в этом органе председательствовал сам император, ас 1810 года цари на его начало почти всегда ставили государственных деятелей, не пользующихся авторитетом ни в правящем классе, ни в народе, но при этом непременно русских по происхождению. Эта характеристика относится ко всем русским премьерам. Типичной в этом плане была публично выраженная оценка всех премьеров со стороны знаменитого российского юриста, члена Государственного Совета Российской империи в 1907–1917 гг., академика Императорской Академии Анатолия Федоровича Кони (1844–1927), который о них иначе как о «представительных выездных лакеях» и не отзывался.
Всего же с 1810 по 1916 год русскими царями были назначены 23 премьер-министра. Но позитивных оценок со стороны общественности заслужили только два премьер-министра — выходец из прибалтийских немцев С.Ю. Витте и представитель древнего русского дворянского рода П.А. Столыпин. Впрочем, как раз их-то Николай II люто ненавидел и каждый день стремился избавиться от них.
При этом российское общество демонстрировало высокую степень социальной и политической стабильности, которую обеспечивали не цари и правительства, а наличие абсолютного большинства русского этноса[113].
Но в декабре 1922 года Ленин эту социальную и политическую стабильность российского общества разрушил, с колоссальной энергией и напором создав совершенно искусственное образование — Советский Союз, чем на столетие вперед заложил политическую мину замедленного действия огромной разрушительной силы под российское общество[114]. Договор об образовании СССР 1922 года, продавленный Лениным, а затем Конституция СССР 1924 года обрекли Советскую Россию на искусственную политическую этническую структуризацию с правом любой нации на выход из СССР, а фактически — на отделение от России. Обосновал эту будущую смерть СССР Ленин ещё в 1919 году на VIII съезде РКП(б)[115].
Но в январе 1923 года Ленин отходит от активной политической жизни, оставив Сталину доработку сконструированной им своей национальной политики, а фактически оставив Генсеку окончательное решение «русского вопроса» в его, ленинск