А стиль — это человек.
В 16.30 начинается прием по личным вопросам.
Первым входит старший мастер одного из цехов. Просит отменить приказ о снижении премии мастерам. Речь идет о премиях, которые выплачиваются из фонда заработной платы. Оказывается, «обиженные» уже обращались в профком объединения, жаловались на несправедливость генерального. Вопрос разбирался в комиссии по трудовым спорам, и комиссия подтвердила законность приказа.
— Что же вы хотите? — спрашивает генеральный.
— Отменить приказ в вашей власти.
— В моей. Только почему я должен его отменять? Есть Положение, можете ознакомиться. Приказ завизирован юристом, так что нет вопросов.
— Но люди обижены…
— Пусть обижаются на себя. Что же получится, если я отменю приказ?.. Вообще-то генеральный плох, несправедлив, комиссия профкома — тоже плохая, а вот ты пошел сам, объяснил, растолковал мне, и все в порядке! Таким путем авторитет не добывают. Ты лучше объясни мастерам, что выполнение служебных обязанностей не прихоть, а святой наш долг. Выполнил — получи то, что положено. Не выполнил — не обессудь. А выпрашивать премию, ей-богу, стыдно.
Следующие несколько посетителей обратились к генеральному насчет жилья. Это самая трудная пока проблема. Тут каждый случай требует особого подхода.
Вот молодая женщина, работница. Замужняя, ждет ребенка. Живут с мужем в семейном общежитии. На заводе недавно. Просит комнату. Ее можно понять, но жилья у завода нет. К сожалению, еще не все ветераны обеспечены благоустроенным жильем.
— Муж где работает? — спрашивает генеральный.
— В Лендорстрое.
— Почему же муж там не хлопочет? Все-таки мужчина, глава семьи.
— У него на работе плохо с жилплощадью.
— Вы думаете, у нас хорошо?
— Завод большой…
— И людей много. Мы в первую очередь обеспечиваем ветеранов производства, многосемейных и тех, у кого в семье и муж и жена работают у нас.
— А что же нам делать?
— К сожалению, я сегодня вам помочь не могу. Видимо, пока придется снимать комнату. На очереди стоите?
— Стоим.
— Ну вот, подойдет очередь — и получите.
Женщина уходит обиженная. Может быть, она уверена, что генеральный просто не захотел помочь. А он сидит хмурый, насупленный. Сам дедушка, глава большой семьи, где все, кроме внуков, работают (его престарелая уже мать ни за что не соглашается уйти с работы), он понимает, как нелегко живется этой молодой семье. Я вижу, как он терзается, чувствует себя виноватым, и думаю, что я бы дал этой женщине комнату, даже квартиру, но у меня нет ни права, ни власти удовлетворять чьи-то просьбы. Впрочем, мне легко быть добрым, щедрым. А каково сейчас генеральному?..
В кабинет входит женщина средних лет и, поздоровавшись, кладет на стол заявление. Генеральный читает, потом тихо говорит:
— Валентина Михайловна, вы же знаете, что существует очередь. Вот вы не стоите на очереди в исполкоме, а мы обязаны в первую очередь давать жилье тем, кто стоит. Потерпите еще.
Тут надо внести ясность: эта женщина, тоже работница, на заводе с 1948 года. Муж ее также работает здесь. У них комната шестнадцать квадратных метров в благоустроенной, но коммунальной квартире. Живут вдвоем. Просят отдельную квартиру, и завод предоставит ее, когда подойдет очередь.
— Неужели за столько-то лет работы мы не заслужили? — говорит женщина с обидой в голосе.
— Обязательно заслужили, Валентина Михайловна! И обязательно получите, нет вопросов. Но нужно подождать.
И тут женщина с обидой сказала, что кто-то (она назвала фамилию) пришел на завод года на два-три позже нее, а получает отдельную квартиру.
— Верно, — согласился генеральный. — Но у вас на двоих шестнадцать метров, а у них девятнадцать на четверых. Если бы вы, Валентина Михайловна, были на моем месте, кому бы первому дали?..
— Это ладно, — сказала она. — Но дают и тем, кто совсем недавно поступил на завод.
— Назовите, кому именно.
— Вы сами знаете.
— Тогда давайте так. Создадим комиссию совместно с парткомом и профкомом, включим в эту комиссию вас. Проверяйте законность распределения жилья.
— Да я что, я ничего… Люди говорят…
Я вижу, что генеральный, что называется, на пределе. Однако он сдерживает себя — решается не производственный вопрос — и вежливо прощается.
Следующий посетитель — молодой мужчина. Вопрос тот же. Работает обрубщиком, живет с женой и ребенком в общежитии. На прием пришел прямо со смены, в спецовке.
Генеральный узнал его сразу.
— Твой вопрос решен, получишь комнату.
После объяснил мне, что работа обрубщика — едва ли не самая тяжелая и грязная, отказать никак нельзя. В сущности, в обрубщики и идут, как правило, именно ради жилья.
— А не сбежит, когда получит комнату? — спрашиваю я.
— Не должен, — отвечает генеральный. — Парень вроде честный, работящий.
И еще один посетитель насчет жилья. Довольно молодой мужчина, нервный, настороженный, все время что-нибудь перебирает пальцами. Говорит тихо, виноватым голосом. Человек не требует, не настаивает. Человек просит.
— Дадим однокомнатную квартиру, — сказал генеральный. — Решение уже принято, но немного обожди, еще не получили.
— Благодарю, извините за беспокойство… — Мужчина уходит смущенный.
Генеральный объясняет мне:
— Понимаешь, очень талантливый конструктор, жалко терять. Сорвался на этом деле… Лечился. Живут в коммунальной квартире, и он сильно переживает, что соседи в курсе его неприятностей. Совестливый человек, обратил внимание? Решили помочь.
Входит высокий, что называется, породистый мужчина.
— А ты зачем? — удивляется генеральный.
— Прошу перевести на работу в институт. — В состав объединения входит и отраслевой НИКТИ.
— Но ведь ты раньше уже работал там?
— Да.
— Помнится, сам попросился в цех. В чем же дело?
И тут в разговоре выясняется, что просьба о переводе в цех — в металлургический цех — была в свое время вызвана желанием заработать льготный стаж, чтобы получить право раньше выйти на пенсию. Теперь стаж есть.
— Ну, ты молодец! — взрывается генеральный. — Руководитель, коммунист!.. Тебя на партком надо вытащить. А что, если все мы начнем бегать с места на место в поисках льгот? Да ты, кстати, и так ползавода обегал. Где ты не работал?
— Здоровье, — говорит мужчина. — Тяжело в смены работать.
— Справка от врачей есть?
— Справки нет, но сам чувствую…
— Я тоже чувствую, а вот работаю. Простительно было бы необразованному человеку, а ты — инженер, член партии!.. — По-моему, это больше всего возмущает генерального. — Знаешь ведь, какое положение с мастерами. Что за должность ты нашел в институте?
— Инженер-технолог.
— Но ты же не технолог даже! Иди работай, будь здоров. И учти: без согласия парткома никуда не уйдешь с завода, с тебя спрос втройне. Понял?
Последние посетители, сразу двое. Пожилые, веселые, жизнерадостные люди. Генеральный обрадовался, вышел из-за стола, они долго здоровались, задавая обычные в таких случаях вопросы: «А ты как?..»
Это рабочие сталелитейного цеха, где двадцать семь лет назад генеральный начинал свою биографию.
— Дело такое… — заговорил один из посетителей и посмотрел на товарища.
— А! — сказал тот. — Павлу Ивановичу семьдесят исполняется. Вот зашли напомнить…
Павел Иванович Брюховиченко — бывший заместитель начальника сталелитейного цеха, генеральный тоже работал с ним.
— И сидели ждали приема? — удивился он.
— Вы же человек занятой…
— Ну даете, ребята! Позвонили бы.
— Да нет уж, мы как все. И поговорить хотелось.
— Это другое дело. Постойте, надо же подарок старику сделать. Скинемся, что ли?
— Так ведь… — сказал один.
— Мы за этим и пришли, — улыбаясь, сказал другой.
На этом прием закончился. Было 18.15. Генеральный посмотрел еще срочные бумаги, подписал, что было нужно, и вызвал машину.
В 18.40 мы выехали с завода.
В общем-то это был довольно короткий рабочий день. В другие дни, когда нет приема по личным вопросам, генеральный уезжает позднее. Сам он смеется, что у него рабочий день, как у всех граждан, длится 8 часов: от восьми до восьми. А бывает, и дольше. По субботам, за редким исключением, он тоже приезжает на завод. Не потому, что нарушается законодательство о труде, — производственный цикл беспрерывный, плавильные печи не остановишь на выходной, а по образованию генеральный — металлург…
Теперь пришла пора представить генерального, назвать его настоящее имя.
Великанов Геннадий Федорович. Родился в 1929 году в городе Казалинске Кзыл-Ординской области Казахской ССР.
Из рабочих, русский, член КПСС с 1961 года. В 1952 году окончил Среднеазиатский (ныне Ташкентский) политехнический институт по специальности инженер-механик. По распределению был направлен на Ленинградский машиностроительный завод имени В. И. Ленина.
Работал в сталелитейном цехе инженером-технологом, мастером, старшим мастером, начальником участка и начальником цеха. В 1963 году избран секретарем парткома. В октябре 1968 года — секретарем Невского райкома партии, а с февраля 1969 по июнь 1973 года работал первым секретарем Тихвинского горкома КПСС.
В июне 1973 года вернулся на завод директором. Теперь — генеральный директор производственного объединения «Невский завод» имени В. И. Ленина.
Кандидат технических наук. Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, «Знак Почета». Избирался делегатом XXIV съезда КПСС. Депутат Ленгорсовета.
Отец Федор Иосифович был рабочим, умер в 1950 году. Мать Анна Сергеевна пенсионерка. Жена Вера Гавриловна — заведующая детскими яслями. Дочь Лариса и зять — врачи. Два внука по причине малолетства пока нигде не работают. Вся семья — 7 человек — живет вместе, в одной квартире.
Остается добавить: это очень дружная, очень демократичная семья, где нет воспитателей и воспитуемых, ибо все в этой семье воспитывались и воспитываются трудом. В общем-то зарплата генерального директора позволяет, чтобы кто-то из женщин оставил работу и занимался детьми и хозяйством. Однако никто и слышать не хочет, чтобы оставить работу.