— Надо больше ездить, собирать опыт по крупицам. Иного выхода нет. Через год закладываем еще четыре молочных комплекса. Пусть вберут они в себя все лучшее, что имеет наука и практика.
Секретаря горкома понять можно. С районного полигона (так кто-то окрестил первые молочные комплексы) шли не только радостные вести. Проекты были с серьезными ошибками, что вело к многочисленным переделкам. Особенно не повезло на этот счет комплексу в совхозе «Мгинский».
Пока здесь возведен комплекс на восемьсот коров. В перспективе появится второй, более вместительный. Неподалеку намечено сооружение крупнейшей птицефабрики, которая будет давать не менее двухсот миллионов яиц в год.
Проектировал мгинский молочный комплекс институт «Ленгражданпроект». По замыслу проектировщиков чуть ли не все производственные операции должны проводиться нажатием кнопки, автоматически. Эксперимент был задуман смелый. Институт убеждал, что все выверено, продумано, конвейер пойдет наверняка.
Монтажники придерживались другого мнения. При первой же встрече они встревоженно заявили Федорову: система раздачи кормов неработоспособна, пусть проектировщики срочно дают другой вариант. Легко сказать — другой вариант! Комплекс отстроен, механизмы установлены, не сегодня — завтра надо сюда ставить скот. Дело принимало серьезный оборот. Секретарь горкома созвал проектировщиков, строителей, монтажников. Проектировщики доказывали, что все должно пойти. Не верить им не было оснований.
И вот настал день, когда механизмы комплекса должны были прийти в движение от простого нажатия кнопки. Пластмассовые корзинки с сеном поплыли из кормового цеха в коровники. По идее, каждой корове под нос подходит корзинка с кормом. Но коровы не захотели соблюдать очередь и, завидев корм, дружно устремились к корзинкам. Они тотчас были смяты, конвейер, не успев сделать и одного оборота, замер. Повторные пробы ни к чему не привели. «Невоспитанные» пеструхи неуважительно отнеслись к полновесным персональным корзинкам и сами разрешили затянувшийся спор специалистов.
Директор совхоза Л. М. Литвинов с горечью доложил о неудачном эксперименте Николаю Федоровичу. Тот выслушал его и спросил:
— Что теперь думаешь делать?
Последовала длинная пауза.
— Придется пока кормить коров вручную, — уныло сказал Литвинов. — Но где же взять людей?
— Тебе виднее. А как исправлять ошибку, обмозгуем вместе.
Федоров положил трубку на рычаг. Да, получилось плохо. Комплекс не пошел. Не пошел из-за неверных инженерных решений. И подумал про себя: «Будь Литвинов таким же напористым, как директор свинооткормочного комбината «Восточный» Флейшман, он заставил бы проектировщиков сразу устранить промахи». Прямой вины директора в случившемся нет, все сделано по проекту, но ведь можно было предвидеть, что проект в чем-то окажется неудачным. Да, собственно, и он как секретарь горкома оказался не на высоте, не придав значения профессиональным спорам между монтажниками и проектировщиками. Ошибку, конечно, можно было предотвратить. А теперь снова переделки. Во что же обойдется этот комплекс? Через сколько лет окупятся затраты? Во что выльется себестоимость молока?
А как в «Ленсоветовском»? Тоже затянулась стройка. Два года переносятся сроки ввода в эксплуатацию молочного комплекса. Там запроектировано боксовое беспривязное содержание скота. В доильных залах предусмотрены установки «елочка». Раздача кормов будет производиться с помощью конвейера. Если конвейер выйдет по каким-либо причинам из строя, продуман запасной вариант. Такого срыва, как во «Мгинском», здесь быть не должно. Комплекс надежен и удобен в работе. Непредвиденные трудности, однако, могут возникнуть.
Положив трубку, достал лист бумаги, на котором обозначено, чем у него заняты дни недели. Свободных «окон» не было. А так надо после разговора с Литвиновым съездить в совхоз «Копорье», своими глазами взглянуть, как там обживается первый в области молочный комплекс.
Откладывать поездку на более поздний срок Федоров не захотел и позвонил генеральному директору фирмы «Тосненская» Г. В. Секину. Тот принял его предложение, и во второй половине дня они взяли курс на «Копорье».
В дороге разговор шел опять о самом наболевшем — о комплексах. Совхоз «Мгинский» входит в объединение «Тосненское», созданное два года назад, и Секин был осведомлен о тамошних неурядицах.
— Как ты думаешь, — спросил Секина Федоров, — в чем корень ошибок проектантов на комплексе во «Мгинском»?
— Причина? — Секин придвинулся к Федорову. — Проектировщики не прислушиваются к голосу производственников. Мы просим дать тульский вариант комплекса. У них четыреста коров обслуживают шесть человек. Это то, что нам надо. Знаете что ответили? Не можем, не наш институт проектировал. Дадим свое. Престиж! Где-то вычитали, что применялись подвесные кормушки. Решили попробовать на нашем комплексе.
— Говоришь, всему виной негодное техническое решение? Директор протестовал, ты — тоже, а проект на свет все же родился неполноценный. Кто же прав? Читаешь журналы и видишь, что в некоторых странах появляются животноводческие комплексы, всю работу которых — от дозировки микроэлементов в кормах до учета надоев — программируют электронно-вычислительные машины. У нас в области построены три экспериментальных молочных комплекса. Это настоящие фабрики промышленного типа. Хотя на них нет пока ЭВМ, но уровень механизации и автоматизации таков, что требует особой аккуратности, строгости в соблюдении технических норм и правил как в ходе строительства, так и в эксплуатации. У нас же действуют кто во что горазд — и случилось ЧП: не пошел комплекс. Чья вина? Кто рассудит спорящих?..
Я слушал их разговор и тоже пытался понять, почему с такими большими издержками ведутся у нас поиски оптимальных вариантов молочных ферм на промышленной основе. Работают экспериментальные фермы в совхозах «Ушаки» и «Победа», молочные комплексы в «Копорье», «Мгинском», «Ленсоветовском». У них накоплен плохой ли, хороший ли, но опыт. Ленинградцы ездили в Сибирь, на Украину, в Молдавию, Белоруссию, Подмосковье — всюду бывали, где есть чему поучиться. Стало быть, можно было отобрать то, что наиболее подходит к условиям нашей области, как-то обобщить отдельные варианты, положить их в основу технического перевооружения ферм? Не только можно, но и нужно. Наконец, надо критически осмыслить и свой первый опыт.
Мои спутники не пожалели, что поехали в Копорье. Из трех молочных комплексов нашей области копорскому повезло больше всех. У него был зрелый проект, об освоении его заботились заранее. Мне не раз доводилось бывать на нем в предпусковые дни, и я видел, как вместе с монтажниками трудились здесь совхозные инженеры, электромонтеры, слесари — те, кому сейчас доверена сложнейшая техника. Дирекция и партийная организация совхоза отобрали для работы на комплексе лучших из лучших. И начальник комплекса В. Н. Журавлев, и главный инженер П. П. Быстряков, и инженер-электрик А. В. Ануфриев прошли хорошую выучку в пусконаладочный период.
Федоров и Секин ходили по пустому комплексу, осматривали механизмы.
— Ну и масштабы, черт возьми! Велик ли совхоз «Копорье», а тысячу двести коров собирает под одной крышей. А возьмите наше Синявино… Обкатаем, не может быть, чтоб не обкатали, комплекс на восемьсот коров, да второй построим на две тысячи. Да птицефабрику возведем на двести с лишним миллионов яиц. И это не отдаленная перспектива, а завтрашний день. — Федоров улыбнулся и продолжил: — Вспоминаю Лугу, когда в послевоенные годы работал инструктором в колхозах Волошовского куста. Приедешь в контору, там всей обстановки — стол, табуретка и скамейка. Не забыть, как выбирали курощупа, чтоб проверить, сколько яиц даст птицеферма. Было сто двадцать кур. Пошел дед, проверил: завтра пятьдесят кур должны снестись. Птичница шумит, слагает полномочия. Почему? Да, говорит, разбредутся по бурьяну, растеряют яйца, а я отвечай? Сделали насесты, гнезда для кладки яиц… А теперь счет на миллионы. Ведь было и то время, было!.. Но хватит воспоминаний. Как видишь, и в Копорье свои беды. Так кто же нас, Густав Васильевич, с проектировщиками рассудит?
Секин живо отозвался:
— В Ленинграде сосредоточены крупные силы сельскохозяйственной науки. Но действуют наши институты вразнобой. Видимо, координировать всю работу в молочном производстве должно Ленинградское отделение ВАСХНИЛ.
— Ты, пожалуй, прав. Авторитетного арбитра нам не хватает. Потом, кто-то должен нести ответственность за научные рекомендации и разработки. Если сегодня нам прощают издержки в строительстве комплексов, то завтра не простят. Отступать нам в этом деле нельзя. По состоянию дел в молочном животноводстве обком партии теперь судит о зрелости и боеспособности партийных организаций. На ближайшем же бюро придется снова вернуться к комплексам. Продумай все со специалистами и выскажи свои соображения. А Литвинову помоги чем можешь. Тяжело ему.
Когда они с Секиным попрощались, шофер Иван Кулеш вопросительно взглянул на Николая Федоровича: теперь, мол, куда, в горком или к дому? И услышал привычное после таких поездок:
— В горком, Ваня. Надо посмотреть почту.
Если взглянуть на карту, то Тосненский район, беря начало у городской черты Ленинграда, за мясокомбинатом, протянулся по обеим сторонам Московского шоссе до самой Новгородчины. Раздольная, ровная, как стол, Приневская низменность. Мелколесье, болота, и опять поля и поля…
Шумит, гудит днем и ночью дорога. Каких только путников она не знала на своем веку! Когда-то под звон бубенцов мчались по тракту почтовые тройки. По этой дороге совершал путешествие из Петербурга в Москву Радищев. Убожество, грязь, нищету встречал он здесь.
Сейчас иные песни звучат над асфальтированным большаком. И все же и в век скоростей внимательному путнику многое успевает рассказать дорога. Мчится в вечерних сумерках машина, поселки встречаются на пути, и над крышами многоэтажных домов неоновым светом горят названия совхозов. Что ни поселок — то клуб, столовая, магазины, детсад, а поодаль — просторнейшие шатры теплиц под прозрачной пленкой.