Шаманка взяла три пиалы и стала сыпать в них порошки. Белый — наверное, соль. Черный — возможно, перец. Зеленый — судя по запаху, мята. Чай, короче, готовила. Особый, северный. Мы молчали, наблюдая за процессом. Точнее, Лира наблюдала, а я нагло пялился на едва прикрытые сиськи и бедра.
— Я чувствую в тебе силы. Злую. — Кинула щепотку перца. — И добрую. — На донышко упали крупинки соли. — Мы не верим в ваших богов, но даже духи уважают тех, кого вы зовете Избранными. И ты один из них — великий посланник.
— Но это не точно.
— Сомнений нет и быть не может. Ответь, чего ты хочешь?
— Лодку. А лучше две. Еще еды, вина, золота… И ушуйников побольше.
Лира снова меня пнула. Танбад улыбнулась.
— У меня есть все, что вам нужно. Но в дар ничего не дам.
— Цена вопроса?
— Ребенок.
— Чей?
— Мой.
— А что с ним?
— Его нет.
— Мои соболезнования. Но я не умею воскрешать мертвых.
Она запрокинула голову и гортанно расхохоталась.
— Он не умер. Он еще не родился.
— Так а я тут приче… а-а-а!
— Именно. Сын Избранного станет могучим шаманом. Сильнейшим из живущих.
— Легко! Уж думал, с соседями воевать пошлете. Сына заделать — это всегда пожа…
— Нам надо подумать, — встряла Лира.
— Ах, вы пара…
— Нет. — Девушка чуть смутилась. — Просто могут возникнуть… сложности.
Танбад понимающе кивнула.
— От непосильной ноши зачах стебель?
Обиженно проворчал:
— Все нормально со стеблем. Показать?
— Тогда в чем проблема?
— Он может лишиться дара.
— Знаю. Чтобы этого избежать, мои древние предки придумали особый ритуал — оковы Духов. Его не раз проводили в далеком прошлом. Шаманы — потомки первых Избранных.
Лира тихо вздохнула.
— При всем моем уважении, мы дадим ответ завтра.
— На рассвете.
— Как пожелаете.
— Вас проводят в свободную ярангу. Отдыхайте и ни в чем себе не отказывайте.
Вместо отдыха спутница стала в спешке собирать вещи.
— Ты куда?
— Ночью уходим.
— Пешком?
— Как видишь.
— Эй, нам дадут лодку, припасы и пиратов. И золотишка отсыплют.
Лира смерила меня гневным взглядом и с презрением спросила:
— Как называют шлюху-мужчину?
Без задней мысли сказал:
— Альфонс.
— Так и буду тебя звать.
— Да перестань. Это же не блуд, а благородное дело по разведению маленьких шаманят.
— Тебе лишь бы шишку погреть, а причина найдется. Один раз дар потерял, хочешь вообще его лишиться?
— Есть же ритуал.
— А ты его проверял? Или веришь на слово любой полуголой бабище?
— Мне кажется, или ты ревнуешь?
— Мне кажется, ты идиот. И думаешь только о своем хрене. Воистину, пути богов неисповедимы. Это ж надо было сделать Избранным тебя. Не меня. Не его! — Она ткнула куда-то в стену. — А тебя! Похотливого придурка. Судьба мира? Жизни миллионов? Пффф… Запрыгнуть бы на любую охочую сучку, и хоть трава не расти!
— Между прочим, я взвесил риски. Шанс потерять дар гораздо меньше, чем сгинуть по дороге в столицу.
— Да-да. Ты и законы мироздания перепишешь, если приспичит перепихнуться.
— Ты и меня в мешок засунешь?
Лира замерла в недоумении.
— То есть?
— Я никуда не пойду. Не волоком же потащишь.
Она какое-то время молчала, неотрывно смотря прямо на меня. Я не отвел взгляд, всем своим видом выражая непоколебимую решимость.
— Нет, дружочек. Пойдешь. Пойдешь на хер! Забудь мое имя и не попадайся на глаза.
Выпалив это, девушка закинула мешок на плечи и выскочила из яранги. По камням застучали удаляющиеся шаги.
— Ну и черт с тобой. Только нудишь по поводу и без.
Расстроился ли я? Да фигушки. Словно камень с души. Уж теперь-то никто не помешает заниматься тем, что действительно люблю. А мир пусть спасают старики в остроконечных шляпах.
— Передай Танбад, — строго сказал стражнику, — Избранный Леонид пришел. Обсудить ритуал желает.
Хмурый эйн кивнул и юркнул за полог.
— Входи, Избранный Леонид. Танбад ждет.
Женщина приветливо улыбнулась и жестом предложила сесть подле нее. Передав пиалу ароматного напитка, она беззастенчиво положила голову мне на колени.
— Итак, твой ответ.
— Да.
— Но еще не утро. Твоя спутница согласна?
Резко произнес:
— У меня больше нет спутницы.
— Хм… — Кажется, эти слова ее озадачили. — Значит пора готовиться. Стража! Пошлите за слугами!
— А мне что делать?
— Для начала разденься.
— Полностью?
— А ты стесняешься? — Шаманка улыбнулась и провела мне пальцем от груди до пояса.
Пока стягивал вещи, Танбад цедила северный чай и внимательно наблюдала за моими потугами. Ей-то легко, а мне возиться со всеми этими пряжками и шнурками. Когда дело дошло до штанов, отвернулся, и тут уже услышал требовательный возглас:
— Повернись. Хм… Знаешь, прости за те слова о стебле.
— Да ерунда…
В ярангу вошли четыре молоденькие девушки, неся глубокие каменные чаши. В одной трепыхалась рыбешка, во второй лежала густая земля, в третьей тлели угли, в последней звенели золотые кисточки и крохотный кинжал. Служанки расселись вокруг жаровни и поставили на огонь пустой сосуд.
— Жизнь, — строго произнесла шаманка.
Девушка ловко отрезала рыбке голову и сцедила немного крови.
— Смерть.
Сверху упала земля.
— Свет.
Посыпались угли.
— Сила!
Танбад накрыла чашу ладонью и зажмурилась. Камень успел нагреться, женщина наверняка испытывала сильную боль, но ни один мускул не дрогнул на ее лице. Внутри чаши что-то происходило, я чувствовал это. Высвобождалась некая колдовская мощь, воздух пропитался магией.
Наконец шаманка отдернула руку, открыв взору кипящую жидкость цвета и густоты домашнего кетчупа. Пока служанки мешали ее кисточками, Танбад развязала ленту и бросила на пол. С тихим шелестом по бедру скатилась цепь со шкурками.
Грудь у нее была просто сногсшибательная. Дышать забыл, глядя на крепко сбитые холмики с маленькими каштановыми сосочками. Девушки окружили шаманку и стали рисовать на коже знакомые орнаменты и фигурки. Они покрывали пядь за пядью, не оставляя зазоров и пустых мест. Когда закончили с лобком, женщина повернулась ко мне спиной и привстала на цыпочки, показав во всей красе умопомрачительную попку.
— Нравится? — кокетливо спросила владыка племени.
Не придумал ничего остроумного и просто сказал:
— Да. Очень.
Когда ее раскрасили, она взяла у служанки кисточку и опустилась предо мной на колени.
— Твоя очередь. — Жаркое дыхание обдало набухшую плоть. — И начну, пожалуй, отсюда.
Глава 7
На рассвете нам подали легкий завтрак — кусочки печеной рыбы и какие-то водоросли, похожие по вкусу на морскую капусту. После слуги принесли пушистые серые шубы и волчьи шапки. Больше никакой одежды нам не полагалось.
В сопровождении десятка крепких воинов я и Танбад взошли на широкую ладью с такими низкими бортами, что вода не заливалась только чудом. По сути это грузовой плот с носом, кормой и мачтой, к которой привязали двух белых косматых лошадок.
Ушкуйники оттолкнулись баграми от берега и поставили косые паруса. Лодка плавно пошла вниз по Саммерен к холодному Брилльскому морю. Мы с шаманкой устроились рядышком в плетеных креслах. Я с любопытством разглядывал стойбища эйнов, женщина неотрывно смотрела вперед.
— Как, кстати, пройдет ритуал? Что мне делать надо?
— Узнаешь на месте, — с легким раздражением ответила Танбад.
— Ладно…
— Не злись. — Ее ладонь скользнула под шубу, и от злости не осталось и следа.
Где-то через час ладья причалила в устье реки. Мы запрыгнули в седла и поскакали к торчащему из воды здоровенному валуну. Воины остались на борту — наверное, им в ритуале участвовать нельзя.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась мертвая каменная пустошь. Большие и маленькие глыбы вразнобой валялись тут и там, то складываясь в запутанные лабиринты, то окружая широкие проплешины. Одни гладко облизало древнее море, другие заострил свистящий ветер. С высоты птичьего полета побережье, наверное, напоминало россыпь щебенки вперемешку с галькой. Будто некий великан взял по горсти того и другого и швырнул под ноги.
Но та серая громада была больше самого крупного обломка раз в десять. Настоящий исполин, отец всех камней, царь-валун. Не знаю, от какой скалы он откололся и как попал на берег, но на его покатой спине можно дом построить. Да не абы какой, а трехэтажный особняк. И еще место под гараж останется.
Когда подобрались ближе, заметил ступени, высеченные на его пологом, обращенном к берегу боку. Слева и справа виднелись длинные цепи орнаментов и рисунков. За ночь бы их не нанесли, даже работая всем племенем. Значит на камне проводят ритуалы испокон веков, и шаманка не врет.
— Это Дан-Батай — Дверь Духов. За ней вход в иной мир, откуда мы, шаманы, черпаем силу. Она надежно укрыта от глаз всех богов, но ее сторожит дух воды. Ты должен с ним сразиться.
— А получится?
Она ехидно улыбнулась.
— Постараешься — получится.
— Ну, попробую.
Вытащил из кармана палочку, но Танбад неуловимым движением схватила ее и сломала об колено.
— Это — мусор. Сила — тут. — Коснулась моей груди. — Не в дереве. Не в железе. А внутри тебя. Действуй. И ничего не бойся.
Спешился, расправил плечи.
— И разденься. Духи не носят одежд.
Вот блин. Пришлось стаскивать теплую шубу и шапку. Чуть не задохнулся от порыва холодного соленого ветра. Обнял себя, вжал голову в плечи и побрел по острому крошеву, ойкая и шипя. Хорошо хоть идти недалеко, но между берегом и ступенями метров десять ледяного прибоя.
Осторожно окунул в него пальцы и тут же перестал их чувствовать. Судорога, гипотермия, смерть — вот и весь ритуал. Пока размышлял о нелегкой доле, из глуби, обдав пенными брызгами, выскочил полупрозрачный шар. Пару секунд он подрагивал на месте, а затем с плеском вытянулся, приняв форму человека. Очень, кстати, похожего на меня, только из мутной жижи и с длинными тонкими хлыстами вместо рук. Опять эти долбанные тентакли.