– Как вы узнали, что он здесь?
– Мы повсюду искали его, – ответила Жерти. – Он здоров?
– Наружность домика обманчива, ведь это жилище для холостяков. Но все равно заходите. Вечер сегодня сырой.
Они по одному прошли в маленькое помещение у входа.
– А где Вильям? – спросила Жерти.
– Сбоку.
Овербрук открыл дверь.
– Эй! Старина!
– Что? – спросил сонный голос.
– К вам пришли. Идите сюда.
– Я не хочу никого видеть. Я хочу спать!
– Я пойду за ним, – сказал фермер, пожимая плечами. – Он устал. Ничего удивительного после дня, который был у него.
Фермер прошел в соседнее помещение, из которого послышались голоса.
– А он не попытается удрать через какой-нибудь черный ход, шеф? – спросила Делла.
– Если он удерет, – заявил Мейсон, – то практически признает себя виновным. Нет, он нам представится потерявшим память. Вот увидите!
Голоса в соседнем помещении смолкли, и послышались шаги. Вернулся Овербрук.
– Я не знаю, как поступить, – сказал он. – Его надо было доставить сюда?
– Вы сказали ему, что здесь его жена?
– Нет. Только то, что его хотят видеть.
– Самое лучшее, – заметил Мейсон, – это сделать ему сюрприз. Ему нужна встряска, неожиданность. Амнезия – это результат безволия, тенденция разума избегать всего, что неясно и требует усилий для восприятия. Это убежище. Человек закрывает дверь своего мозга перед всякими волнениями И даже мыслями, которые могут вызвать это волнение. Лучшее лекарство от этой болезни – это шок. Нужно, чтобы он увидел нас неожиданно. Не говорите ему, кто здесь, и не подготавливайте его к встрече. Просто скажите, что его хотят видеть. Кстати, как он попал сюда? Кто его привез?
– Появился он прошлой ночью, – ответил Овербрук. – Его качало. Залаял пес. Я сперва подумал, что на какого-нибудь зверя. Но по стойке пса я понял, что лает он на человека. Я выглянул: никаких автомобилей. Край, знаете ли, пустынный. Я зарядил свое ружье и зажег фонарь. Человек подошел к двери и постучал. Я попросил представиться. Последовал ответ, что он этого не знает. Мы поговорили таким образом несколько минут, и я вышел. Пес держал его в напряжении, пока я ощупывал его карманы в поисках оружия. Ничего. Даже носового платка. Никаких бумаг, конвертов. Вообще ничего.
– Странная история, – сказал Мейсон.
– Ничего, кроме толстой пачки денег, – продолжал Овербрук. – Достаточно толстой, чтобы озадачить и лошадь.
Естественно, мне все это показалось подозрительным. Тогда он поведал свою историю, сказал, что находится как бы в тумане, не помнит, кто он, очень устал и хочет спать. Он не хотел, чтобы узнали о его местонахождении.
Прибавил, что будет помогать мне по дому, даст денег, сделает все, что захочу, лишь бы я позволил ему отдохнуть.
– Бедный малый подвержен припадкам такого рода, – сочувственно проговорил Мейсон. – К счастью, они делаются все реже и реже. Это третий за восемнадцать месяцев.
– Контузия от разрывного снаряда? – спросил Овербрук.
– Да. Последствия войны.
Дверь спальни открылась, и появился мужчина лет тридцати, с блуждающим взглядом, полуоткрытым ртом, и посмотрел на присутствующих безразличным взглядом.
С тонкой талией, сухощавый, он не должен был весить более восьмидесяти кило.
– Вильям! – вскричала Жерти, бросаясь к нему.
Флетвуд сделал шаг назад.
– О! Вильям! Мой дорогой! – всхлипывала Жерти, повиснув у него на шее.
Мейсон глубоко вздохнул.
– Благодарение богу! Это действительно Вильям, – пробормотал он.
Овербрук улыбался, как огромный купидон, соединяющий двух любящих существ.
– У него не было с собой багажа? – спросил Мейсон.
– Он появился таким, как вы видите его сейчас, – ответил Овербрук. – Я одолжил ему бритву и купил зубную щетку.
– Идем, дорогой Вильям, – сказал Мейсон, похлопывая Флетвуда по плечу. – Мы отвезем вас домой.
– Домой? – озабоченно спросил Флетвуд.
– О! Вильям! – воскликнула Жерти. – Ты меня не узнаешь, дорогой?
– Я никогда в жизни вас не видел, – ответил тот с уверенностью.
Мейсон расхохотался.
– Вы совершенно в этом уверены, старина? – вскричал он. – Вы не узнаете Жерти, вашу жену?
Флетвуд посмотрел на него взглядом затравленного зверя.
– Нет, нет, он ничего не знает, бедный, дорогой! т– сказала Жерти. – Как вы можете хотеть, чтобы он знал? Пойдем, мой бедный друг, а? И напугал же ты нас!
– Домой? А где это?
– Вильям! – закричала Жерти с рыданием в голосе. Потом овладела собой и продолжала: – Не думай об этом. Врачи сделают все, чтобы ты выздоровел и все вспомнил.
– Сколько мы вам должны? – спросил Мейсон у фермера.
– Ничего! Ни одного цента? Я сделал, что мог, вот И все!
Адвокат вытащил из кармана билет в двадцать долларов.
– Купите себе что-нибудь, – сказал он. – Какой-нибудь сувенир в память о нашей встрече. А теперь, Вильям, в дорогу!
– В дорогу? Куда?
– Домой, конечно, – ответила Жерти. – Идем, дорогой! Ты все увидишь!
– Вы мне не жена, – сказал Флетвуд. – Я не женат.
Мейсон задыхался от смеха.
– Нет! – продолжал упрямо тот.
– Это вы наверное знаете, мой дорогой? – спросил он тем снисходительным тоном, которым говорят с детьми.
– Я это чувствую, – ответил Флетвуд.
– Это не может так продолжаться, – проговорила со слезами Жерти.
– Не торопитесь, миссис Раймонд, – сказал ей Мейсон. – На вашем месте я действовал бы спокойнее.
Флетвуд раскачивался с задумчивым видом, выискивая какой-нибудь предлог или зацепку и не находя их.
– Сожалею, что мы вас потревожили, – сказал Мейсон, пожимая руку фермеру, – но вы ведь сами понимаете, что такое амнезия! Мы не могли ждать до завтра. Он мог встать и убежать ночью, не сознавая, как это опасно!
– О! Я отлично помню, как пришел сюда, – сказал Флетвуд. – Вы можете меня оставить. Я приду завтра.
– А как вы попали сюда? – спросил Мейсон с недоверчивой улыбкой.
– Пешком.
– Откуда?
– С большой дороги.
– А как вы очутились на большой дороге? С кем вы были?
– Я пользовался автостопом.
– Где?
Флетвуд метнул на Мейсона холодный и враждебный взгляд.
– Я не знаю, – проворчал он.
– Вот видите? – обратился Мейсон к фермеру. – Я, может быть, не должен был его расспрашивать. Мне только хотелось знать, до какой степени он все забыл. В дорогу, Жерти. Идемте, Вильям!
Он взял Флетвуда под руку, Жерти завладела другой.
Флетвуд, ведомый против воли, остановился около двери.
– Я себя не чувствую вашим мужем, – бросил он Жерти, которая усиленно тащила его.
Она нервно рассмеялась.
– Опять ты говоришь это, – сказала она. – Ты считал, что я твоя любовница, прибавила она со слезами на глазах, – и каждый раз во время приступов ты говоришь это! И это после пяти лет замужества! Пойдем, мой любимый!
Они приблизились к автомобилю. Пес, увидев, что гости приятны его хозяину, приветливо вилял хвостом. Овербрук стоял на пороге, широко улыбаясь.
Мейсон открыл дверцу автомобиля, но Флетвуд все колебался. Жерти подтолкнула его.
– Ну! На этот раз ты не ускользнешь от меня. Подымайся, мой любимый!
– Сядьте за руль, Делла, – сказал Мейсон, усаживаясь сзади рядом с Жерти и Флетвудом.
Делла Стрит развернула машину, три раза приветственно нажала на клаксон и включила фары.
– Что вы от меня хотите? – спросил Флетвуд.
– Вас, и этого довольно, – ответил Мейсон,
– По какому праву? Я не хочу ехать вместе с вами. Дайте мне выйти!
– Послушайте, Вильям, вы опять хотите бросить вашу жену, – с иронией в голосе проговорил Мейсон.
– Это моя жена?
– А откуда вы знаете, что это не так?
Жерти наклонилась и нежно поцеловала его.
– Подожди немного, дорогой, и ты увидишь!
– Что это все может означать? – спросил Флетвуд.
– Конечно, ошибка всегда возможна, – сказал Мейсон.
– Это так и есть!
– Если вы не Вильям Раймонд, – продолжал адвокат, – то Роберт Флетвуд, которого ищет полиция, чтобы задать несколько вопросов. Ваше дело выбирать.
– Я вам повторяю, что ничего не знаю.
– Будет сделано все возможное, чтобы память вернулась к вам, – сказал Мейсон.
– Кто этот Флетвуд?
– Один тип, вроде вас, больной амнезией, которого разыскивает полиция.
– А я вам заявляю, что ни одной минуты больше не хочу находиться вместе с вами! Эта женщина не моя жена!
– Вы считаете себя Флетвудом?
– Нет.
– Значит, вы Раймонд, Вильям Раймонд.
– Остановите машину. У меня есть мои права. Я заставлю с ними считаться!
– Как хотите, – ответил адвокат. – Вы или Раймонд, или Флетвуд. Тот или другой. Если вы настаиваете на своем, мы отвезем вас прямо в полицию, где вы и расскажете свою историю. Там за вами хорошо присмотрят. Пригласят врача-психиатра, который вас загипнотизирует или введет какой-нибудь препарат. Все равно вам придется сказать правду. У них есть испытанные средства. И вы, как миленький, выложите все. что нужно.
– Мне нечего делать в полиции, – сказал испуганный Флетвуд.
– Тогда выбирайте – дом или тюрьма. Решайте.
– Хорошо, – ответил Флетвуд, обращаясь к Жерти. – Если вам нравится быть замужем, я играю с вами. Мы хорошо поймем друг друга.
– Флетвуд, это вы убили Бертрана С. Алреда? – спросил Мейсон.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Когда вы видели Алреда в последний раз?
– Я не знаю никакого Алреда.
– Внимание, – сладко проговорил Мейсон. – Это было после того, как вы потеряли память, Флетвуд. Амнезики отлично помнят все, что произошло с ними после потери памяти. Другими словами, вы отлично должны помнить женщину, которая выдавала себя за вашу сестру, старшую сестру, и которая увезла вас в своей машине. Потом вы познакомились с ее мужем.
– Я ничего не помню.
– С какого времени?
– Я не хочу отвечать на ваши вопросы. Кто вы такой, наконец?
– Вы ответите на вопросы, которые задаст вам полиция, Флетвуд!