– Это меня устраивает, лейтенант, – ответил Флетвуд. – Я очень рад, что сказал вам всю правду.
– Вы совершенно уверены, что бросили револьвер?
– О! Что касается этого, то да. Вы можете это проверить, лейтенант. Вы найдете место, где я оставил машину, и найдете револьвер. Я бросил его слева от дороги, и бросал изо всех сил. Он, вероятно, упал за сотню шагов. Почва была рыхлая и, вероятно, остались следы.
– Дело сделано, – сухо проговорил Траг. – Я проеду на место и посмотрю сам. Похоже, ваши показания подтверждаются. Но теперь, – внимание! Вы не обрезали проводов освещения автомобиля, когда уходили?
– Нет.
– И выключили фары?
– Нет. Я оставил их горящими.
– Чтобы легко было найти машину?
– Да.
– Когда вы бросали револьвер, вы были освещены фарами?
– Да.
– Значит, все люди, находящиеся по соседству, могли видеть то, что вы делали?
– Да.
– Ваша клиентка говорила вам об этом? – спросил Траг у Мейсона.
Мейсон секунду подумал, потом покачал головой.
– Напрасно, – сказал Траг. – Она должна была это сделать.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил адвокат.
– Дело для меня становится ясным, – заявил лейтенант. – Ваша клиентка, Мейсон, сперва побежала, потом остановилась. Она поняла, что ей кричал Флетвуд, видела, как он бросил револьвер и удалился по направлению к ферме. В руках у нее был большой английский ключ. Она знала, что муж хотел ее убить. Немного подождала, стоя в темноте, под дождем. Потом медленно вернулась обратно к машине. Муж ее был на грани сознания. Каждую минуту он мог прийти в себя.
Она открыла левую дверцу и ударила его изо всех сил.
Потом, сев за руль, повернула машину и доехала до крутого спуска, вынула свой чемодан из багажника, бросила английский ключ, направила машину к обрыву и выскочила. Позже она остановила мотоциклиста и вернулась в город. Самое лучшее для нее было признать себя виновной и объяснить все необходимостью защиты.
– Она ничего этого не сделает, – спокойно сказал Мейсон.
– Там имеются следы, которые ее уличат, – возразил Траг с победоносным видом. – И они не лгут.
– Флетвуд, – сказал Мейсон, – если ваша версия верна, то как получилось, что вы не…
– Достаточно, Мейсон, – сказал Траг, – резко отодвинув свой стул.
– Что это значит?
Траг улыбнулся.
– Вы оказали мне большую услугу. Заставили говорить свидетеля. Он наконец рассказал нам историю, которая сходится с нашими данными. На этом остановимся. Вы сможете задать свидетелю сколько угодно вопросов во время разбора дела. Теперь идите спать.
– У меня только два вопроса, Траг, – вскочил адвокат. – Я хотел только узнать…
Траг с улыбкой покачал головой.
– Когда я думаю, что сделал для вас всю работу…
– Что бы ни говорил Мейсон, – Траг. повернулся к Флетвуду, – не отвечайте ему, поняли?
Флетвуд молча наклонил голову.
Мейсон, в бессильной злобе, раздавил сигарету между пальцами.
– Тем хуже для меня, – сказал он.
– Но так ведь бывает не всегда, – иронически проговорил Траг, – когда великий Мейсон сам надевает петлю на шею своей клиентки!
– Действительно, – ответил адвокат с горечью, – Все, что я хотел, это узнать правду. Я знал, что Флетвуд лжет, выдавая себя за больного.
– Мы все это знали, – возразил Траг. – И я ждал, когда он заговорит. Разрешив вам прийти сюда, я надеялся, что вы будете нам полезны, но никак не ожидал, что столь успешно сыграете в мою пользу!
– Я тоже, – бросил Мейсон, направляясь к двери.
Глава 16
Часы на стене зала ожиданий показывали девять часов десять минут.
Мейсон стоял у массивной перегородки, разделяющей помещение на две части. Миссис Алред находилась по другую сторону. Сидевшая в углу надзирательница терпеливо ожидала окончания их разговора.
– Что вы сказали лейтенанту Трагу, – спросил Мейсон.
– Ничего. Я его не видела.
– Это плохо.
– Почему?
Мейсон передал ей показания Флетвуда, которые миссис Алред внимательно выслушала. Когда он закончил, наступило молчание.
– Это сплошная ложь, – с живостью сказала заключенная.
Адвокат покачал головой.
– К сожалению, некоторые обстоятельства, я еще не знаю, какие именно, получили подтверждение. Раз Траг вас не допрашивал, это значит, что его мнение уже сложилось. Может быть, следы… А это можно объяснить только тем, что вы мне не сказали правды. Флетвуд долго изворачивался, прежде чем сказал правду, но кончил он историей вполне правдоподобной, делающей вас исполнителем хорошо организованного убийства. Тут есть все: провокация, мотив, исполнение. Все так хорошо сходится, что даже симпатизирующий судья объявит вас виновной в убийстве.
– Это Флетвуд убил моего мужа, мистер Мейсон.
– Я в этом не совсем уверен, – ответил Мейсон, качая головой.
– Нет, это он! Он или я!
– Это похоже.
– Но вы же знаете, что я не убивала!
– Я бы очень хотел, чтобы судья разделял ваше мнение.
– Значит, по-вашему, я в плохом положении?
– Показания Флетвуда к тому подводят.
– И вы тоже верите в это!
– Мой принцип – верить моим клиентам, – ответил Мейсон.
– А если бы я не была вашей клиенткой, вы бы поверили Флетвуду?
– Возможно, – согласился адвокат. – Мне хотелось бы знать, вы действительно были заперты в багажнике?
– Никогда!
– Не знаете ли вы, кто мог там быть?
– Нет.
– На коврике следы крови. У вас не шла носом кровь?
– Нет.
– Если только, – задумчиво проговорил Мейсон, – вам не пришла в голову идея рассказать несколько измененный вариант показание Флетвуда, который мог бы объяснить многое и даже кровь в багажнике.
– Но я сказала правду, мистер Мейсон!
– Видите ли, иногда артистичная ложь перебивает правду. Версия Флетвуда великолепна и логически объясняет все. Если бы вы могли объяснить эти следы крови…
– Я этого не могу.
– Это самое веское доказательство Флетвуда. Оно объясняет все. И дает отличную базу для обвинения.
– Против меня?
– Увы, да!
– Я не убивала своего мужа, мистер Мейсон.
– Тогда говорите, – сказал адвокат. – То, что вы можете сказать, не изменит показаний Флетвуда. Если новое свидетельство подкрепит его показания, вы будете «готовы». Вас обвинят в убийстве и разрешат защиту. Вот и все.
– О каком новом свидетельстве вы говорите!
– Я не знаю, следы, отпечатки пальцев…
– Я вам сказала правду!
– Я хочу верить этому, – ответил адвокат, давая знак надзирателю, что свидание окончено.
Глава 17
Часы пробили полдень. Дрейк постучал в дверь бюро Мейсона, и Делла Стрит поспешила открыть ее.
Детектив вошел в сопровождении тщедушного человека лет шестидесяти.
– Вы помните Берта Умфрейса? – спросил Дрейк. – Он работал на вас по делу Мемброза.
– Помню, – ответил адвокат. – Здравствуйте, Умфрейс.
Берт ответил энергичным кивком, давая понять, что он человек, который не желает терять даром времени.
– У меня неотложные новости.
– Садитесь, Берт, и сообщите их нам, – предложил Дрейк. Повернувшись к Мейсону, он прибавил:
– Умфрейс был в Спрингфельде, и я сразу же позвонил ему после того, как вы попросили меня отыскать следы машины на сыром грунте. Он немедленно сел в машину и отправился туда, Опередив таким образом полицию на целый час.
Увидев его, агенты состроили кислую мину, но ничего не могли сделать.
– Начинайте, Умфрейс, – нетерпеливо сказал Мейсон.
Тот вытащил из кармана сложенный лист бумаги и стал тщательно разглаживать его.
– Я сделал карту, – сказал он, – но прежде чем показать ее вам, разрешите мне рассказать все, как было. Я направился на ферму к Овербруку и сказал ему, что пришел за справками. Он решил, что я из бюро шерифа, и все мне рассказал.
– Что он сказал?
– Появление Флетвуда его удивило и обеспокоило. По тому, как лаял его пес, он решил, что на дороге было оживленное движение и слышался гул голосов. Тогда Овербрук, будучи хорошим охотником, пошел посмотреть на следы, оставленные Флетвудом.
– И он их обнаружил?
– Да. Недалеко от дома. Большую часть дня в субботу шел дождь, и почва оставалась сырой, что значительно облегчило поиски.
Овербрук дошел по этим следам до места, где была оставлена машина. Здесь удалось обнаружить четкие отпечатки, которые заставили его призадуматься. Но на этом он не остановился и стал продолжать расследование.
– Вы в этом уверены?
– В этом – да! Он дошел до места стоянки машины, потом проследовал до дороги, мощенной камнем, затем вернулся к себе, нагрузил трактор досками от разобранного курятника, привез их на мощеную дорогу и, беря по одной, сделал нечто вроде мостков, отделяющих дорогу от места остановки автомобиля. Особое внимание он обратил на то, чтобы не затоптать следы, оставленные ногами. По-моему, он очень старательный парень и сделал все так хорошо, как не сделали бы агенты полиции. Все следы видны очень отчетливо: во всяком случае, так было, когда я был гам. Следопыты сделают гипсовые слепки.
– Потом?
– Овербрук расположил свои доски и пошел на почту, чтобы позвонить по телефону шерифу. Он сказал ему о том, что обнаружил и что сделал, а шериф в свою очередь уведомил об этом Трага.
Овербрука попросили оставаться на месте и дожидаться начальства. Тут появился я и начал свои расспросы. Овербрук отвел меня к себе и все рассказал, полагая, что я из полиции. Я закончил свое маленькое дело, когда появился шериф в сопровождении Трага.
Они страшно разозлились, но за что, спрашивается? Я ничего не трогал, все было в целости благодаря доскам Овербрука. Разумеется, они быстро выставили меня оттуда. Знай они, что у меня в кармане, то непременно отобрали бы. Но Овербрук меня не выдал.
– Покажите мне ваш клад, – сказал Мейсон.
Умфрейс разложил карту на столе.
– С этим, – сказал он, – вы имеете все. Вот направление, по которому свернула машина.