Очки Веллимэна съехали на кончик носа, и он поправил их.
– Я собрал информацию, прежде чем прийти сюда, – заявил он. – Мне говорили, что вы, сэр, никогда не капитулируете.
– Я и не намерен капитулировать.
– A-а… прошу прощения. Мне так показалось.
– Я попросту обрисовываю ситуацию. «Безнадежная» – это не слишком сильное определение. Положение было бы отчаянным, если бы не одна возможность. Имя Берт Арчер мы увидели первый раз в списке, составленном Леонардом Дайкесом. Нельзя отказать в логике предположению, что, записывая ряд имен, без сомнения, вымышленных, Леонард Дайкес искал псевдоним для себя или для кого-то другого. Надо думать, что дело касалось псевдонима для автора романа. Но мы располагаем также фактами, а не только домыслами. Тем же именем назвался клиент мисс Абрамс и автор романа, который рецензировала ваша дочь, и тот, кто договорился с ней о встрече по телефону. Может быть, я объясняю все это слишком подробно, но мне бы хотелось, чтобы дело было совершенно ясным.
– Я люблю ясность, – вставил Веллимэн.~– Это хорошо. – Вульф вздохнул. По всему было видно, что он недоволен собой. – Я пробовал узнать о рукописи от коллег вашей дочери или от особы, которая печатала роман, и потерпел неудачу. Единственный пока еще не разработанный путь, ведущий к Берту Арчеру, – его связь с Леонардом Дайкесом. Это слабая связь. Она основана лишь на том, что Дайкес записал это имя. Но это наша последняя надежда,
– Тогда попробуйте!
Вульф кивнул головой.
– Именно поэтому, – продолжал он, – я счел необходимым поговорить с вами. У нас сегодня двадцать седьмое февраля. Тело Леонарда Дайкеса выловлено из воды в первый день нового года. Он был убит. Полиция редко ошибается в таких делах. У мистера Гудвина была возможность ознакомиться с материалами этого дела. Персонал адвокатской фирмы, где работал погибший, опрошен особенно подробно. У Дайкеса были весьма скромные приятельские отношения вне службы. Восемь дней тому назад я понял, что имя Берта Арчера является звеном, соединяющим смерть Дайкеса и смерть вашей дочери. Естественно, полиция снова добралась до адвокатской фирмы и будет и впредь этим заниматься. Поэтому я не вижу смысла в обычном расследовании; которое я мог бы проводить своими силами. Никто не пожелает даже выслушивать мои вопросы, не то что отвечать на них.
– Значит, вы считаете, что этого не надо делать? – спросил клиент, внимательно выслушав выводы Вульфа.
– Нет. Я думаю, что следует пойти на хитрость. В адвокатских фирмах работают молодые женщины. Мистер Гудвин настоящий мастер в завязывании знакомств с молодыми женщинами и быстром установлении с ними приятельских отношений. Наверное, есть человек, который может с ним в этом сравниться. Это не исключено, но маловероятно. Во всяком случае стоит попробовать. Предупреждаю, однако, что эта попытка будет стоить денег. Знакомства могут быть весьма продолжительными и не увенчаться успехом. Если бы речь шла об одной женщине, обладающей ценной для нас информацией, положение представлялось бы более легким. Поэтому, собственно, я должен спросить вас: согласны вы на этот эксперимент или отказываетесь?
Веллимэн реагировал достаточно необычным образом. Некоторое время он внимательно смотрел на шефа, желая, вероятно, все хорошенько проанализировать. Но в конце своих умозаключений стал интересоваться моей особой. Нельзя сказать, что он не сводил с меня глаз, но бросал в мою сторону такие взгляды, будто у меня на голове появилась змея или вдруг вырос второй нос.
– Вы стремитесь, сэр… – Он нервно откашлялся. – Хорошо, что вы задали мне этот вопрос. По нашему первому разговору вы могли судить, что я готов на все… но… видите ли, сэр, это немного слишком… Речь идет не о деньгах. Я не располагаю неисчерпаемыми кредитами, но… Несколько молодых женщин… Так, одна за другой…
– Что, черт побери, вы подумали? – неприязненно спросил Вульф.
Я в это время сделал очень серьезную мину и даже счел возможным вступить в дискуссию. У меня по этому поводу было три соображения: это дело для нас необходимо; мне очень хотелось увидеть Берта Арчера; наконец, я не хотел бы, чтобы по возвращении в Пеорию мистер Джон Р. Веллимэн заявил, что в Нью-Йорке детективы, нанятые для расследования, соблазняют женщин, служащих в конторах.
– Это недоразумение, – повернулся я к Веллимэну. – Благодарю вас за хорошее мнение обо мне, но, говоря о приятельских отношениях, мистер Вульф имел в виду не более чем тёплое рукопожатие. Он заметил, отчасти верно, что я имею успех у молодых женщин. Наверное потому, что я очень застенчив, а они предпочитают застенчивых мужчин. Вы были так любезны, вспомнив б деньгах. Я буду благоразумным, честное слово! Если дело зайдет дальше, чем вы сочли бы уместным, то я напомню себе, что речь идет о ваших деньгах, и вовремя образумлюсь или же в отчете не упомяну суммы, израсходованной ради неблаговидных целей.
– Я не сторонник напускных добродетелей.
– Что это за фарс? – вмешался Вульф.
– Я не сторонник напускных добродетелей, – повторил с нажимом Веллимэн, – но я не знаю молодых особ, о которых идет речь. Мы в Нью-Йорке, это так, но… но ведь среди них могут быть девушки.
– Вполне возможно, – признался я и пожурил шефа. – Ведь мы совершенно согласны с мистером Веллимэном. Его деньги я должен использовать только в разумных пределах. Так и будет. Даю честное слово. Вы согласны, сэр? – спросил я клиента.
– Да… Конечно, согласен, – подтвердил он, глядя мне в глаза, и решил, что безотлагательно должен снять очки и протереть стекла носовым платком. – Да… конечно, согласен.
– Но это все же не ответ на мой вопрос, – настаивал Вульф. – Значительные расходы, долгое ожидание, слабая надежда на успех. И еще одно. Это будет расследование по делу об убийстве Леонарда Дайкеса, а не вашей дочери. Косвенная атака с разных сторон. Ну что? Поехали дальше или отказываемся?
– Поехали дальше. – Клиент все еще не надел очки. – Только… Видите ли, сэр, мне хотелось быть уверенным, что дело совершенно конфиденциальное. Я хотел бы, чтобы моя жена и священник не знали о… об этих… методах.
Вульф скорчил такую гримасу, будто собирался вновь прикрикнуть на нас, но я живо подхватил:
– От нас не узнают. Ни она, ни кто другой.
– Это хорошо. Подписать мне новый чек?
Нет, это излишне, – ответил Вульф.
Все вопросы вроде были исчерпаны, но Веллимэн начал расспрашивать о том, что касалось главным образом Рэчел Абрамс и дома, где помещалась ее контора. Видимо, ему хотелось пойти туда и увидеть собственными глазами. Я горячо поддержал его желание, чтобы выпроводить гостя из конторы прежде, чем он. вновь начнет беспокоиться о девушках или врожденная нелюбовь шефа к разговорам с клиентами выйдет наружу.
Я проводил Вэллимена и вернулся в контору. Шеф полулежал в кресле. Лицо его было сумрачным. Пальцем он водил по желобку, украшавшему подлокотник.
Я потянулся и широко зевнул.
– Что ж, – начал я, – пойти наверх и сменить костюм? Я одену тот, знаешь, светло-коричневый. Девушки любят мягкие ткани, которые не колются, когда они кладут голову на плечо. А ты пока подумай над инструкциями для меня.
– Никаких инструкций не будет,! – гаркнул он.; – К черту! Принеси мне что-нибудь!
Шеф наклонился вперед, чтобы позвонить и попросить Фрица принести пива.
VII
Замечание о костюме было явно преждевременным. Установление контакта с персоналом адвокатской конторы «Корриган, Филпс, Касбон. и Бриггс» требовало более тщательной подготовки, чем светло-коричневый костюм приятного оттенка из высококачественной ткани. Как правильно заявил Вульф клиенту, там должны быть сыты расспросами о Леонарде Дайкесе и о Берте Арчере, и если бы явился я и прямо открыл огонь, меня, без сомнения, выставили бы оттуда.
Несмотря на это, я поднялся наверх в свою комнату, желая обдумать детали вдали от шефа и телефона. Начало представлялось простым. Чем, не считая моей особы, мы располагаем, чтобы очаровать тамошних молодых женщин? Ответ напрашивался только один: орхидеями. Особенно в это время года, когда тысячи цветов вянут несорванными. Через четверть часа я вернулся в кабинет Вульфа и заявил ему:
– Мне необходимы орхидеи.
– Сколько?
– Не знаю. Для начала достаточно дюжины, может, пяти. Дай мне свободу выбора.
– Не дам. Согласись со мной. Ты не получишь ни Куприрадиум Уорл, ни Фишер, ни Дендробиум Кубеле, ни…
– Удовольствуюсь Каттлау, Брассо и Лаоли.
– А ты знаешь что к чему!
– Естественно. Обязан.
На такси я доехал до Отдела по расследованию убийств на Двадцатой улице и здесь встретился с препятствием. Перли Стеббинс ушел обедать, а я ни у кого другого не мог получить то, что мне требовалось. Тогда я пожелал увидеть самого Крамера и толкнул дверь его кабинета. Инспектор сидел за столом и ел салями с булкой, запивая кефиром. Когда он услышал, что я хочу посмотреть дело Дайкеса, чтобы выписать имена персонала адвокатской конторы, то ответил, что у него нет времени на разговоры со мной и он просит меня убраться ко всем чертям.
– Хорошо, сэр, – ответил я миролюбиво. – От нас вы получили все. Мы указали на связь между убийствами Дайкеса, Джоан Веллимэн и Рэчел Абрамс, прежде чем ее труп успел окоченеть. Взамен мы просим только список, который можно получить и другим способом, потратив два часа и заплатив двадцать долларов, – но у нас нет времени. Я думаю, ваша несговорчивость – результат плохой диеты. Большой желудок. Ради Бога! Страшно смотреть на такой обед!
Крамер проглотил кусок, который жевал, и, нажав соответствующую кнопку, бросил в трубку внутреннего телефона:
– Росси? Я посылаю к тебе Гудвина, Арчи Гудвина. Дай ему дело Дайкеса. Пусть выпишет себе фамилии персонала адвокатской фирмы. Ничего больше. Наблюдай за ним. Понял?
Механический голос отчеканил:
– Так точно, сэр.
К обеду я вернулся домой, а по дороге купил в канцелярском магазине обычные конвертики. Остальные необходимые аксессуары у меня были.