Я пообедал и приступил к работе. В моем списке фигурировало шестнадцать имен особ женского пола. Естественно, из материалов дела я мог бы узнать, кто есть кто, но это был бы тяжелый труд, да я и не собирался прибегать к дискриминации. Служащая из архива могла отвечать моим целям не хуже, чем личная секретарша старшего компаньона фирмы Джеймса А. Корригана. Для начала мне нужны были имена и фамилии. Потом я пошел в канцелярию и напечатал их на купленных конвертах. Кроме того, чтобы не пользоваться копиркой, написал шестнадцать раз на почтовой бумаге:
«Эти орхидеи – редкость, и купить их невозможно. Я сорвал их специально для вас. Если хотите узнать, зачем, прошу вас позвонить по телефону ПК-3-1212
АРЧИ ГУДВИН».
Положив в карман пакет с конвертами и записками, я поднялся в мансарду, вооруженный корзиной и ножом, срезал цветы: их требовалось сорок восемь – по три на голову, – но на всякий случай взял немного больше. Прекрасная коллекция – в основном, Кальзу Дионскус, Каталдин, Брассокативу, Нестор, Лаолиссаттиу Барбаросса, Карменсита и Сайт Шотхард! Я пренебрег советами скорого на помощь садовника, который пытался всучить мне Калипсо, цветущие в этом году не наилучшим образом. Однако я был непреклонен. В кладовке мы сложили коробки, папиросную бумагу и ленты. Теодор быстро запаковал цветы с карточками, я же боролся с лентами. Это, собственно говоря, заняло больше всего времени. Проклятые ленты! Вульф справлялся с ними лучше, чем мы оба, вместе взятые, но на сей раз это трудное задание досталось мне одному. В двадцать минут пятого, когда я завязал последний бант, мы упаковали шестнадцать коробок в великолепный картон. Было еще достаточно рано. Я стащил коробку вниз, взял плащ и шляпу и, поймав такси, назвал водителю адрес на Медисон-авеню в районе домов с сороковыми номерами.
Адвокатская фирма «Корриган, Филпс, Касбон и Бриггс» находилась на девятнадцатом этаже одного из тех зданий, строители которых воображают, что для Достижения высшего класса нет ничего лучше мрамора в огромных блоках. В конце чрезмерно широкого коридора я начал сражаться с массивными двойными дверями. Пружина была такой мощной, что могла бы проткнуть лошадь, по этой причине я вошел очень неуклюже. В длинной приемной на стульях расположились два типа, третий прогуливался, а в глубине ловко справлялась с коммутатором блондинка с волосами трех оттенков. Я подошел и, поставив возле нее картонный ящик, начал вынимать коробки и ставить их на столик одну рядом с другой.
Трехцветная блондинка смерила меня взглядом.
– Что это? День рождения Богородицы в феврале? – спросила она сонно. – А может, это атомные бомбы?
Управившись, я подошел к ней.
– На одной из этих коробок, мисс, вы найдете собственное имя, – сказал я, – на остальных – другие. Еще сегодня следовало бы вручить их адресатам. Может, их содержимое улучшит ваше настроение.
Я не договорил, так как телефонистка исчезла. Она бросила коммутатор и совершила прыжок в сторону стола. Не представляю, что являлось предметом ее мечтаний, но, судя по всему, это должно быть что-то, умещающееся в такой коробке. Когда она стала пробегать взглядом наклейки, я двинулся в сторону двери, потянул ее, сильно упершись ногами, и покинул помещение фирмы., Если подобная реакция на коробки, перевязанные лентами, типична для особ женского пола, работающих в конторе, я могу рассчитывать на скорые и многочисленные звонки. Поэтому я сказал водителю такси, что буду доволен, если он достигнет Тридцать пятой улицы меньше чем за час. Но в часы пик моя просьба не могла существенно повлиять на скорость передвижения.
Когда я наконец оказался дома, то пошел на кухню, чтобы спросить у Фрица, не звонил ли мне кто-нибудь.
– Нет, мистер Арчи, – был ответ. – Но если вам понадобится помощь, чтобы управиться со всеми этими дамами, я к вашим услугам. Возраст не имеет значения. Вы знаете, сэр, швейцарцы держатся стойко.
– Благодарю тебя, Фриц. Ты, вероятно, мне потребуешься. Тебе рассказал Теодор?
– Нет, сэр, сам мистер Вульф.
– Черт его побери!
По возвращении с каждого задания в город я должен был отчитаться перед шефом, поэтому пошел в контору и соединился с теплицей, где Вульф находился ежедневно с четырех до шести.
– Я приехал, поручение выполнено. Да! Орхидеи я запишу в счет Веллимэна по три доллара за штуку. Это дело для него будет золотым.
– Нет. Я не торгую орхидеями.
– Ведь речь идет о клиенте. Это его собственный счет.
– Орхидеями не торгую, – повторил Вульф и положил трубку.
Я занялся бухгалтерской книгой: записал расходы, а потом оформил на них чеки.
Незадолго до шести телефон зазвонил в первый раз. Обычно я отвечаю: «Контора Ниро Вульфа. Говорит Арчи Гудвин». Сейчас же я решил сократить эту формулу.
– Говорит Арчи Гудвин.
– Мистер Арчи Гудвин? – переспросил голос официальный и сухой, но, несомненно, женский.
– Да.
– Мое имя Шарлотта Адамс. Я получила коробку с орхидеями и записку с вашей подписью. Благодарю вас.
– Мне очень приятно… Красивые цветы, не правда ли?
– Прелестные. Но я не ношу орхидеи. Они из оранжереи мистера Ниро Вульфа?
– Да. Но он никогда не употребляет слово «оранжерея». А почему вы не носите орхидеи? Они ведь для этого и существуют.
– Видите ли, мне сорок восемь лет, и я не вижу повода, по которому вы подарили мне цветы. То же относится и к другим адресатам. Что вами руководит?
– Я хочу быть предельно искренним, мисс Адамс…
– Миссис Адамс, – поправила она.
– Так или иначе, я хочу быть предельно искренним. Знакомые девушки выходят замуж, переселяются в далекие края. В моем блокноте все меньше телефонных номеров. Я спрашивал себя, какую вещь из тех, что я имею, хотелось бы увидеть молодой даме? И ответил: десять тысяч орхидей. Это не мои орхидеи, но у меня есть к ним доступ. Поэтому я очень прошу вас, миссис Адамс, пожаловать завтра в дом номер девятьсот сорок на Тридцать пятой улице. Вы увидите орхидеи, а потом мы поужинаем в большой компании и, несомненно, хорошо проведем время. Вы записали адрес?
– Вы думаете, что я проглочу эту наживку?
– О, не трудитесь глотать. Вы займетесь этим завтра во время ужина. Уверяю вас, там будет, что глотать. Я могу на вас рассчитывать?
– Вряд ли, – ответила она и повесила трубку.
Во время разговора вошел Вульф и устроился за Столом, понуро глядя на меня и пощипывая подбородок пальцами.
– Начало положено, – обратился я к нему. – Тетка под пятьдесят, замужем и имеет голову на плечах. Она уже проверила номер и знает, что это твой. Не мешай, как сказал я в свое время…
– Арчи!
– Слушаю, шеф.
– Что это за ерунда с этим ужином?
– Вовсе не ерунда. Я не успел тебе рассказать, что решил пригласить этих дам на ужин. Это будет значительно…
– На ужин? Сюда?
– Разумеется.
– Нет! – Прозвучало самое решительное «нет» Ниро.
– Это ребячество! – обрушился я на него не менее решительно. – У тебя скверное мнение о женщинах и… Позволь мне закончить! Я не горю желанием видеть их здесь. Это дело тебе осточертело, поэтому ты свалил его на меня. Оставь мне хоть свободу действий, ну и, кроме того, не отправишь же ты их из своего дома голодных, несмотря на их пол. Не отправишь ведь, правда?
Вульф раскрыл крепко сжатый до сих пор рот, так как иначе не смог бы мне ответить.
– Разумеется. Но ведь ты можешь собрать их у Рустермана. Договорись с Марко. Сними отдельный кабинет. Бели бы он знал, что…
Зазвонил телефон, я повернулся и схватил трубку.
– Арчи Гудвин.
– И что дальше? – раздался женский голос.
– Я слушаю. Очередь за вами.
– Это вы прислали коробки?
– Да… – Телефонистка, подумал я и признался смело:
– Я. Вы их отдали?
– Все, кроме одной. Орхидеи не получила сотрудница, которая заболела. Но было столько волнений! Правда ли, что я разговариваю с мистером Арчи Гудвином – правой рукой Ниро Вульфа?
– Правда. Это телефон Ниро Вульфа.
– Вы написали, что надо позвонить и спросить, почему. Стало быть, почему?
– Я чувствую себя одиноким, и поэтому устраиваю прием. Завтра в шесть вечера. Здесь, у Ниро Вульфа. Адрес есть в телефонной книге. Вы избежите всяких опасностей, если вас придет достаточно много. Будет масса орхидей, океан напитков, возможность завязать со мной близкое знакомство и банкет, достойный мисс Америки. Можно ли узнать ваше имя?
– Разумеется. Бланка Дьюк. Значит, завтра в шесть.
– Совершенно верно.
– Вы хотите что-нибудь записать?
– Естественно. Я обожаю записывать.
– Тогда запишите, пожалуйста. Бланш Дьюк. Разве это не прекрасное имя? Две рюмки джина, одна вермута, два гранатовых сока, два перно. Найдется?
– Угу.
– Может быть, я и приду завтра, а если нет, то пусть мистер сам это выпьет. Никогда не знаю, что буду делать завтра.
Я посоветовал ей непременно прийти, снова повернулся и сообщил шефу:
– Эта немного полегче, чем миссис Адамс. Что ж, для первого часа после работы улов не так уж плох. Так ты говоришь, чтобы я повел их к Рустерману? Кто знает. Конечно, я охотно бы отправился в лучший ресторан Нью-Йорка, но…
– Ты не поведешь их к Рустерману!
– Нет? Но ведь ты говорил…
– Я изменил свое решение. Ужин дашь здесь. Меню я составлю, с Фрицем… Может, пирожки «Мондор», утка с вишнями и виноградом? Ну а рислинга «Пасти Грей» для женщин вполне достаточно.
– Но ведь ты не любишь этот сорт.
– Меня не будет дома. Я уйду без пяти шесть. Поужинаю с Марко и проведу с ним остаток вечера.
В моих отчетах о деятельности шефа я часто упоминаю о том, что Ниро Вульф никогда не выходил из дома по служебным делам. И в данном случае он не отступил от этого правила: решил покинуть дом не по. служебным делам, а по вытекающим из них последствиям. Но такое разграничение – уж излишний педантизм.
– Ты должен быть на месте, – возразил я. – Мы устроим смотр наших дам. Они бы тоже охотно на тебя посмотрели. Миссис Адамс сорок восемь лет, как раз для тебя. Ну и, кроме того, она несчастлива в замужестве, иначе не устроилась бы на службу. В конце концов, таким образом…