А. Кумма, С. РунгеЛЕНИВЫЙ ВАРЕНИК
Отчего гвозди кривые
Молоток лежал в ящике и очень скучал. Он любил всегда по чему-нибудь постукивать, что-нибудь такое заколачивать, а тут лежи себе без всякого толку! От скуки Молоток даже поссорился с Клещами. Впрочем, они частенько ссорились, потому что Клещи всегда все делали наоборот: если Молоток старательно забивал гвоздь, то Клещи прилагали все усилия к тому, чтобы этот гвоздь вытащить.
— Ну что вам от меня надо? Что вы все время за мной подглядываете? — возмущался Молоток.
— Контролируем вашу работу, — невозмутимо отвечали Клещи.
— Ха-ха! Контролер! Да что вы понимаете в моей работе? Вы забили в жизни, ну, хоть один самый маленький гвоздь?!
— Гвоздей мы, правда, не забивали, — ехидно заметили Клещи, — но зато ним случалось вытаскивать гвозди, которые забивали вы, и, надо сказать, что они были кривые, как двухручная пила.
Лежащая рядом Пила хотела было обидеться, но вовремя вспомнила, что она одноручная. И следовательно, эти слова к ней не относились. И очень хорошо, что не относились, потому что если уж Пила начнет возмущаться, то ее никак не остановишь: и пилит, и пилит, и пилит…
А Клещи с Молотком все продолжали препираться.
— Какая несправедливость! — не унимались Клещи. — Всю жизнь мы исправляем ваши ошибки. И где же благодарность? Одни насмешки.
— Чепуха! — не сдавался Молоток. — Они не такие уж кривые, эти гвозди…
— Ну, нам-то уж лучше знать, кривые они или нет! — не уступали Клещи.
— Молоток тут ни при чем, — вмешался Рубанок. — Все дело в руководстве! Какой же это хозяин, если мы все у него отбились от рук?
— Кстати, где этот хозяин? — пробасил Топор. — Где Федя? Раньше он забивал хоть кривые гвозди, а вот уже два месяца, как не забивает никаких. Мне надоело тут валяться без дела! — И он так стукнул топорищем по ящику, что все инструменты зазвенели.
В этот момент крышка ящика открылась, и все удивленно замолкли, потому что увидели перед собой самого Федю.
— Ну вот! — обрадовались Клещи. — Кажется, сегодня нам предстоит работка.
А Молоток вдруг почувствовал, что взлетает!.. Он сделал в воздухе тройное сальто и оказался в Фединой руке. От неожиданности у него даже закружилась голова, но он быстро пришел в себя.
— Ну, пока! — кивнул он приятелям, — Пошел трудиться. С горем пополам, может быть, что-нибудь сделаем.
— А как же мы?! — спросил Топор. — Мы тоже хотим трудиться!
— И мы! И мы! — забренчали все остальные инструменты.
Скоро все они оказались на кухонном столе и горячо заспорили, что бы им такое сделать?!
— Знаете что? — вдруг предложил Рубанок. — Давайте смастерим табуретку: старая-то на кухне совсем развалилась.
Предложение Рубанка всем очень понравилось. И все дружно принялись за работу. За шкафом оказалась старая доска, и ее мигом взяли в оборот. Первой за дело принялась Пила. Она пилила, пилила, пилила (теперь это было вполне уместно, поскольку она делала весьма полезное дело)…
— А ну-ка, дайте я! — сказал Топор, который давно уже с нетерпением ждал своей очереди. Он быстренько обтесал куски дерева так, что стали уже видны ножки будущей табуретки.
На смену Топору пришел Рубанок. Он так долго ерзал туда-сюда, что все уже начали возмущаться. А тот знай себе скользит ладьей по гладкой поверхности дерева, а за ним, как волны, пенятся длинные ароматные стружки.
Но вот Рубанок благополучно закончил свое плаванье. Теперь оставалось только сколотить вместе сиденье, ножки и планки. За это взялся Молоток. Он хотел по старой памяти соскочить с ручки — уж больно не любил искривлять гвозди, но не тут-то было! Федя забил в ручку клинышек, и Молоток, как ни старался, больше не мог соскочить.
— А я длиннее других! — вдруг заявила одна Ножка. Но Пила тут же отпилила у нее кусочек, чтобы та не хвалилась и была такой же, как и другие ножки.
Молоток между тем лихо постукивал по табуретке. Его было просто не узнать. Гвозди ходили перед ним как по струнке и, не успев ахнуть, влетали в дерево по самую шляпку.
Только бедные Клещи сидели совершенно без дела. Заметив это, Молоток подмигнул Клещам и насмешливо заметил, что на кривые гвозди сегодня неурожай.
— Послушайте, Молоток, — потихоньку сказали Клещи, — мы вас просим по-дружески. Ну, что вам стоит? Ну, искривите хоть один!
— Нет уж… хватит… поконтролировали! — только постукивал Молоток. Неожиданно он неловко задел по шляпке, и гвоздь слегка согнулся.
— Ага! Настал и наш час! — радостно прищелкнули Клещи.
Но Молоток стукнул по гвоздю сбоку, и тот выпрямился. Не успел Молоток в последний раз ударить по гвоздю, как Табуретка подпрыгнула, встала на все четыре ножки и громко чихнула, так как вокруг летали опилки.
— Привет! — сказала Табуретка. — Ну, как вы меня находите?
Но никто не стал ее хвалить, потому что неудобно было хвалить собственную работу.
Скоро инструменты снова очутились в своем любимом ящике. Тут они обнаружили, что появился новый жилец — Перочинный Нож!
— Простите, откуда вы? — полюбопытствовали Клещи.
— Из пионерского лагеря! — ответил Ножик.
— А что вы там делали? — удивился Топор.
— Я вместе с Федей занимался в кружке «Умелые руки».
— Ах, вот в чем дело! — воскликнул Топор. — Вот почему мы все сегодня так хорошо работали! А я-то думаю, что случилось с нашим Молотком? Его прямо не узнать! Ни одного кривого гвоздя.
Росинка
Муравей, как всегда, спешил по делам. Ох, уж эти муравьи! Они вечно куда-то спешат. И вид у них такой, словно важнее их дел нет ничего на свете. Вот и наш Муравей ужасно торопился: он тащил большую соломинку, которая была в три раза больше его самого.
И тут он встретил свою старую приятельницу Муху, большую любительницу поболтать. В отличие от пчел, которые собирали нектар, она собирала всюду только сплетни и всякую грязь.
— Кого я вижу! Муравей! Сейчас вы узнаете такие новости!.. — сообщила она, довольно потирая лапки.
— Некогда мне, — пробурчал Муравей. И поспешил дальше своей дорогой.
— Ах, какой грубиян! — заохала Муха. — Ну, погоди, я всем про тебя расскажу!
И она, жужжа, полетела разносить очередную сплетню.
А Муравей семенил себе дальше по огромному дремучему лесу. На самом деле это была всего лишь травка, но маленькому Муравью каждая былинка и стебелек казались исполинскими стволами.
И вдруг… Муравей остановился как вкопанный. Прямо перед ним, на остром кончике травинки, висела прозрачная, как хрусталь, маленькая Росинка.
Муравей на своем веку видел много росинок. Еще бы, он каждое утро умывался росой, как и все его приятели жучки и букашки. Но Росинку такой необыкновенной красоты он еще не встречал.
В основном он имел дело с сеном, соломой и прочими полезными, но весьма прозаическими вещами. А тут перед ним трепетно сверкала звезда, холодная, чистая, недоступная, и посылала вокруг дрожащие лучи — оранжевые, голубые, фиолетовые… Кажется, она, такая маленькая, вобрала в себя весь солнечный свет.
Муравей так засмотрелся на Росинку, что упал со стебля, по которому полз. А потом, как ни силился, не мог уже увидеть Росинки. Она висела так, что ее можно было заметить только с одного определенного места. И надо же было случиться, что на это самое место случайно заполз навозный Жук. Он считал себя самым красивым, потому что у него был сверкающий изумрудно-зеленый панцирь, и терпеть не мог, когда окружающие восхищались еще кем-нибудь, кроме него. Он считал, что все должны любить только его одного.
— Красуешься? — злобно прошипел он, увидев Росинку. — Сейчас ты полетишь на землю! Прямо в грязь!
Росинка задрожала от страха и от этого стала еще прекраснее. Тут Жук совсем вознегодовал. Он протянул лапку, чтобы тряхнуть стебелек травинки…
— Спасите! — закричала Росинка.
Но никто её не услышал… кроме Муравья. Он ведь был здесь, рядом. И немедленно пришел на помощь. Разумеется, он не мог сражаться с большим навозным Жуком. Где ему! Но Муравей перегрыз сухой стебелек травы, на котором сидел Жук, и тот полетел прямо в грязь, куда должна была, по его расчетам, упасть Росинка. Жук настолько перепугался, что со всех ног бросился удирать.
А Росинка так и засияла от радости.
— Спасена! Спасена! — ликовала она.
Муравей осмотрелся вокруг, вздохнул… и пошел по своим делам. Но потом он весь день нет-нет да и вспоминал прекрасную Росинку.
А сама Росинка продолжала висеть на прежнем месте. И каждый, кому посчастливилось увидеть ее, только охал:
— Вот это да!
Даже Стрекоза, парившая в высотах и считавшая себя знатоком и ценителем всего прекрасного, застыла на месте. Она вытаращила на Роснику свои глаза, похожие на мутные жемчужины, и провисела в таком положении около часа. Некоторые, правда, потом уверяли, что все это время она спала. Но тем не менее факт остается фактом. Что было, то было.
Между прочим, ученая Пчела, которая считалась крупным специалистом по росе, тоже заявила, что такая Росинка исключительно редкое явление в природе. Уж кто-то, а Пчела в росе разбирается! По утрам, собирая нектар в цветочных чашечках, она не то что умывалась, а просто купалась в росе.
А солнце между тем пригревало все жарче. Над лугами и лесом поднимался пар. Это испарялись прозрачные капельки росы.
— Ах, — вздохнула Росинка, — неужели и я испарюсь?
И она бы, наверное, испарилась, если бы откуда-то сверху не упал пушистый ночной Мотылек. Это был обыкновенный ночной Мотылек, и днем ему положено было спать. А он почему-то проснулся. Упал в траву, спросонья не разобравшись в окружающей обстановке, ткнулся носом прямо в Росинку… и чистая прозрачная роса омыла его полусонные глаза. Тут он увидел, что день только разгорается и до вечера еще очень далеко. Тогда он взлетел и, пристроившись на ветке, так и заснул, вниз головой, посапывая и шевеля во сне крылышками.