И тут начались удивительные события. На столе, откуда ни возьмись, появилась Стеариновая Свеча. Собственно, это была уже не Свеча, а оплывший Огарок. Он с важным видом уселся на кастрюлю, и комната озарилась неверным светом.
— Ура! — закричал Федя. — Хоть что-то видно!
И он снова занялся своими марками.
Свеча сперва горела молча. А потом стала трещать, наверное, обрадованная тем, что наконец-то её извлекли из Шкафа и зажгли. Скоро она разгорелась и уже трещала без умолку. Недаром у неё был длинный и бойкий язычок.
— Эй вы там, наверху! — подмигнула она Лампочке. — Ну как, мы сгорели на работе?
— Ты ещё жива? — проворчала Лампа. — Удивляюсь, как тебя до сих пор мыши не съели.
— Как видите, жива и горю! — подтрунивала Свечка. — Чего нельзя сказать о вас.
— Несчастная трещотка! — возмутилась Лампа. — Да во мне сто таких свечей, как ты одна.
— Одна, но горю! — хихикала Свеча. — А вы — чик! И перегорели!
— Да что ты понимаешь в электричестве? — негодовала Лампочка. — Убирайся вон отсюда! Твоё время прошло!
— И не подумаю! — не сдавалась Свеча. — Я помогаю тут этому славному мальчику.
Перепалка не утихала.
— Остыньте, остыньте, уважаемая! — издевался Огарок.
Но Лампочка никак не хотела остывать. Свечка тоже, в свою очередь, так разошлась, что от неё во все стороны полетели искры и брызги, и одна горячая капелька стеарина упала прямо на новую марку!..
— Ой! — Человек, изображённый на ней, недовольно поморщился. И вдруг… Что такое? Он стал вылезать из марки!
Федя хотел было закричать, но крик застрял у него в горле. А Свечка от страха чуть совсем не погасла.
Между тем Человечек с бородой прямо на глазах начал быстро увеличиваться, расти, расти, расти… Пока не стал таким, как Федин папа. И, пожалуй, даже больше. Тогда он уселся в кресло и сказал:
— М-да… — Потом огляделся по сторонам и пристально посмотрел на мальчика. — Э-э, да я тут не один! Ну что ж, давай знакомиться.
— А я вас знаю, — пролепетал Федя.
— Гм… Кто же я, по-твоему?
— Вы… изобретатель Яблочков. Вот!..
— Правильно, — удивился Человек из марки, — а я думал, ты совсем необразованный мальчик.
— Это что! — осмелел Федя. — Я даже знаю, в каком году вы родились и когда изобрели лампочку. Недаром у меня по физике пятёрка.
— Непостижимо! Ты всё знаешь и не можешь починить лампочку?! Что же ты делал на уроках по электричеству?
— Я менялся марками с Вовкой Чижиковым, — честно признался Федя.
— И ты смеешь вклеивать меня в альбом? — Изобретатель встал и хотел уже было уйти и хлопнуть дверью, но тут Федя бросился за ним:
— Куда вы? А как же моя коллекция марок?
— Можешь вклеивать туда разных слонов и бегемотов, если они только захотят у тебя оставаться.
— Постойте, не уходите, товарищ Яблочков, — упрашивал Федя. — Я бы с удовольствием починил вашу лампочку… но я просто не знаю, как это сделать…
— Что же ты предлагаешь? — строго спросил Яблочков.
— Ну… вы почините, а я посмотрю…
— Спасибо! — усмехнулся изобретатель. — Я на своём веку починил не одну лампочку, не говоря уже о том, что я её изобрёл. Полезай-ка ты чинить, а я посмотрю…
Ничего не поделаешь, Федя вздохнул, поставил стул на стол и полез наверх.
— А что мне с ней делать? — жалобно спросил он сверху.
— Вывинти её и посмотри, не перегорел ли у неё волосок!
Мальчик вывернул Лампочку и стал разглядывать её.
— Перегорела, перегорела! — шипела Свеча. Ее душила злоба, потому что минуты её были сочтены. Она уже вся оплыла.
А Федя всё вертел в руках Лампу и ничего не мог понять… Но тут уж Лампочка не выдержала.
— Зачем вы позволяете меня трогать?! — закричала она изобретателю. — Перегорел волосок! Да я ещё год буду гореть! Если этот мальчишка не будет трясти меня, как сейчас, хлопать дверью и оставлять на мне пыль!
— Я не буду хлопать дверью! Честное слово! — пообещал мальчик. — А пыль я уже вытер носовым платком. Но почему она всё-таки не горит?
— Почему не горю?! Почему не горю?! — запричитала Лампочка. — Да потому что я день и ночь вертелась. Здесь так пыльно и неуютно. Ну… вертелась, вертелась… И вывернулась!
Тут Федя ужасно обрадовался. Он быстро ввернул Лампочку в патрон, да так крепко, что она теперь не могла повернуться ни вправо, ни влево. И всё-таки… она не горела.
— Обманщица! — закричал Федя.
— Я же говорила, перегорела! — фыркнула Свеча. — Ха-ха-ха!.. Перегорела! — И она заколебалась от хохота.
— Когда ты наконец перестанешь трещать, жалкий огарок? — презрительно бросила Лампочка. — А вы, молодой человек, забыли самую малость — меня включить.
— Верно, забыл! — радостно воскликнул мальчик, быстренько слез на пол и щёлкнул выключателем. Чик! Лампочка вспыхнула и… проснулась.
За столом по-прежнему сидел Федя и перелистывал свой альбом с марками. А Лампочку вытер и ввинтил Федин папа. И всё-таки она была очень довольна и сияла. Сияла, как маленькое солнце, разбрасывая вокруг золотые колосья света.
С тех пор она часто вспоминала эту историю и грустно говорила Абажуру:
— Ах, какой это был чудесный сон!
Три жирафа
Жил-был Жираф. Он был мягкий и губчатый и, разумеется, жил не в Африке, а на полке рядом с зубным порошком. Каждый день утром и вечером он бегал в ванну, мылся с мылом и принимал душ. А вместе с ним купались и его друзья: губчатый Заяц, губчатый Медведь и губчатая Собака. Все они, в том числе и Жираф, принадлежали братьям и сёстрам. У каждого из ребятишек был свой зверь-телохранитель. Телохранителями они назывались потому, что охраняли тело от грязи. Что касается Жирафа, то он частенько намыливал шею Толе, который, между нами говоря, был порядочный неряха. Неизвестно откуда у него вдруг появлялись на шее чернильные пятна и даже капли варенья. Но Жираф благодаря своей длинной шее мог заглянуть куда угодно, и от него не могло укрыться ни одно грязное пятнышко. Вы скажете, Жираф и сам весь в пятнах, но это ведь пятна родимые, они не отмываются.
Иногда звери для разнообразия меняли хозяев. Но, впрочем, только на один вечер. Так, Жираф, кроме Толи, еще ближе познакомился и с Галочкой, и с Федей, и с самой маленькой из детей Машей, которую обычно мыл Зайчик.
Вот так наш Жираф жил-поживал и ежедневно намыливал Толе шею, пока однажды ему это всё не надоело. И неряха Толя, и губчатый Медведь, который целый день говорил только о мыле, и вообще ему захотелось… в Африку.
Он грустно посмотрел по сторонам. Увы, всё вокруг было знакомо, привычно и неинтересно. Он вытянул длинную шею и заглянул в соседнюю комнату. И вдруг — о радость! — он увидел на столе двух других Жирафов — деревянного и фарфорового. Ах, как им обрадовался наш Жираф! Ещё бы, это же были его родственники. Не то что какой-нибудь губчатый Заяц. И он тут же решил отправиться к ним в гости. Наш Жираф храбро спрыгнул с полки и не разбился, потому что был сделан из поролона. Он только высоко подпрыгнул, когда стукнулся об пол. Затем ловко вскочил на стул, а оттуда — на стол!
— Ах, какой храбрец! — в один голос сказали губчатый Заяц, губчатый Медведь и губчатая Собака. Но Жираф даже не обернулся в их сторону. Ведь тут на столе стояли его родственники — жирафы! Что ему за дело было до какого-то губчатого Зайца!
Наш Жираф брезгливо обогнул чернильницу. «Сколько в ней чернильных пятен!» — только подумал он и подошёл к фарфоровому Жирафу.
— Здравствуйте, фарфоровый Жираф! — робко сказал он. — Я ведь тоже Жираф, правда, губчатый… Так что мы с вами родственники.
— Добрый день! — солидно ответил фарфоровый Жираф. Он читал какую-то книгу, лежавшую на столе, и был, как видно, очень занят.
— Простите, а что вы читаете? — деликатно осведомился губчатый Жираф.
— Кхм… — сказал фарфоровый, солидно откашлявшись. — Это весьма поучительная книга — телефонный справочник. Я прочёл его и теперь знаю решительно всё на свете. От «А» до «Я»! А чем занимаетесь вы?
Губчатый Жираф смущённо потупился.
— Я… да я вот… мою маленьких ребятишек, — промямлил он, — с мылом…
— М-да… — надменно протянул фарфоровый Жираф. — Ну что ж, идите мойте ваших ребятишек. Чем вы их там моете? Мылом! Ну да… — И он снова углубился в чтение телефонной книги.
— Простите, — робко сказал губчатый Жираф, — так я пойду. Я хотел ещё зайти к другому родственнику — деревянному Жирафу.
— Зайдите, зайдите… — рассеянно пробормотал фарфоровый Жираф. Он был очень занят.
А губчатый Жираф пошагал дальше. Он прошёл мимо будильника и стаканчика с карандашами и увидел деревянного Жирафа. Тот стоял рядом с круглым зеркальцем для бритья и рассматривал в него свою длинную деревянную физиономию с маленькими изящными рожками.
— Здравствуйте, деревянный Жираф! — робко сказал губчатый.
— Привет! — небрежно бросил деревянный Жираф. Он повернулся к зеркалу вполоборота и стал рассматривать круглые чёрные пятна на своём жёлтом лакированном боку.
— Ну, как вы меня находите? — спросил он у своего губчатого родственника.
— По-моему, вы очень красивый! — восхищённо заметил губчатый. — Скажите, а что вы здесь делаете?
— Разве ты не видишь? — удивился деревянный. — Смотрюсь в зеркало.
— Вы разве всё время этим занимаетесь? — поинтересовался губчатый.
— Конечно. Регулярно и круглосуточно, — сообщил деревянный. — А разве ты считаешь, что тут не на что посмотреть, а?
— Что вы, что вы… совсем напротив! — пробормотал губчатый.
— То-то! — грозно заметил деревянный. — А ты чем занимаешься, а?
— Я? — словно застигнутый врасплох, пролепетал губчатый. — Я… мою маленьких детей… с мылом.
— С каким мылом? — удивился деревянный.
— С банным! — смущённо ответил губчатый.
— Ха-ха-ха! — захохотал деревянный Жираф, разглядывая свою улыбку в зеркало. — Он моет маленьких детей! Да ещё с мылом! Нашёл себе занятие. Да ты что — Жираф или банщик? Так на тебе потускнеют все пятна!