А он и не прогонял. Даже наоборот: стал в клуб на дискотеку приглашать да на свидания в город возить.
Катька сыну мозги тут же промыла, ну и о свадьбе договорились.
— У вас тут порядки… прям как в прошлом веке, — не удержался от комментария Володя. — Девушек блюдут мамки до замужества. А потом родители детей женят, а не дети сами решают...
— Ой, городской-прогрессивный! Ничего ты не понимаешь, хоть и следователь! — отозвалась тетя Катя, впрочем, без обиды в голосе. И отправилась по своим делам.
А Володя задумался: может, и права Ленка, что не рассказывает никому про мертвую Маруськину сестру Наташку. Что в городе, что в деревне с таким «приданым», как утопшая сестра, мало кто согласится с девушкой иметь дело. А уж семью заводить — тем более.
* * *
Тем же вечером Ленка никак не могла улечься спать. Все ее что-то отвлекало: то воды свежей из колодца забыла принести в дом, то кошку на ночевку пустить. Будто не давало ей что-то покоя, тянуло на улицу. И, накинув на плечи мамкину кофту, она вышла за калитку, села на лавочку и закрыла глаза. Сейчас суета внутри уляжется, мысли соберутся, тело расслабится, и она пойдет себе спать. Но не тут-то было.
Только Лена открыла глаза, только собралась встать и пойти домой, в родную кровать, как увидела перед собой серое мокрое лицо утопленницы — Наташки Капустиной.
— Ёшкин кот! Тебе чего надо? — спросила Ленка, не особо рассчитывая на ответ. Мертвецы — они молчуны обычно, не любят разговаривать.
Но Наталья Ленку удивила — тихо-тихо зашептала:
— Не пускай Маруську за Егорку.
— Что? — переспросила Лена.
— Не пускай Маруську за Егорку. Не пускай Маруську за Егорку. Не пускай. Худо будет. — И растворилась в воздухе.
Ежели покойнику что-то в голову втемяшилось, он ни за что не отступит — это уж Ленке было хорошо известно. Покойники больше живых знают, им можно доверять. Только вот как исполнить просьбу Наташки? Подойти к Марусе и сказать прямым текстом — не ходи замуж за своего любимого? А ведь Маруся с Ленкой даже не подружки, чтобы о сокровенных чувствах и планах на жизнь поболтать. Или лучше к Егору подойти и сказать — не бери Марусю в жены?
Оба варианта сомнительные.
Чтобы как-то прощупать обстановку, Ленка взяла трехлитровую банку и отправилась к Маруськиной матери — купить парного молока и попробовать что-нибудь разузнать.
У избы справа был пристроен хлев, где стояла корова Зоя.
Ленка подала банку, тетя Шура обменяла ее на такую же с утренним надоем. Все молча как-то. А как начать вопросы задавать? Да и о чем? Это следователь городской только и сыплет: «А что? А как? А кто? А почему?» Ленка так не умела.
Вышла с молоком за калитку, а уйти не может.
К счастью, через минуту показалась сама Маруська — в красивом платье с люрексом и в босоножках на каблуках, глаза подкрашены, улыбка во все лицо.
— Привет! Молоко у нас взяла? — Она сразу заметила Ленку.
— Да вот… — Ленка показала банку. — Задумалась чего-то… Пойду я. Ты в город нарядилась?
— Нет, до магазина. — Маруська провела рукой по волосам, проверяя прическу.
Ленка обрадовалась — им одной дорогой идти минут пять. Может, удастся что-то выспросить?
— Тебя, говорят, поздравить можно? — начала она разговор.
— Поздравить? А, да! Замуж выхожу. Можно и поздравить, — улыбнулась Маруська.
— Скоро свадьба?
— По осени. Только заявление подали. Всей деревней будем гулять. И ты приходи.
Маруся девушка простая, что в голове, то и на языке. Ленке открытые люди нравились. Жалко только, что у них в Клюквине таких было немного. Вот, на свадьбу пригласила.
Они дошли до перекрестка, где им надо было поворачивать каждой в свою сторону.
— Пока! — И Маруся легкой походкой счастливой девушки направилась к магазину.
— Пока… — прошептала себе под нос Ленка и пошла в сторону своего дома. Но не успела сделать и пары шагов, как увидела перед собой покойницу Наташу.
— Не пускай Марусю за Егорку, — снова зашипела утопленница.
— Вот ты и не пускай! — ответила ей Ленка. — Ты же к ней ходишь! Она тебя чувствует. И внуши ей, чтобы замуж не ходила.
— Чувствует. Но не слышит. Не пускай Марусю за Егорку.
— А меня, ты думаешь, она послушает?
— В огороде под яблоней. Скажи ей, — прошептала покойница и растаяла в воздухе.
— Что в огороде под яблоней? — переспросила Ленка. Но ответить ей уже было некому.
— Клад? — раздался у нее за спиной мужской голос.
— Ой, мамочки!
От неожиданности Ленка чуть не выронила банку с молоком. Позади нее откуда ни возьмись оказался Володя.
— Подслушивал? — спросила она.
— Это не в моей компетенции. Смотрю, стоишь сама с собой разговариваешь. Я и подошел. Думал: может, помощь нужна…
— Я не спятила. — Ленка покрепче обхватила свою банку и зло сверкнула глазами.
— Да я не… — попытался оправдаться Володя.
— Я не спятила.
— С призраками разговариваешь?
— С Наташкой… которая утопла.
В конце концов, они с Володей вместе видели черта и умершую много лет назад бабу Веру. А еще он следователь. Значит, можно ему и сказать про видение.
— Я спросить хотел. Говорят, утопленницы в русалок превращаются, а эта Наташка? — Володя подготовился: с прошлого дня шерстил интернет на предмет баек о потустороннем.
— Так то самоубийцы превращаются. А она же не утопилась — несчастный случай.
В следующий момент с Ленкой произошло что-то странное: безо всякого повода свет померк — и замелькала в пустоте череда странных живых картинок, будто кто-то вырезал из фильма фрагменты видео и хаотично начал крутить перед Ленкой в кинотеатре. Тихая летняя звездная ночь на реке Весточке, знакомый берег, плещется в прохладной воде рыба; девичий смех и звон стекла, кадр — пустая бутылка из-под водки падает в кусты на берегу. Потом руки, тяжелые, словно по сто тонн в каждой, стали ощупывать Ленку, лезть под юбку. Захотелось закричать, позвать на помощь, освободиться, но одна рука зажала ей рот, а вторая нащупала тонкие трусики.
Сопротивляясь, Ленка пыталась разглядеть: кто? Кто напал на нее? Что происходит? Но лица мужчины было не видно. Все скрывала темнота. Только на голом плече мелькнула жуткая татуировка — щит, на котором изображены смеющийся череп и меч.
Ленка поняла, что не владеет своим телом. Она словно оказалась в ком-то другом. И это на другую девушку нападает пьяный мужик с жуткой тату, это кого-то другого пытаются изнасиловать. Ленка только свидетель, хотя и чувствует все прямо на себе.
Насильник надавил своей жертве на горло. Дышать стало тяжело, она открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. А потом все пропало.
Лена стояла на берегу ночной Весточки и смотрела, как неизвестный мужчина скидывает в реку обмякшее тело другой девушки. Она еще дышит, хрипит, но, попав в воду, начинает захлебываться, кашлять. Сил не хватает, чтобы выбраться на берег.
Темная фигура отворачивается от нее, незнакомец достает сигарету, прикуривает и медленно уходит в сторону деревни.
Ленка так и не может понять, кто это. Но сознание пронзает острая как нож мысль: эта девушка — Наташка. Та показала ей свои последние минуты. Кто-то пытался изнасиловать ее и задушить, потом бросил обессиленную в воду и оставил умирать.
Боль жаром обдала Ленино лицо. Она открыла глаза — это Володя хлестал ее по щекам.
— Ленка, очнись! Что с тобой? Скорую вызываю?
— Тише, тише! Не надо скорой. Все хорошо. — Она поняла, что лежит на земле, — видно, упала.
— «Хорошо»? Да у тебя бред! Ты себя видела? В секунду побледнела и рухнула. Уже думал, что ты все… того. Сама к своим покойникам отправилась.
— Не дождешься! Поживу еще. — Ленка собралась с силами, села на землю и попросила принести воды. Страшные подозрения закрались ей в голову.
* * *
Видения очень вымотали Ленку. Раньше никто из мертвецов не входил в ее тело, не показывал ей свою смерть. Это оказалось очень тяжело физически и морально.
Володя отвел ее домой, сдал на руки матери, а сам уехал по делам. А Ленка, очухавшись к вечеру, поняла, что ждать больше не может — надо узнать наверняка, верны ли ее подозрения.
Первым делом она позвонила следователю:
— Ты сегодня после восьми сильно занят? Помощь твоя нужна, — сказала она Володе без предисловий.
— Могу приехать. А что делать? — весело отозвался он.
— Ничего. Просто рядом постоишь… Боязно мне немного. Хочу знать, что защитишь меня, если что.
— Что — если что? — Его голос тут же посерьезнел.
— Приезжай.
Володя прикатил через полчаса. Открыл перед Ленкой дверцу машины, будто сажал ее не в «Ладу», а в карету.
— Куда едем, товарищ начальник?
— Давай сначала к Егору. — Ленка не заметила Володиной иронии. Она вообще не смотрела на него, вглядывалась в сумерки, наползающие на Клюквино.
— Это парень, который на Марусе жениться собрался? — уточнил Володя.
— А ты откуда знаешь?
— Деревня маленькая. Да и служба у меня такая — все знать.
— Да, он, — Ленка вздохнула.
— Они с Маруськой ушли куда-то. Я видел. Егорка этот — мой сосед.
— Тогда давай по деревне покатаемся.
Володя завел двигатель и неспешно направил машину по улице, которая никогда не знала асфальтового покрытия. Ленка открыла окно со своей стороны и внимательно вглядывалась в фигуры людей.
Улицы и дома медленно окрашивались в синий. Брехали собаки, мычала у кого-то в сарае недоеная корова. Прохожих на улице было мало. Минут за пятнадцать они не торопясь объехали всю деревню.
Понимая, что Ленка так и не нашла того, кого искала, Володя свернул на последнюю улицу. Она огибала Клюквино по дуге и уходила в поля. А там, дальше, за проклятым холмом, на котором стояла недостроенная полтора века назад церковь, дорога упиралась в асфальтированный выезд на трассу.
Именно по этой улице шли Ленка и Володя, когда увидели Марусю, танцующую в березняке с мертвой сестрой Наташей. Сердце у Лены застучало быстрее. Она чувствовала: здесь все и должно открыться.