«Голову мне, что ли, напекло у воды? Где же бабулечка?» – думала Ленка и продолжала идти в сторону дома.
И вот чудеса – солнце в зените, а на деревенских улицах нет никого. Яркие домики стоят будто нарисованные – занавески не шелохнутся, собаки не лают, куры не гуляют. Не тарахтят моторы машин. Людей не видно. «Может, праздник какой? А я и забыла… А все на площади. Или базар сегодня? Да нет, с базара б уже вернулись».
Лена повернула на соседнюю улицу, остался еще один поворот – и она дома. Но тут впереди, у заброшенного дома, мелькнул и скрылся за деревом женский силуэт. Далеко – не разобрать, кто там.
– Бабушка? Ба-бу-шка! – крикнула Ленка, но ответа не было.
Она ускорила шаг. В груди засвербело. «Скорее, надо скорее домой!» – возникла в голове мысль и завертелась как волчок по кругу.
И вот она уже подбегает к родной калитке. Только глядь – а за забором какая-то чужая изба.
Не может быть! Точно ли чужая?
Присмотрелась. Точно. Наличники на окнах не такие, крыльца нет, цветы другие в палисаднике: мать гладиолусы сажала, а тут одни герберы. Странно. Может, не дошла? Но и следующий дом – не ее, не Ленкин.
Посмотрела направо, налево – нет дома и в помине. Что же это, она поворот перепутала? Да разве такое возможно в родной деревне?
Ленка заметалась, забегала – со своей улицы на соседнюю, потом снова на свою и назад, к реке, чтобы проделать весь путь заново. Но сколько бы раз она ни возвращалась туда, где должен стоять ее дом, его не было.
Устав и потеряв уже всякие ориентиры, Лена села на траву, готовая разрыдаться. Сердце бешено колотилось в груди. Она чувствовала себя словно загнанная в угол мышь.
Но в следующий момент снова увидела фигуру… или тень… что-то живое, мелькнувшее вдалеке у дома на перекрестке.
Лена вскочила и закричала:
– Эй! Эй! Кто там? Помогите! Я заблудилась! На помощь!
Никто не ответил, а тень скрылась за поворотом направо.
Лена подскочила и бросилась вдогонку. Но только она оказалась на перекрестке, как неизвестная фигура уже исчезла за новым поворотом. Лена побежала еще быстрее.
Улица за улицей, перекресток за перекрестком – тень перемещалась легко и быстро, а Ленке все никак не удавалось догнать ее или хотя бы разглядеть, кто это.
Но в какой-то момент, когда силы уже были готовы покинуть Лену, тень материализовалась и застыла. Лена увидела Настю Строганову – та стояла спиной, но ошибиться было невозможно.
Лена оторопела. Надо же, это Осиновая улица! И Настин дом. Почему она здесь, зачем?
– Настя?
Женщина обернулась, и Лена поняла, что нет, это все-таки не Настя. Это Тамара – ее мертвая прабабушка.
«Надо же, мне прабабушка была опорой, и Насте прабабушка помогает. Но как же сильно они отличаются: моя маленькая, худенькая, с добрыми глазами, а Настина – высокая, полная, и глаза черные, будто угли», – думала Лена. А фигура в конце Осиновой улицы поманила ее рукой. И так стало тепло и спокойно. «Надо идти, надо».
Ленка сделала шаг навстречу старой ведьме, и тут нестерпимо захотелось обернуться. Она на секунду отвела глаза и посмотрела назад, в сторону улицы, на которой должен быть родной дом. Там вдалеке стояла еще одна ведьма. Ленка никогда ее не видела раньше, но сразу поняла, что это именно ведьма. И она тоже поманила девочку.
Куда же пойти? Направо или налево? К Настиной прабабке или к незнакомой женщине в черном платье?
Лена замешкалась, не в силах сделать выбор.
Участковый и Володя с широко открытыми глазами наблюдали за тем, как Тетерина на своей кухне окуривает какими-то травами застывшую Ленку. Та сидела на стуле словно в трансе – с полуоткрытыми глазами, не реагируя на происходящее, не издавая ни звука.
– У нее там точно не наркота? На экспертизу бы сдать, – шепнул Николай Степанович на ухо Володе.
– Да нет, непохоже. Это их какие-то колдовские штучки. Мы-то с тобой тоже вдыхаем, но в сознании оба.
– А может, уже не в сознании. Это, знаешь, сложно определить, пока не протрезвеешь, – почесал затылок Степаныч.
– Да тихо ты! Давай не будем мешать. Сами же все это затеяли.
– Не затеяли, а затеял. Ты!
– Цыц! – Володя прижал палец к губам. От волнения холодная капелька пота сбежала под рубашкой по его широкой спине.
Тетерина сверкнула на представителей власти глазами и продолжила свой ритуал. К загадочным пассам руками, в которых она держала тлеющее растение, присоединилось заклинание. Слов разобрать было нельзя. Но, судя по всему, оно действовало: Лена стала слегка покачиваться и слабо мычать, будто ее что-то мучило.
– Что с ней? – Володя побледнел.
– Сильное колдовство ее держит. Мертвая ведьма на нее ворожила. Она ее крутит-вертит, к себе зовет, с ума свести хочет.
– Старайся, Тетерина, старайся! Давай зови Ленку к нам назад.
Ленка в своем сознании все так же стояла на перепутье. Более того, необходимость выбора начинала ее пугать. Поди реши, куда идти, когда с одной стороны тебя манит мертвая бабка твоего врага, а с другой – вообще какая-то неизвестная ведьма.
Меж тем зов незнакомки становился все сильнее. Лена чувствовала, как ноги сами непроизвольно разворачиваются в ее сторону.
Но, когда Лена снова посмотрела на дом Строгановых, мертвая Тамара преобразилась. Очень медленно, словно преодолевая страшное сопротивление, она начала превращаться в прабабушку Лены. Сначала изменилась фигура, потом одежда, потом черты лица, и наконец поддельная баба Нюра позвала:
– Иди ко мне, деточка. Иди домой. Я блинов напекла. Сладкие, гладкие, как солнце яркие, с маслицем, с повидлом, конца-краю им не видно!
«Так у реки тоже она меня звала, а не настоящая бабушка?» – пронеслась мысль у Ленки в голове. Но сопротивляться зову было невозможно. Она медленно двинулась в сторону бабы Нюры.
– Ах, гадина! – выругалась Тетерина в реальном мире, увидев, что околдованная девушка у нее на кухне начала медленно заваливаться на стуле. – Мужики, держите ее, держите! Сейчас упадет девка. Ух сильна мертвая ведьма, никак мне ее не переспорить!
Володя обнял Ленку за плечи и выпрямил. Почувствовал знакомый запах ее тела, такого манящего, родного…
– Ну что же ты, Елена Прекрасная, держись! Держись, не уходи! – прошептал он ей на ухо и почувствовал, как напряглись у Ленки мышцы спины.
– Давай! Давай, говори с ней! – Тетерина ощутила, что Володины объятия как будто придали Ленке сил. – Любишь ее? Не дай ей уйти!
И Володя принялся говорить ей на ухо все, что приходило в голову:
– Девочка моя ласковая, Лена, Леночка, ты такая красивая, такая смелая. Нельзя тебе уходить от нас, нельзя. Ты нужна мне, моя хорошая.
В своем небытии Лена услышала, как незнакомая ведьма заговорила мужским голосом:
– Ты нужна мне, моя хорошая. Иди ко мне, иди на мой голос. Нет, не переманит тебя никто, никто не заберет у меня. Ты моя, только моя.
Лена засмеялась: «Просто спектакль! Чудо! Одна ведьма под бабушку мою маскируется, а другая говорит голосом Володи! Куда же пойти, кому верить? И зачем же я вам всем нужна?»
– Зови, зови ее! – шептала Тетерина Володе, продолжая махать своими дымящимися травами.
И Володя звал:
– Возвращайся, моя хорошая! Мне теперь без тебя нельзя. Я без тебя теперь как без кожи – не проживу. Нужна ты мне, Ленка. Не умею я красивых слов говорить, но хочу, чтобы ты жила, оставалась собой: смелой, дерзкой, веселой. Пусть я тебе на фиг не сдался, пусть не придешь больше ко мне ночью – и ладно! Кофе с тобой будем пить на заправке, жениха себе найдешь нормального, нестарого. Приходи, Ленка, слышишь! Нельзя тебе там оставаться, там – чернота. Я не экстрасенс, не ведун, я как человек тебе говорю: беда ждет. Возвращайся. Пожалуйста!
Ленка задрожала всем телом, начала глотать воздух, как рыба, выброшенная на берег, захрипела.
– Что с ней? – закричал Володя.
– Воды, ведьма, воды ей дай! – Участковый бросился к раковине.
– Вот разорались-то! Не помирает же ваша Ленка, в себя приходит. – И Тетерина открыла окно, чтобы выветрился запах благовоний.
Через полчаса все четверо пили на кухне у ведьмы крепкий сладкий черный чай с сухариками. Тетерина настояла, что это лучший способ прийти в себя после всего случившегося.
Ленка чувствовала себя смущенной, смотрела на мужиков растерянно, а на ведьму – слегка настороженно. Оказалось, что она не помнит ничего с тех пор, как Настя подала ей у себя дома чашку травяного чая. Пришлось, конечно, рассказать почти все (Володя умолчал о том, что одну из ночей Лена провела у него в постели).
– А что за мертвая ведьма такая? А, Тетерина? Расскажи! – Кадушкин хотел разобраться во всех деталях.
– Это тебе Ленка лучше меня расскажет. Она ее видела, – отмахнулась Тетерина.
Ленка тяжело вздохнула.
– Мертвая ведьма – это Настина прабабушка. Точной степени родства я не знаю, но они кровно связаны. Аглая дух призвала. Ее зовут Тамара, и она служит Насте. Эта ведьма и затуманила мой разум, привязала к себе.
– Стало быть, они хотели тебя на свою сторону переманить?
– Наверное.
– Мы никому нашу Ленку переманить не дадим! – Володя погладил ее по руке.
А участковый хитро улыбнулся:
– Ну да, ну да.
По дороге домой Лена почти все время молчала, сжавшись на заднем сиденье машины в комок. Володя впервые не доставал ее расспросами. Он все думал, сможет ли забыть о том, что она приходила к нему, о том, какая на ощупь кожа у нее между лопатками, как пахнет ложбинка у ключицы, как нежны ее губы.
Сможет ли общаться с Ленкой как раньше, словно они просто друзья?
Нет, не сможет. Что же тогда? Продать дом и уехать из Клюквина? Или попытаться завоевать сердце этой удивительной девушки? А если она никогда его не полюбит?
– Поехали к Насте, – внезапно нарушила тишину Лена.
– Как? Зачем? – растерялся Володя.
– Мы с ней так и не поговорили.
Настя сидела на крыльце своего дома в старом пуховике нараспашку, волосы у нее были растрепаны, лицо опухшее, под глазами появились мешки, а у носа – глубокие морщины. Лена вышла из машины и подошла к калитке. Настя посмотрела на нее безо всякого выражения.