– Разгоню, – ответила Настя. – Брата только при себе оставлю. Я скучаю по нему. Пусть с дочкой помогает. Дом от него запирать не стану.
Лена вздохнула.
– А ты к нам больше не приходи, – жестко сказала Настя.
– Хорошо.
На том и расстались.
История 4. Подкроватный черт
События этой истории завертелись в Клюквине спустя три года после смерти ведьмы Дарьи Строгановой.
Володя отвез Лидочку домой, в ее городскую квартиру, вернулся к себе в Клюквино и долго курил на кухне, путаясь в мыслях.
Вот уже несколько месяцев он чувствовал себя стариком – дряхлым и немощным. А ведь ему только сорок лет. Откуда же это вязкое ощущение, будто все испытано, жизнь прожита, ничего хорошего в ней уже не будет?
Даже Лидочка… Сегодня Володя понял, что больше с ней не увидится. Не позвонит, не назначит встречу, не ответит на ее сообщение. Почему? Она, прекрасная юная женщина, пылающая к нему страстью, больше его не возбуждает. Не волнует сердце. Он ее не хочет.
– Это старость. Старость, алкоголь, сигареты и нервы, – сказал вслух сам себе Владимир.
Он раскрыл окно и вдохнул свежий деревенский воздух. В черном небе поднималась над верхушками деревьев огромная желтая луна. У соседей по улице залаял пес. Вдалеке были слышны веселые голоса – народ допоздна жарил шашлыки и балагурил. Вот она – жизнь за городом, жизнь в деревне.
Дом в Клюквине Володя приобрел, повинуясь какому-то внезапному необъяснимому порыву. Развелся с женой год назад, поделили имущество, продали квартиру. Надо было покупать новое жилье. Но вместо четырех стен в городе он выбрал скромный, но современный и довольно уютный коттедж в деревне.
– А и правильно. Смени обстановку, – сказала ему мать, когда узнала. – Ты все равно на машине на работу ездишь. Ну, прибавится с десяток километров к дороге. Зато будешь возвращаться в дом и отдыхать душой.
Все так. Хорошее тут было место, красивое, уютное. Речка рядом. Вот только отдыхать душой все никак не получалось.
Каждый раз, устраиваясь спать, Володя подолгу не мог заснуть. В темной комнате ему все мерещилось, будто снизу, под кроватью, кто-то есть. И этот кто-то постоянно там скребется.
Звук был таким, словно невидимый подкроватный гость проводит длинными когтями сначала от головы к ногам, а потом от ног к голове.
Володя было решил, что в доме мыши. Притащил из города санинспектора, тот облазил все углы, проверил подвал, кухню, в спальне отодвинул шкаф, отковырял один плинтус, понюхал щепотку пыли из-под кровати и твердо заявил: «Ни мышей, ни клопов, ни тараканов, ни муравьев – никого постороннего. Чисто».
В другой раз, услышав противный скрежет, Володя сунулся вниз с фонариком, но звуки сразу же стихли. Под кроватью было пусто и пыльно. Только дыхнуло холодом. Сквозняк?
Потом кто-то сказал Володе, что в деревянном доме всегда что-то скрипит да трещит. И он принял это объяснение. Раз живности в доме нет и под кроватью никто не сидит, значит, это или галлюцинации, или просто звуки дома. Конечно, звуки дома. Звуки дома, да и все тут.
Но, в очередной раз просыпаясь ночью по неясной причине, он чувствовал, как по коже невольно пробегают мурашки.
Как-то на выходных приехала к Володе мать – погостить да по хозяйству помочь. Давай, говорит, я у тебя хоть полы помою, а то бобылем живешь, питаешься черт-те как, уборку не делаешь. Ну а что тут возражать? Володя и согласился.
Сам пропылесосил, а мать достала тряпку и швабру. Минут через пятнадцать позвала сына в спальню.
– Володь, помоги. Сережка, зараза, расстегнулась и под кровать закатилась. Посмотри, куда упала.
Поймав себя на неприятном чувстве легкого беспокойства, Володя включил фонарик, откинул покрывало, свисающее до самого пола, и посветил в темноту. Сережка блеснула, конечно, в самом дальнем углу. Нужно было двигать кровать.
– Вот, – протянул он матери пропажу. А сам уставился на фрагмент стены, который открылся взору.
Желтые обои у пола были в длинных и глубоких царапинах, словно их драл какой-то зверь. Вот только какой?
Володя посветил фонариком на дно кровати – характерные царапины были и на ламелях. Прямо под тем местом, где он спал.
– Сына, ты чего там? – спросила мать. И тут же сама нагнулась, чтобы посмотреть, что там разглядывает Володя. Но тот постарался как можно скорее придвинуть кровать на место.
– Ничего, ма, все хорошо.
– Ой, а это у тебя что такое? – Мать обратила внимание на странную статуэтку на книжной полке над кроватью. Там стояло творение неизвестного современного дизайнера – подобие фигурки человека извивалось, изображая танец.
– Да это Верка подарила. На новоселье.
– Верка? Твоя Верка? – поразилась мама.
– Да, Верка. Не «моя», а моя бывшая! – Володя потащил маму из спальни, чтобы она еще чего-нибудь не углядела.
– И чего это она расщедрилась? – ворчала мать, заканчивая уборку.
– Слушай, мы развелись, но людьми остались. Общаемся нормально. Подарила и подарила.
Вечером Володя отвез мать домой и заехал в круглосуточный магазин на заправке. Здесь как раз был поворот с трассы к деревне. На фоне темного неприветливого леса уютно светились панорамные окна. В зале стояло несколько стеллажей с товарами на самые разные случаи жизни и несколько столиков для тех, кто захочет перекусить. У кассы милая девушка с толстой темной косой отчаянно терла глаза, пытаясь не заснуть.
– Два капучино, – попросил ее Володя, и кассирша шустро завертелась возле кофемашины.
– Пожалуйста. – Буквально через минуту она поставила перед ним картонные стаканчики.
– А это вам, – пододвинул один из них к ней Володя. – Подарок. Кофе и бензин можно в один чек пробить.
Девушка удивленно заморгала. Ее большие голубые глаза обрамляли длинные черные ресницы. Уставшая, бледная, без малейших следов макияжа, она все равно выглядела ярко и даже завораживающе.
– Спасибо, – она сделала глоток.
– Бодрой ночи, – улыбнулся ей Володя и прочитал имя на бейджике, – Елена. На службе – не спать!
Володя вернулся в машину. Ленка проводила его взглядом, а потом вышла из-за кассы, чтобы посмотреть, на каком авто он приехал. Интересный мужик. Видный, широкоплечий. Как он сказал: «На службе не спать»? Интересно, из полиции или военный?
Она проследила за светом фар и поняла, что он повернул на Клюквино.
«Ну, может быть, еще встретимся…» – подумалось Ленке.
Этой ночью Володя спал совсем плохо. Назойливый шорох под кроватью сводил с ума. Пришлось встать, выпить водки, чтобы сон стал глубже.
Из темноты перед лицом возникла странная женщина: на вид ей было порядком за шестьдесят, лицо землистого цвета, тонкие поджатые губы, бесцветные глаза, растрепанные седые волосы выбиваются из-под старого выцветшего платка. Потом картинка сменилась. Теперь женщина стояла в конце деревенской улицы, смотрела на Володю и качала головой. И от взгляда этой бабы становилось не по себе, начинало болеть за грудиной.
А главное, Володя чувствовал, что это сон. Мутный и дурной сон. Очертания домов расплывались и тонули в голубой дымке. По земле стелился то ли туман, то ли дым. И Володя знал, что за заборами кто-то прячется. От незримого присутствия по спине пробегал холодок, сводило живот, хотелось проснуться. Но проснуться не получалось. Словно его в этом забытьи держали клещами.
Ленка после ночной смены на заправке проснулась в час дня. Мать была на работе, в кухне по радио играла негромкая приятная мелодия. Старый тополь под окном не давал солнечным лучам ворваться в комнату.
Ленка сбросила одеяло и сладко потянулась. «Сейчас бы блинов с молоком и с малиновым вареньем!» – пронеслось у нее в голове. Сунулась в шкафчик, где обычно хранилась мука, но оказалось, что в пакете от силы ложки две. Нужно топать в магазин.
Юбка красного сарафана щекотала икры, тяжелая коса лежала на плече. Ленка закинула муку в маленький белый рюкзачок, сшитый собственноручно еще в мае, и, млея от предвкушения, повернула назад, к дому. У аптеки увидела вчерашнего мужика с заправки. Серая рубашка, черные штаны… Смотрит под ноги, в руках – яркая коробка с разрекламированным лекарством от простуды. На лицо бледный, носом шмыгает.
Вообще Лена не любила влезать в чужие дела, но, вспомнив, как он вчера угостил ее кофе, решилась подойти:
– Добрый день. Вы как? Не выспались?
– А? – шарахнулся от нее мужик. – Кто? Я?
Ленка рассмеялась:
– Смотрю, приболели?
– О, полуночница! Здравия желаю! Это ты вчера на заправке была? – Мужик протер опухшие глаза и закашлялся.
– Я. Пойдемте со мной, помогу. – Она по-свойски коснулась тыльной стороной ладони его лба. – У вас температура.
– Какая шустрая. Я с незнакомыми женщинами никуда не хожу, – попытался пошутить Володя. На самом деле ему была приятна эта неожиданная встреча и забота, которую он услышал в голосе девушки.
– Так мы знакомы. Меня Лена зовут, помните? – Она забрала у него купленное лекарство.
– Так точно! Я Володя. И что же мне теперь делать?
Ленка привела Володю к своему дому, оставила сидеть на лавке у забора и сходила в сарай за травами. У них в семье по докторам никто не ходил, принято было самим лечиться. Набрала пучок – от горла, от головной боли, от заразы всякой… И мяты – для вкусного запаха. Положила в чистый холщовый мешочек.
– Вот. Домой придете, чай заварите. – Она протянула новому знакомому сбор. – А малина у вас есть? Варенье?
– Малины нет. Это какое-то деревенское снадобье? – Он сунул нос в мешок, запах был приятный.
– Малину я сейчас дам. Это прабабушкин рецепт, проверенный. Все пройдет. А эту штуку из аптеки можете не принимать.
– А ты не приворожить ли меня хочешь? – улыбнулся Володя и встал с лавки.
– Вот сразу видно, что вам совсем плохо. Бред уже начинается. Какая ворожба? Вы себя в зеркало-то видели? Если лечиться не начнете, за вас уже свечки ставить надо будет, а не ворожить! – Ленка уже спряталась за калиткой.