– Блез, а почему так? – поинтересовался я. – Земля в черте города настолько дорогая, что его жителям приходится изворачиваться?
– Лео, – ответил он, предварительно покачав головой, – если бы я много раз не убеждался в твоем уме, сейчас подумал бы, что ты – тупень подобно Головешке. Это же очевидно!
– Что очевидно? И для кого?
– Для всех без исключения. Чем выше у тебя дом, тем больше ты возвышаешься над остальными людьми, тем самым подчеркивая свою в этом мире значимость. Иным домам уже несколько столетий, но его хозяева все продолжают строиться.
– А дома не заваливаются от своей высоты?
Некоторые из них даже отсюда казались наклоненными.
– Случается и такое. Но на землю падает все – яблоки с яблонь, сами яблони… Да и люди, когда запнутся, не улетают же в небеса?
– Лео, может, мы найдем себе приют где-нибудь за городом? – попросила Рейчел. – Что-то башни мне никакого доверия не внушают. И еще не хочется добираться из спальни в столовую через несколько этажей, что наверняка происходит в каждом из них.
Я и сам склонялся к подобной мысли. Блез, безусловно, прав – на землю в конечном счете падает все. Но нет ни малейшего желания упасть на нее вместе с домом.
– Для чужестранцев есть в Стокгарде и обычные дома, – успокоил нас Блез.
Проблема возникла перед въездными воротами – стражники категорически отказались пропускать внутрь Гаспара.
– Относительно механизмов Прежних у нас есть предельно четкие инструкции, – опираясь на секиру, сказал старший. – И они гласят – только с личного разрешения самого торла.
Со слов Блеза я знал, торл – местное название губернатора. Оно имеет древние корни и происходит от племенного вождя.
Не помогла и золотая монета.
– Нет! – покачал головой страж. – Разве только в случае, если вы сумеете спрятать его в карман. Или в торбу.
Что конечно же было невозможно. Бросить тробора за стенами означало, что вскоре он к нам присоединится, и ничто не в силах его остановить. Даже городские стены, на которые Гаспар вскарабкается так же легко, как на мачты тех кораблей, на которых мне пришлось вместе с ним побывать. Приковать цепями – затея не менее безнадежная. Если Гаспару не хватит сил их порвать, значит, он придет к нам с куском того, к чему они были прикованы сами. Ну и зачем нам лишний ажиотаж? И потому мы с Рейчел, Головешкой, Мэри и псом Барри нашли себе приют на постоялом дворе недалеко от городских ворот. Блез вместе с Казимиром и виконтом присоединились к Эйдвину Бычья Кость.
Глава 7
Утро началось с того, что меня разбудил громкий разговор за окном.
– Ну так позови его! Да поживее!
– Понимаете, господа, он еще спит, – ответил кому-то Головешка.
Голос Теодора заставил меня тяжело вздохнуть. Он был настолько робким и заискивающим, что уже по одному этому легко было заключить: его обладатель – трус каких мало. В Айсейнте, в краю мужественных людей, быть робким категорически нельзя. Здесь вообще принято разговаривать друг с другом на повышенных тонах, а между делом сыпать угрозами. Вежливость считается признаком слабости, а иронию, которая порой уязвляет самолюбие посильнее пощечины, не поймет никто.
– Плевать мне, что он там делает. Зови сюда, я сказал!
– Сейчас-сейчас, господин! – торопливо и тоненьким голоском заверил кого-то Тед.
Я страдальчески поморщился: по любому из тех, кто у вас в компании, смело можно заключить, что собой представляют все остальные.
– А это чтобы бы ты действительно поторопился!
После чего раздался звук, весьма похожий на тот, если лягнуть кого-нибудь ногой под зад. Лихорадочно одеваясь, я выглянул в окно. Недалеко от него находился очаг, а посередине, уронив набок вертел с котлами, стоял объятый языками пламени Гаспар. Тробор, когда позволяют обстоятельства, пристраивается на ночь в ногах нашей с Рейчел постели. Было время, мы его немного стеснялись, занимаясь тем, чем занимаются ночами любящие друг друга супруги. Затем догадались накидывать сверху какое-нибудь покрывало. Глаз у Гаспара не видно нигде, но и сомневаться в том, что они есть, не приходится: ни разу еще не доводилось наблюдать, чтобы он наткнулся на дерево или стену. На этот раз комнатка оказалась настолько мала, что тробору места в ней попросту не нашлось.
– Лео, что там происходит? – Рейчел проснулась тоже.
– Сейчас приду. Да, не выходи никуда из комнаты. Если любопытно, можешь в окно посмотреть.
Буквально следом в комнату ввалился Головешка.
– Лео, там это… ну в общем… – начал мямлить он.
– Знаю, пошли, – сказал я, заодно вздохнув еще раз – даже чрезмерно смелым он нравился мне куда больше.
Еще пришла мысль: «И как же я терпел его раньше?! Хотя настолько трусливым он точно не был. Или все-таки был?» Затем вспомнил слова дю Эскальзера, что смелость может быть как врожденным, так и приобретенным свойством человеческой натуры. Мы с Блезом не робкого десятка, и тогда получалось, что, находясь рядом, Теодор впитал от нас, пусть и небольшую, часть храбрости.
– Можно я здесь останусь, а вместо меня пойдет Барри? Все-таки он бойцовский пес, – умильно заглядывая в глаза, попросил Тед.
«Ага. Ты еще в постель к Рейчел заберись и с головой одеялом укройся. Пса брать не следует, сам справлюсь. Иначе все вокруг трупами будет завалено».
– Пошли, я сказал.
Двор постоялого двора встретил нас полудюжиной хмурых плечистых мужиков, все как один с оружием. Понять ситуацию было несложно – они что-то готовили в очаге, когда заявился тробор, опрокинул котлы и оставил всех без завтрака. Хотя кто виноват, если они пожалели пригоршню меди, чтобы поесть за деньги в харчевне?
– Твоя железяка? – спросил главный из них.
В кирасе, с топором на одном плече, а через другое перекинута шикарная волчья шкура. Я и сам всерьез подумывал приобрести аналогичную. Или при первом удобном случае свернуть шею такому же матерому, с седой шерстью волчаре.
– Гаспар, что ли? – Я непринужденно зевнул. – Естественно, мой. Кто бы еще мог себе его позволить? Дело не для слабаков – это не щенячьи шкуры напяливать.
Головешка своим поведением успел натворить дел, и мне поневоле приходилось срочно исправлять ситуацию.
– Не понял?! – Он мотнул головой, явно не ожидал подобного заявления.
И уже открыл рот, чтобы добавить что-то непременно злое, как надо мой приоткрылось окно и из него выглянула Рейчел.
– Лео, ты поосторожней с ними! Лекарств у меня почти не осталось, чем я их лечить-то буду? – Затем обратилась к Теодору: – Головешка, накинь на себя что-нибудь: видно же, что замерз так, что всего трясет.
Его действительно колотило мелкой дрожью – от страха.
– Гаспарчик, погрелся уже? Ну тогда освободи людям очаг. – И окошко захлопнулось.
Обладатель волчьей шкуры мотнул головой снова.
– Ты кто?
– Шкуру подаришь? Тогда позабуду, что твой рев меня разбудил.
– Орм Волчья Пасть, ты чего с ним вообще разговариваешь?! – подал голос кто-то из его людей. – Он нам все утро испортил, а сам еще жив!
– А тебя как звать? – поинтересовался я. – Лошадиный Зад? Не удивился бы. Ладно, некогда мне тут с вами. Вот вам, так сказать, компенсация.
И к их ногам полетела монета.
– Купите что-нибудь поесть. И обязательно бараньи мозги: явно у вас со своими проблема, хоть какая-то замена будет.
Вообще-то стоило бы удивиться – их шестеро, они решительно настроены, а я, вместо того чтобы погасить конфликт, старательно его провоцирую. В голове даже мелькнула мысль – неужели вся покинувшая Головешку храбрость переселилась ко мне?
Дальше думать было уже некогда, поскольку следующие несколько минут пришлось выворачиваться из кожи, чтобы не изрубили на части. Особенно учитывая, что из оружия у меня был только кинжал, а убивать никого не хотелось. Работали они слаженно, причем настолько, что нетрудно было понять – за их совместными действиями стоит немалый опыт. Затем мне под руку попалась железная перекладина, на которой не так давно висели котлы над очагом, и дело пошло куда проще. Тем более бить я начал невзирая на то, куда придется удар и тот факт, что у Рейчел почти закончились ее лекарские снадобья. Когда мне удалось вытеснить их со двора, настала пора удивляться. Сначала – увидев Головешку в окне рядом с Рейчел. Они оживленно обсуждали бой, и этот гад, заметив, что я на них смотрю, показал большой палец – мол, браво, Лео! Затем – услышав в стороне голос Блеза:
– Говорил же тебе, Бычья Кость, не стоило особенно торопиться. Ну разве что посмотреть вблизи.
– Леонард, за такое зрелище необходимо брать деньги! Как вы их! – Очевидно, дю Эскальзер пытался сделать мне комплимент.
– И не говорите, виконт, – согласился с ним Казимир.
Немудрено, что меня обуял гнев. Если разобраться, спасся я только по той причине, что поначалу враг не принял меня всерьез, а затем под руку удачно попался вертел.
– Без меня заканчивайте, – зло сказал я, бросая им под ноги вертел.
– Леонард, ты не оставил им ни единого шанса! – восторженно заявил Головешка, едва только я, все еще пыхтя от бешенства, вернулся в комнату.
На мой взгляд, чересчур восторженно, и потому походило на подхалимаж. И не меньше на оправдание собственной трусости, когда он, бросив меня, сбежал. Рейчел накинулась с упреками:
– Лео, я же просила быть с ними поосторожнее! Ты только посмотри – двое на ноги подняться не могут: по голове-то зачем бить?!
– Глядишь, и поумнеют, – буркнул я, намеренно не подходя к окну и только прислушиваясь к звукам снаружи в попытке понять – что же там происходит? Уж точно не драка, а разговор, причем не на повышенных тонах. Затем все-таки не выдержал и увидел следующую картину. Бычья Кость разговаривал с Волчьей Пастью, и оба держались так, как будто давно были знакомы. Они вообще все перемешались, о чем-то оживленно беседуя. Затем от них отделился Блез и постучал пальцем по стеклу.
– Лео, выйди на минуту.
– Что хотели? – игнорируя других, обратился я к Волчьей Пасти.