– Благодарю вас, мистер Грин. Этого на данный момент будет достаточно. Только сначала принесите нам… Виски? Джин? – мистер Браун вопросительно посмотрел на клиента.
– Виски, – кивнул Харрис.
Через несколько минут бутылка искомого напитка – шотландского, как гласила этикетка, а не американской гадости – уже стояла на столе вместе с двумя бокалами, а Грин с поклоном удалился, поплотнее закрыв за собой дверь. И только теперь Браун, чуть склонив голову, посмотрел на посетителя:
– Мистер… Харрис?
– Именно так, Ричард Эзекиэл Харрис, – ответил тот. – Рад, что ваш клерк сразу понял, с кем он имеет дело, и ему не пришлось долго разъяснять, кто я и как со мной следует обращаться.
– Все мои люди получили соответствующие инструкции и были готовы к встрече с вами. Так что, чем могу быть вам полезен?
– В Балтиморе и Вашингтоне нами замечен человек, которого давно уже разыскивает правительство его величества. Зовут его Джеймс Уайт, хотя на самом деле он корсиканец, и настоящее его имя на итальянском Джакопо Бьянко.
– И его вы хотите… убить? – мистер Браун бросил быстрый взгляд на своего собеседника.
– Нет, ни в коем случае! Нам очень важно, чтобы ни один волос не упал с его головы. Ну, разве что пара синяков ему не повредит. Впрочем, желательно не бить его по голове, мы хотели бы, чтобы он и дальше сохранил ясность мышления. По крайней мере, пока он не будет доставлен в Лондон.
– Понятно… А вы точно уверены, что он здесь?
– Именно так. У меня есть свои источники информации. Но я, чтобы быть полностью уверенным, посетил несколько раз одно из мест, где он, по словам моего информатора, бывает регулярно. Позавчера фортуна мне улыбнулась – человек, который выехал на экипаже из ворот особняка, оказался именно тем, кого мы разыскиваем. Ошибки быть не может – это был Джеймс Уайт.
– И что это за особняк?
– Он находится в Райтерстауне. Проживает в нем некто Джером Бонапарт.
– Вот как? – на доселе невозмутимом лице Брауна мелькнула тень неудовольствия. – Мистер Бонапарт, он же Паттерсон – весьма уважаемый человек в здешних местах. И не только в них. И если ваш человек находится на его территории, то будет практически невозможно его выкрасть.
– Уайт там не живет – мои люди смогли разузнать, что он поселился в «Лорд Балтимор Инн» в Балтиморе под именем Жак Леблан. Но он регулярно посещает мистера Бонапарта в его особняке.
– Вот, значит, как? Ну что ж, это меняет дело. А как нам поступить с ним дальше?
– А дальше… А дальше из Балтимора в Лондон через неделю отправляется пароход «Веселая Бесси» с грузом табака. Было бы неплохо, если бы мсье Леблан – в моем сопровождении – оказался на этом судне.
– Понятно… Ну что ж… – мистер Браун на минуту задумался. – У вас есть портрет этого… Леблана, который Уайт?
– Есть. – Харрис раскрыл папку и достал из нее пожелтевшую вырезку из газеты, на которой были изображены некая довольно симпатичная дама и стоящий рядом с ней невысокий человек средних лет с весьма невыразительными чертами лица.
– Вот его портрет.
– Отлично. Наверное, будет лучше, если исполнители не будут знать, на кого они работают. И заодно предупредите людей на «Веселой Бесси», что к ним в скором времени доставят посетителя. Полностью положитесь на нас – мы все сделаем так, как надо.
– И еще. Имеется в наличии некая дама, которую зовут Диана дю Вержье. Живет она в гостинице «Кэрролтон Инн» в Балтиморе. Я бы хотел с ней, скажем так, поговорить. Но, если это будет слишком сложно, то ее можно и просто убрать – но лишь после того, как этот самый Уайт станет моим гостем.
– Ее, наверное, лучше не трогать, пока мы не поймаем вашего Уайта. А то можем его спугнуть. Конечно, если он заляжет на дно, можно будет отработать ее как запасной вариант.
– Наверное, вы правы. В любом случае будет неплохо, если в ее номере найдут улики, указывающие на Уайта, – мол, именно он ее похитил. И пусть в какой-нибудь газете посерьезнее появится статейка, что Жак Леблан, он же Джеймс Уайт – особо опасный преступник, разыскиваемый полицией Соединенного Королевства…
Браун лишь кивнул, а Харрис поинтересовался:
– А как насчет оплаты?
Браун написал несколько слов на листочке бумаги, поднял голову и сказал:
– Передайте это господину Грину и заплатите ему четыреста долларов. Этого должно хватить.
Сумма была немалой, но Харрис не стал торговаться и лишь произнес:
– Договорились.
– И, господин Харрис, я был очень рад с вами познакомиться. Если вам в будущем будет нужно что-либо еще – смело обращайтесь к нам. Вот только будет лучше, если мы с вами будем видеться как можно реже.
Сомнений никаких быть не могло – та же самая карета, запряженная четверкой вороных коней, второй день торчала на обочине дороги неподалеку от въезда в Райтерстаун. Причем стояла она не у того же самого дерева, что вчера, а чуть подальше, между двух деревьев.
Конечно, это могло быть совпадением. Но у Джакопо, как у многих корсиканцев, присутствовала врожденная паранойя, которая не раз спасала ему жизнь. Уже вчера ему не понравилась эта карета, а сегодня он окончательно пришел к выводу, что некто прибыл по его душу. Причем, скорее всего, это был «привет с Альбиона». Работа на княгиню Ливен и его связи с теми, кого британцы называли «атлантами», не могли не заинтересовать власть предержащих Соединенного Королевства.
К счастью для себя, Джакопо увидел этот проклятый экипаж еще с холма, с которого открывался вид на город. Он поднял на дыбы коня, развернулся и словно стрела, выпущенная из лука, помчался в сторону Балтимора. Но, похоже, что те, кто так жаждал с ним общения, прибыли к Райтерстауну не только в карете. Джакопо услышал за спиной топот копыт – а через несколько секунд двое всадников появились и с другой стороны, отсекая его от Балтимора.
Он рванул поводья, и конь послушно повернул направо, в чистое поле. И если дорога, по которой он ехал, более или менее подсохла после позавчерашнего дождя, то здесь копыта его коня проваливались в недавно вспаханную землю, и скорость его резко упала. К счастью, его преследователям было не легче. Двое из них поплелись за ним, а еще двое направились к рощице, в которой он и надеялся уйти от погони. Он почти ее достиг, когда один из незнакомцев поднял ружье, прицелился и выстрелил. Конь у Джакопо споткнулся – всадник еле-еле успел с него соскочить – и рухнул на землю с жалобным ржанием.
Но корсиканцу все же удалось достичь рощицы. Судя по всему, она некогда была частью густых лесов из лиственных пород и похожих на сосны тсуг, некогда покрывавших практически всю территорию тогда еще колонии Мэриленд. Поэтому верхом можно было проехать через нее лишь по одной просеке, а мест, где можно было спрятаться от погони, было предостаточно. К одному из них он и направился. «Как хорошо, что у преследователей нет собак», – подумал он.
Его искали долго – один раз вооруженные карабинами люди даже прошли под деревом, на котором он сидел – но, в конце концов, они решили, что их жертва сумела ускользнуть, и прекратили поиски. На всякий случай Джакопо просидел в своем убежище до ночи, затем осторожно спустился на землю и направился обратно в Балтимор, где на окраине недавно снял комнату у немца-фермера. Переодевшись в чистое и сухое, он прошел в конюшню, где оседлал жеребца, которого предусмотрительно купил за пару дней до сегодняшнего. Выехав из конюшни, Джакопо поскакал – нет, не в Вашингтон к Джарвису, а в особняк дяди Дианы, мсье дю Вержье.
Он долго барабанил в дверь, пока недовольный негр-привратник не выглянул в окошечко. Но, увидев Джакопо, без слов открыл ему дверь.
– Проходите, масса. Что-нибудь случилось? С мадемуазель дю Вержье все в порядке?
– Джим, нужна твоя помощь. Необходимо сообщить мадемуазель о том, что ей следует срочно покинуть гостиницу. Ей грозит опасность.
– И доставить ее сюда?
– Боюсь, что враги знают и про особняк мсье дю Вержье. Так что ей как можно скорее следует отправиться в Вашингтон вот по этому адресу, – Джакопо протянул негру клочок бумаги. – Если можно, то все это надо сделать еще этой ночью.
– Понятно, масса. А как же вы?
– А я лучше поеду один – прямо сейчас. Я для них – главная цель. Пусть они поохотятся за мной. Но мадемуазель тоже не стоит оставлять одну. Эти люди очень опасны, они ни перед чем не остановятся. Но они вряд ли станут ее убивать, пока я на свободе. Хотя похитить ее они попытаются.
– Вот, значит, как, масса. – Старый негр тяжело вздохнул. – Не беспокойтесь, я передам эту записку массе Эрве прямо сейчас. Удачи вам, масса. Берегите себя.
До Вашингтона Джакопо добрался в предрассветных сумерках. Можно было бы, конечно, ехать и быстрее, но он специально петлял, выбирая возвышенные места, с которых Джакопо внимательно осматривал окрестности. Да и коня надо было пару раз напоить. Как оказалось, Диана благополучно добралась до Джарвиса в сопровождении человека дю Вержье, который, увидев Джакопо, спросил, не нужно ли ему еще чего-нибудь. Получив отрицательный ответ, он удалился.
Следующей ночью Джакопо с Дианой вошли в открывшийся в поле неподалеку от Джорджтауна портал. Девушка с непривычки ойкнула, но Джакопо, обняв ее, повлек за собой, и вскоре они оказались во внутреннем дворе какого-то красивого здания.
– Милый, где мы? – спросила девушка немного испуганно, с опаской осматриваясь по сторонам.
– В Петербурге, милая. В России. И я надеюсь, что скоро этот город станет и твоим домом. А ты – мадам Бьянки. Если, конечно, ты еще не передумала стать моей женой.
Девушка лишь кивнула, потом обняла его. По ее лицу катились слезы, но это были слезы радости.
– Вот так вот, запросто, можно пригласить на рандеву человека, живущего в далеком будущем? – с сомнением спросил император, разглядывая лежащий на столе у своего «тайного советника» внешне ничем не примечательный янтарный кулончик.