– Ну, доволен? – раздраженно спросил портье. – Теперь ты прекратишь скандалить у меня на парковке? Всех клиентов распугал!
Все еще в состоянии шока Вик достал полицейское удостоверение и вошел вслед за обоими в вестибюль.
– Ага, теперь хоть удостоверение показал, – раздраженно буркнул Махина. – Ты так в себе не уверен, что больше похож на торчка, чем на полицейского в штатском. На что тебе сдалась моя культя?
Лейтенант полиции положил на стойку фотографию:
– Аннабель Леруа… Это имя вам о чем-нибудь говорит?
– Говорит, – ответил портье. – Она время от времени сюда заходила. Но это было уже давно.
– То есть?
– Точно не припомню. Два, может, три месяца назад. Верно, Махина?
– А с кем она приезжала?
– Исключительно с дамами.
– С ампутантками?
– Да. Я вижу, тебя это не особенно шокирует. Ты заметил, Махина? Его это не шокирует.
Сердце Вика забилось наконец в нормальном ритме.
– Откуда приезжают эти дамы? Из Парижа?
– Не знаю. Я из принципа не задаю вопросов. Именно поэтому они сюда и приезжают.
– Гостиница принадлежит вам?
– Мы с Махиной управляющие. И все документы у нас в порядке. Тебя это удивляет?
Вик кивнул на парковку:
– А как вас находят?
– В каком смысле?
– Здесь явно не конкурс красоты. Как клиенты узнают о заведении?
– Мы не даем рекламы, это невозможно. Информация передается из уст в уста, через Интернет. Ну и у нас есть репутация…
– Понял, репутация.
Вик повернулся к Грегори Маше:
– А гангрена у тебя была?
Тот стиснул кулак, настоящий молот, и рявкнул:
– Что за игру ты затеял?
Вик сглотнул слюну.
– Я разыскиваю человека с гангреной, полученной недавно. Он оставляет за собой трупный запах. Это тебе о чем-нибудь говорит?
– Абсолютно ни о чем.
Ни один мускул не дрогнул, в тоне никакой тревоги. Вик покосился на портье, который считал банкноты:
– А тебе?
– И мне тоже. Ты, наверное, думаешь про СПА? Скажи ему, Махина, что тут у нас нету СПА.
Портье закрыл выдвижной ящик кассы.
– Послушай, чем махать у нас перед носом своей трехцветной карточкой, ты бы лучше поинтересовался тем парнем, что только что уехал.
– И с чего мне им интересоваться?
– Вид у него был очень уж странный. Верно, Махина? Он сюда явился и закидал всех вопросами. Похоже, он сам не знал, чего хочет.
– Странный вид еще ни о чем не говорит.
Портье понял реплику только наполовину.
– Я бы сказал больше: не просто странный, он выглядел полным психом, – уточнил Маше. – Просто безбашенным. Он любой ценой хотел заполучить адрес одной клиентки. Хорошо заплатил и дошел до того, что обыскал ее комнату, шестой номер. Более того, он собирался порезать себе руку на парковке. По-моему, он сбежал из психушки. Или у него прикол такой: руки себе резать.
Вик указал на культю Грегори Маше:
– Видимо, такой же, как и у тебя. К сожалению, я не могу заниматься всеми психами планеты.
Он посмотрел на часы. Ого, девять вечера! Селина, наверное, уже закипает. Совсем собравшись уйти, он остановился и вернулся к стойке, с трудом сдерживая гнев:
– Ну что вас сюда притягивает, скажите на милость? Неужели, чтобы возбудиться, вам нужны все эти ужасы?
Человек с «винным пятном» поманил его пальцем и сказал почти на ухо:
– Сюда уходят от жизни добропорядочных отцов семейства, вроде твоей. Потому что природа так устроена: она заставляет некоторых из нас не бежать от Минотавра, а сблизиться с ним. Общество отвергает людей с увечьями или обожженными лицами. Но по счастью, находятся те, кто их любит. В чем проблема?
– Никакой проблемы.
– Я не стану перечислять сотни сексуальных извращений, которые существуют, потому что ты сразу блеванешь. Но поверь мне, даже твоя блевотина может кому-то понравиться. Но если есть люди, которых это заводит, то… что тут сделаешь? Мы тут ничего не можем, верно, Махина?
Он щелкнул пальцами, как фокусник, и заключил:
– А ты не хочешь попробовать нырнуть сюда, парень? Только в таком случае не надо корчить из себя полицейского в штатском.
23Пятница, 4 мая, 22:02
– Мне очень нужно, чтобы ты мне растолковал то, о чем рассказывал когда-то, несколько лет назад. Знаешь, ту твою концепцию путешествий во времени.
– Ты заделался фанатом Герберта Уэллса?
– Не совсем так.
Джеки Дюваль, сотрудник Национального центра научных исследований, был помешан на нейронах и специализировался в области разработки материалов и структурных исследований в нанотехнологиях. С помощью своих сверхточных приборов он и его группа смогли сконструировать молекулярную кремальеру[35] на базе протеинового двигателя в сотню тысяч раз меньшего, чем диаметр человеческого волоса. В настоящий момент исследования не нашли практического применения, но Джеки был убежден, что в будущем его изобретение станут использовать в микрохирургии и во многих передовых научных отраслях.
– Тебе это нужно для фильма?
– Для фильма. Так сказать, для фильма о моей жизни.
Джеки жил в Париже, на площади Клиши, в квартире, набитой книгами, журналами, деталями электронной аппаратуры и осциллографами. Когда Стефан позвонил в дверь, он припаивал к плате конденсатор.
– Еще несколько секунд, если позволишь, – сказал он, отложив паяльник.
– А что ты мастеришь?
– Электромухобойку. Это для сестры.
– И она будет работать?
– Будет, если вдобавок пшикнуть инсектицидом.
Оба были знакомы еще с коллежа и встречались довольно часто. Разглядывая в мощный микроскоп в лаборатории друга бактерии, вошек и микробов, Стефан часто находил в их очертаниях контуры будущих монстров.
Джеки снял сильно увеличивающие рабочие очки и водрузил на нос другие, в черной дизайнерской оправе. Пожалуй, во всей квартире это был единственный модный предмет.
– Ты как-то странно выглядишь, – сказал он. – У тебя немытая и всклокоченная башка, как у всякого, кто несколько ночей не спал. Ты уверен, что у тебя все в порядке?
– Выпить чего-нибудь не найдется?
– Виски?
– Ну хотя бы…
Джеки вытащил бутылку «J&B» и налил ему порядочную дозу в баночку из-под горчицы с рисунками из мультика про Гольдорака. Джеки не пил, не ходил по тусовкам, не ел в ресторанах, и это было заметно.
– Ты явился в десять вечера. Что случилось? Что-нибудь с Сильвией? Или работа заела?
– Вот-вот, правильно. Работа заела.
Ученый потупился:
– Ты меня извини, что я так и не пришел к тебе после… ну, после больницы. Но…
– Понимаю, тебя тоже работа заела. Все в порядке.
Они чокнулись. У одного виски, у другого вода.
– Послушай-ка одну вещь… – сказал Джеки. – Тех, кто ищет, можно найти, а вот тех, кто нашел, – еще поискать. Хорошо сказано?
– Хорошо. А себя ты к какой категории причисляешь?
– Сказать по правде, не знаю. Я все еще пытаюсь искать все, что можно найти.
Стефан залпом выпил виски. Ему было вовсе не до смеха.
– Расскажи о путешествиях во времени, как когда-то рассказывал.
– Ту историю, от которой у всех болит голова?
– Нет, мне не надо всех этих подходов с точки зрения физики, болтовни о пространственно-временном континууме, о коте Шрёдингера[36], о квантовых колодцах[37] и не знаю еще о чем. Мне нужна твоя… твоя концепция в упрощенном виде. Оттолкнемся от того, что некий человек видит своего двойника, который совершает какие-то поступки в будущем, причем видит его очень коротко, всего на несколько минут во сне.
– А как он это проделывает? Попадает в вихрь? Седлает падучую звезду?
– Я серьезно, Джеки.
Физик покрутил свой «бокал», словно в нем был хороший коньяк.
– Со школьных времен многое переменилось, знаешь ли… Когда взрослеешь, ум твой делается все более рациональным. И кривые линии становятся прямыми, радуга превращается в феномен дифракции, а звезды небесные сияют благодаря энергии атомного синтеза. И это почти грустно.
Стефан указал на золотую цепочку, которую друг носил на шее:
– А свой медальон ты еще носишь? И Бог все еще обитает в твоем доме?
Джеки поспешно и неловко поправил воротник старой клетчатой рубашки.
– В данный момент Бог мне не особенно помогает.
– А раньше ты мне постоянно твердил, что судьбы заранее предопределены, что…
– Я всегда считал, что наука ограничивается тем, что открывает явления, которые должны быть открыты. А случай – всего лишь чулан и существует исключительно для того, чтобы объяснять явления, смысл которых от нас пока ускользает. Но черт возьми, в природе все так дьявольски хорошо запрятано… И я не сплю по ночам, докапываясь до всего. Хлопот чертова прорва, и от этого ужасно устаешь… Такая жажда открытий, стремление шагнуть вперед, чтобы обеспечить себе отступление, – все это ведет к одержимости. Чем больше находишь, тем шире становится круг поиска.
Похоже, Джеки был в нелучшей форме. Об этом говорили синие круги под глазами.
Он с резким стуком поставил свой стакан.
– А ты? Неужели даже после всех своих бед ты еще веришь в то, что судьбу можно изменить? Что можно… помешать случиться тому, что должно случиться?
– Я в этом убежден. И теперь убежден больше, чем когда-либо.
– Ой-ой-ой!
– Нет, со мной полный порядок, уверяю тебя, – улыбнувшись через силу, заверил Стефан. – Прошу тебя, объясни мне все на моем примере.
Джеки устало улыбнулся:
– Ладно-ладно… Хорошо… Возьмем твой частный случай и отметем возможные различия. Это несложно, главное, чтобы ты понял.
– Спасибо, что заботишься о моих ничтожных мозгах.
– Итак, представим себе, что тебя закрыли в каком-то погребе и объявили, что, для того чтобы из него выйти, тебе надо найти ключ, спрятанный там же. Тебя там заперли, предположим, 4 мая 2007 года, о’кей?