Он разглядывал одного за другим ребятишек, проходивших мимо него. Шумная, галдящая ватага, в ореоле жизни, с растрепанными ветром волосами. Может, среди них была и малышка Мелинда. Грузовичок тронулся с места и плавно исчез за поворотом дороги. Теперь «форд» оказался без маскировки. Стефан решил выйти из машины и отойти еще дальше.
Был уже почти полдень, когда из школы вышел какой-то человек и запер на ключ калитку в решетке забора.
Стефан быстро вернулся к школе, подошел к решетке и перелез во двор. С той стороны он поскользнулся и упал на левый бок. Записная книжка вылетела из кармана, и выпавшие листки подхватил ветер.
– Нет!
Он вскочил, пытаясь их поймать, но пять или шесть страничек уже исчезли где-то на улице.
– Не может быть!
Зажав в одной руке записную книжку, в другой листочки, он, прихрамывая, завернул за школьное здание. С этой стороны никто не мог его заметить.
Он перевел дыхание, помассировал ушибленный бок и пошарил в кармане. Мобильник был на месте. Однако, открыв крышку, он обнаружил, что экран разбился.
Ему захотелось хлопнуться на землю и бросить все к чертовой матери. Короткая стрижка Сильвии, разбитый мобильник – все как во сне. Начали сбываться мелкие, незначительные подробности.
Пора было все прекращать. «Держаться подальше от Мелинды».
Оставалось только повернуть назад с этого пути, но он все же решил идти дальше. Судьбе было угодно, чтобы он отступил. Но может быть, если он спасует, то все как раз и сбудется. Как знать?
Нет уж, он продолжит!
Стефан вложил оторванные листки обратно в записную книжку. Чего же там недостает? Части второго сна, «Дороги в Со», где он ворвался к Арье с «зиг-зауэром». И еще конца его приключений в «Трех Парках», когда он сбежал в лес.
Положив книжку в карман, он снял куртку, обернул ею кулак и ударил в угол оконного стекла. На землю посыпались осколки.
Спустя несколько минут он уже вошел в кабинет директора и ударом ноги вышиб запертую дверцу шкафа с личными делами учеников.
Куртку он с руки не снял, чтобы не прикасаться ни к чему.
Мелинда, девочка десяти лет, должна была учиться в первом или во втором классе средней ступени. По счастью, имя Мелинда не очень распространено. Это не Клэр и не Мари. Внимательно проверив списки, Стефан нашел двух Мелинд, но они учились в разных классах.
Не повезло.
Порывшись еще немного, он нашел личные дела обеих девочек.
Прежде всего он заинтересовался Мелиндой Потье. Рыженькая, круглое личико все в веснушках до самого подбородка. Очень миловидная. Живет в Мери с отцом-дантистом и матерью-домохозяйкой.
Затем он склонился над другим личным делом. Мелинда Граппе улыбалась, и у нее не хватало одного зуба. Лицо обрамлено светло-каштановыми локонами, зеленые глаза, на шее крестик. И вдруг между девочкой и Стефаном возникла неодолимая связь. Он снова испытал необъяснимое ощущение дежавю. И понял, что это она.
Стефан записал адрес и поставил личные дела на место. Конечно, после его вторжения со взломом начнется следствие, но все спишут на подростков. Вряд ли кто доберется до него.
Лоб у него взмок от пота, но Стефан благополучно дошел до автомобиля, никого по дороге не встретив.
Он не даст в обиду свою Мелинду. Не расстанется с ощущением, что судьба девочки лежит в его ладонях…
Десять минут спустя он уже парковался возле бара напротив дома Граппе, красивого особняка из белого камня, с садом, выходящим на Уазу. Должно быть, они были дома, потому что на аллее стояло две машины.
Как же теперь поступить? Войти и как ни в чем не бывало рассказать о своих видениях? Поведать, что ребенок, возможно, утонет в карьере, в том месте, куда запрещено заходить? Да еще и прибавить, что он будет главным подозреваемым? Невозможно.
И почему станут подозревать именно его, почему по радио передадут его приметы? Какую роль он сыграет в этой истории? Он вспомнил послание Стефана-из-будущего, написанное на ковре в номере «Трех парок»: «Держаться подальше от Мелинды». Неужели Стефан-из-будущего не мог выразиться поточнее? Да нет, ведь недосказанность, послания, которые невозможно разобрать, туман в голове – все это он, Стефан Кисмет.
Так что же? Остаться в стороне и дать девочке погибнуть? Позволить какому-то садисту ее похитить, изнасиловать и утопить?
Кто-то поставил эту очаровательную малышку у него на пути. Может, тот маленький человечек в сером, которого он с шести лет всегда нацарапывал на своих рисунках? Может, этот фантом и был Стефан-из-будущего и он пытался с ним заговорить? Может, с помощью снов, вечно ускользавших из памяти, он предупреждал о грядущих несчастьях, которые произойдут через много-много лет? А что, если он все время его сопровождал, только со сдвигом во времени на шесть дней?
Стефан вжался в сиденье автомобиля, словно вдруг понял смысл собственной жизни. Словно внезапно осветились все ее темные стороны.
Половина второго. Сердце отчаянно забилось.
Мелинда вышла из дому, одетая в светлое платье, белые носочки и красные ботиночки. Крестик висел поверх платья. До чего же славная девчонка…
Сквозь стекло автомобиля Стефан незаметно сфотографировал ее и положил цифровой фотоаппарат на пассажирское сиденье.
Выскочив из автомобиля, он уже готов был перейти улицу, как вдруг услышал мужской голос:
– Мелинда, подожди нас, пожалуйста!
Стефан быстро сменил направление и, отойдя на достаточное расстояние, обернулся. Мелинда с родителями садились во внедорожник.
Машина проехала мимо него. Приложив ладошку к стеклу, девочка безразлично посмотрела на Стефана и надела наушники.
Автомобиль исчез за поворотом улицы.
Стефан посмотрел на часы и решил, что не пойдет к психиатру. Он останется здесь и будет терпеливо ждать и наблюдать. Монстр захочет похитить Мелинду через несколько дней. Не исключено, что этот мерзавец уже разведывает территорию.
Если это так, Стефан его обнаружит. И будет действовать сообразно обстоятельствам.
30Суббота, 5 мая, 14:07
– Теперь давай ты, Маршаль.
Ван, Жоффруа, Мортье и Вик сидели в маленькой комнате без окон. Им пришлось выехать из своего кабинета по причине ремонта: в здании меняли водопровод, газовые трубы и электропроводку. Еще несколько дней – и опустевшее, сияющее чистотой помещение будет готово принять вновь прибывших из Министерства юстиции.
Вик допил кофе, купленный в автомате, и взял слово:
– Сначала о том, что касается улик. Мы выявляем те учреждения, где могут в качестве экспонатов храниться дети-сирены: музеи, больницы, выставки. По морфину на данный момент требуется слишком широкий поиск. Idem[48] расширитель и куклы тоже требуют больше времени, потому что непонятно, где искать: ареал поиска весьма расплывчат. Следы, оставленные пораженными гангреной частями тела, нам тоже мало что дали. Но мы, по крайней мере, знаем, что Леруа время от времени появлялась в отеле под названием «Три Парки», чтобы удовлетворить свои фантазии. Мо и Жером сегодня утром выяснили, что отель служит местом свиданий… так называемых «монстров» с «обожателями», то есть с теми, кто ищет встречи с «монстрами»: пострадавшими в авариях, обожженными, изувеченными.
– Скоро у нас будет немало информации по этому вопросу, – вмешался Жоффруа. – Мы отправили туда двоих людей, чтобы нашли и допросили давних клиентов заведения. Вполне вероятно, что Матадор и сам принадлежит к числу любителей извращенного секса, и я не удивлюсь, если окажется, что отель ему известен.
– А Жюльетта Понселе, наша садомазо, любительница текилы, не знает о заведении? – спросил Мортье.
– Нет, – отозвался Ван. – Ее там ничто не привлекает, у садомазо нет ничего общего с этими… бредовыми обожателями физической неполноценности.
– Ну да, хотя не знаю, что лучше: позволить, чтобы тебе топтали ногами яйца, или трахаться с бородатой теткой.
Все улыбнулись, а майор снова обратился к Вику:
– Продолжай, Маршаль.
– Э-э… Насчет улик у меня больше ничего. Поговорим о мотивах?
Мортье покрутил в руках потухшую сигарету.
– Этим занимался Жоффруа. Давай, Жоффруа.
Поджав губы, Вик вернулся на место. Слово взял лейтенант в черной косухе:
– Я полагаю, все согласны, что мы имеем дело не с простой местью, а с чем-то более сложным?
– Например? – спросил Мортье.
– Например, с деянием преступника, который получает удовольствие, убивая жертву. Он рассматривает убийство как удовлетворение своих неосознанных стремлений или фантазий. Он испытывает оргазм при контакте с увечьем, со страданием, с извращением. Давайте поговорим о самом акте преступления. Прежде всего преступник придает огромное значение прикосновениям. Он долгое время массировал тело жертвы, натирая его уксусом, прежде чем медленно воткнуть в него иголки. Следы кукурузного крахмала говорят о том, что он снял перчатки, когда орудовал между бедрами жертвы. Ему был необходим телесный контакт. Но он не желал, чтобы жертва к нему прикасалась. И он не только ее накрепко привязал, а пошел еще дальше: он лишил ее трех самых чувствительных тактильных зон: мякоти пальцев, губ и кончика языка.
– А я вот сейчас притворюсь невеждой и задам глупый вопрос, чтобы удостовериться, что V8 все понимает. Почему он не желал, чтобы она к нему прикасалась?
Вопрос вызвал приступ хохота у всех, кроме Вика. Жоффруа снова заговорил:
– Может быть, она вызывала у него отвращение, он ею брезговал. Об этом говорит уксус. Матадор не стремился оградить жертву от заражения, он ее дезинфицировал. Он считал ее грязной, нечистой, потому что она целовалась с «монстрами».
Вик был вне себя. Жоффруа передал слово в слово все, что он успел ему рассказать перед совещанием. А Вана, это, похоже, забавляло.
– В этом деле все нас приводит к врожденным заболеваниям и физическим увечьям: куклы, пристрастия самой Леруа и то, что выбор пал на ребенка-сирену. Все это позволяет предположить, что наш убийца страдает каким-то тяжелым физическим недостатком, вызывающим сильные боли, недаром он пользуется морфином. Однако с самого начала гла