– Стефан Кисмет?
– Бинго! Учитывая историю с обогревом тел, его алиби в ресторане теперь ничего не стоит.
– Но во время второго убийства он был со мной и…
– А кто тебе сказал, что он не придумал еще какую-нибудь увертку? Мы его об этом сами спросим с глазу на глаз. Ясно одно: этот мерзавец исчез с необыкновенной скоростью, и я не удивлюсь, если окажется, что он что-нибудь сделал со своей женой.
Вик потерял дар речи. Мортье кругом ошибался, – должно быть, Стефан Кисмет увидел во сне что-то очень важное, оттого и умчался.
– Эй, Маршаль! Ты здесь?
– Да, майор… Я просто несколько удивлен. Я не думал, что Кисмет…
– Ты не думал, эка важность! Я тебе звоню не ради удовольствия. В этом деле ты прокололся, так что жди неприятностей.
Вика била дрожь. Он послал сообщение на автоответчик Стефана, умоляя немедленно позвонить. Если нагрянут коллеги… Хорошо еще, что в сообщении он ничего не написал о Сирьеле.
– А… а вы знаете, где он сейчас?
– Пока нет. Пытаемся отследить его мобильник или мобильник жены, если удастся поймать сигнал. Проверим все пункты оплаты проезда, бензоколонки, станции техобслуживания… Но знаешь, в наше время тот, кто пустился в бега, далеко не уйдет. Главное – успеть вовремя, пока он не наломал дров.
– А мне что делать?
– Да что хочешь.
Майор отсоединился. Несколько секунд Вик простоял как парализованный, потом вышел на улицу выкурить сигарету. Зачем Кисмет силой заставил жену сесть в машину? Кого или чего он боялся? Почему не позвонил?
Он присел на скамейку и обхватил руками голову. Записную книжку со снами он потерял, а она, быть может, дала бы шанс понять причину такого поступка Кисмета. И шанс выиграть в лото. И шанс купить свой дом… Ему на память пришло предположение Стефана, что судьба противится, если попытаться изменить предначертанное.
Вику пришлось очень несладко. Надо было вести расследование, пережить утрату ребенка, расстаться со своими мечтами и принять тот факт, что можно заглянуть в будущее. Много, слишком много для одного человека.
Может быть, Стефан Кисмет и знал всю правду. Он знал, что должно произойти. Но он невиновен, а его вот-вот арестуют за убийство.
И Вик принялся молиться. Он молил Бога, чтобы бедняга Кисмет, если его все-таки арестуют, не проговорился о Сирьеле.
55Вторник, 8 мая, 17:30
Деревня Лабом стоит на скале, на обрывистом берегу реки Бом, впадающей в Ардеш, и улицы в ней такие крутые и узкие, что на машине по ним не проехать. Время здесь, кажется, остановилось. На улицах ни души, ни одного открытого ставня, ни единого звука – только ветер шумит над каменными стенами. За двадцать лет ничто не изменилось.
Когда-то Стефан с приемными родителями приезжал сюда к Жюльену, брату отца, пока семейные неурядицы не порвали между ними все связи. Теперь, постучав в дверь, он втайне надеялся, что дом окажется пуст: дядя Жюльен, насколько он помнил, жил в основном в Провансе.
На стук никто не ответил. На этот раз фортуна ему улыбнулась: он получил прекрасное убежище. Стефан быстро сбежал по лесенке, высеченной в скале, и обогнул дом. Потом обмотал футболкой кулак, выбил окно и пролез внутрь. Он открыл засов на входной двери, через окно снова вылез наружу и пошел к машине, спрятанной в конце каменистой дороги.
В дом он вернулся уже ночью, неся на руках спящую Сильвию. Провизией он успел запастись на одной из стоянок. Он тихо, затаив дыхание, закрыл за собой дверь, окончательно уверенный, что его никто не заметил.
Даже если его объявят в розыск, никому не придет в голову искать его здесь. Да и в глазах его родителей дяди Жюльена больше не существовало.
Часы показывали 22:39. До времени, когда начнет сбываться первый сон, «Бутылки вина», до того момента, когда он спустится в подвал своего дома и руки у него будут испачканы в крови Сильвии, оставалось меньше суток.
Он сидел в спальне, смотрел на лежащую на кровати жену, и сердце его наполнялось любовью и грустью. Странное чувство – сознавать, что именно в этот момент изменяется ее судьба. Она останется жива, хотя и должна была погибнуть от руки убийцы. Ну почему она? Ну почему, скажите на милость?
Сильвия проснулась, и глаза ее сразу наполнились страхом. Приоткрыв рот, она оглядывалась вокруг. Каменные стены, старинная мебель, повсюду пыль, ставни закрыты, освещение едва теплится…
– Где мы?
– В доме моего дяди. Впрочем, я тебе о нем не рассказывал. По той простой причине, что сам его с детства не видел. Здесь мы в безопасности.
Стефан накинул ей на плечи одеяло:
– Здесь холодно. Когда я был маленький, то боялся ночевать в этой старой хибаре.
Сильвия свернулась калачиком, плотно сжав губы.
Стефан зевнул и вдруг заметил на стене пожелтевшую фотографию. На ней дядюшка с гордостью поднимал вверх крупную форель. Он не помнил ни его лица, ни голоса. Остались только обрывки далеких воспоминаний. Взрывы смеха, споры… Он встал и открыл ящик комода. Там лежал альбом с фотографиями. Стефан с благоговением его достал, сдул с него пыль и открыл.
Дядю Жюльена по жизни вело одиночество. Ни жены, ни детей. На бледных, безжизненных фотографиях он всегда на берегу. И вдруг слезы подступили к глазам Стефана: на фото шли босиком по воде его приемные родители, Поль и Мари. Сколько же времени он им не писал?
Откинув назад волосы, он перевернул страницу и почувствовал, что сейчас потеряет сознание.
На следующем снимке стоял по колено в воде его отец, и на нем был тот самый рыбацкий костюм, будь он неладен, который считался потерянным. Скорее всего, отец припрятал его где-то здесь, в Ардеше!
Стефан весь напрягся и задрожал, охваченный внезапным ощущением, что участвует в каком-то скверном фарсе. Он пробежал глазами по спальне и быстро подошел к громоздкому шкафу. С кровати за ним с тревогой наблюдала Сильвия. Слева в шкафу ничего не было, кроме шерстяных свитеров, пересыпанных нафталином, нескольких клетчатых рубашек и старых непромокаемых плащей. А вот справа в глубине он обнаружил тот самый рыбацкий костюм цвета хаки, с заржавленным металлическим кольцом на кармане, с дыркой на клапане и жирным пятном возле воротника. И Стефану в отчаянии вдруг показалось, что костюм ему улыбается.
Он стряхнул костюм с вешалки и хотел порвать, но у него ничего не вышло. Тогда он с вызовом напялил костюм и с вызовом крикнул, подняв голову к потолку, к небу:
– Видел? Видел? Я его надел! Все как ты хотел! Ну и что ты теперь со мной сделаешь? Телепортируешь?
Он бросился в крошечную кухню, выдернул из подставки большой охотничий нож и вернулся в спальню. Сильвия расплакалась навзрыд. Стефан наставил на нее лезвие ножа, глаза его вылезли из орбит.
– Думаешь, это для тебя? Ты что, и вправду боишься, что я собираюсь перерезать тебе горло? А знаешь, может, ты и права. Ты ведь очень старалась засадить меня в психушку, разве нет? Я нашел документы рядом с твоим компьютером! Может, я нарушил твои планы?
Тут раздался оглушительный стук во входную дверь, и через доли секунды в спальню ворвались вооруженные люди. Стефан не успел ничего понять, а уже лежал на полу лицом вниз. Запястья стиснули наручники, он отбивался и кричал.
Майор Мортье подошел к Сильвии, которую охватила паника:
– Вы в порядке, мадам?
– Да… Но отпустите его! Он не сделал мне ничего плохого! Это мой муж, черт побери!
Она подняла на полицейского затравленный взгляд:
– Как вы нас нашли?
– Ваш мобильный, мадам… По всей видимости, он у вас в машине. Мы засекли сигнал.
Мортье с суровым видом отвернулся, а Стефан не переставая кричал. Он был просто в истерике.
– Сделайте, что положено, мать вашу… Я не желаю восемьсот километров ехать в машине с этим психом, который будет орать мне в самое ухо!
К ним подошел полицейский врач со шприцем и воткнул его в руку Стефану. Тот дернулся изо всех сил, и игла тут же сломалась, обрызгав всех кровью.
– Держите его как следует!
– Нет! – надрывался Стефан. – Нет! Моя жена погибнет! Нет! Сжальтесь!
В него снова впились чьи-то пальцы, его схватили чьи-то руки, и в правое предплечье снова вонзилась игла.
И он почувствовал, что в вены что-то вливается.
Что-то грозное и ошеломляющее.
56Среда, 9 мая, 17:32
– Я хочу его видеть.
– Не увидишь, Маршаль. Сейчас нельзя. Он только что очнулся. Ему вкололи еще дозу по дороге. Его сейчас допрашивают. Пытаются выяснить причину его поездки в Ардеш.
Вик изо всех сил грохнул кулаком по стене:
– Проклятье!
Жоффруа невозмутимо загасил в пепельнице сигарету.
– Бесполезно из-за этого дергать всю бригаду. Ван занимается признательными показаниями. А потом по справедливости определит меру его вины. Этот подонок будет делать все, лишь бы не попасть в тюрьму. Станет притворяться сумасшедшим. А по мне, так пусть сгниет в тюрьме. Когда не сознают, что делают, таким способом не убивают. Так что пусть сдохнет!
Вику не сиделось на месте.
– Когда я смогу его увидеть?
– Езжай спокойно домой. Я думаю, закончат не раньше середины ночи. Ван так быстро его не выпустит.
– Да перестаньте вы все отправлять меня домой, ладно?
Губы его слегка дрожали, когда он сказал:
– Этот парень ни при чем.
– Посмотрим. Он заявляет, что после вашей встречи в ту знаменательную ночь, когда убили Либерман, провел вечер за кружкой пива в баре. Я ему не верю ни на грош.
Вик с уверенностью взглянул на коллегу:
– Он невиновен.
Жоффруа пожал плечами:
– Нет, майор был решительно прав, когда говорил, что наше ремесло не для тебя. Мало того что ты идиот по жизни, тебе еще впаяют служебное взыскание, и не одно. Похоже, ты встречался с этим типом, не проинформировав нас. Ты отправил ему сообщение на автоответчик. Так как, что ты на это скажешь?
– Мы с ним сдружились, разве закон это запрещает?