– Да. Мне нельзя туда ходить. Я не имею права.
Вик постепенно начинал понимать масштабы случившейся по недоразумению беды. Ужасно, немыслимо…
– Посмотри на мое удостоверение. Посмотри, посмотри.
Вик взял руки мальчика в свои и крепко стиснул их:
– Я тебе обещаю: никто тебя не накажет. Никто, ты меня понял?
Артюр едва заметно кивнул. И тогда Вик заговорил:
– Вот как было дело, по моему разумению: Мелинда рассказала тебе про карьер Хеннока. Она сказала, что недавно там была, что там просто здорово и она знает, как туда пройти. Она хотела все тебе показать и уговорила тебя. Отличное приключение, правда? Вы прошли через парк, пролезли в дыру в ограде и проникли в запретный туннель. У нее, конечно, с собой был фонарик. А там, возле грота, Мелинда, я думаю, показала тебе нож, чтобы тебя еще больше поразить. И ты этот нож даже потрогал.
Вик медленно продолжал говорить, а Артюр сникал на глазах.
– А потом вы подошли к длинному спуску, и там она поскользнулась. Она ударилась головой и упала вниз, в воду. И тогда ты запаниковал, очень испугался и убежал. Дома ты закрылся в своей комнате и никому этой тайны не выдал. Вот так, Артюр. А теперь… – Вик взял мальчика за подбородок, – ты мне скажешь, правда все это или нет.
Прошло секунд десять-двадцать, прежде чем Артюр произнес:
– Вы клянетесь, что не расскажете маме?
Вику удалось добраться до Стефана и убедить его самому прийти в полицейскую бригаду. Его невиновность была подтверждена свидетельством маленького Артюра, чьи отпечатки были найдены на ноже вместе с отпечатками Мелинды. Больше его никто не обвинял в убийстве.
На выходе из жандармерии Вик вдруг понял размеры того, что случилось: желая спасти Мелинду, Стефан Кисмет сам сложил пазл ее смерти. Ведь она вернулась в карьер только потому, что он ее туда приводил.
Он убил ее точно так же, как убил Гаэль Монтьё на пресловутом повороте шоссе № 16, как убил Людивину Кокель на железнодорожных путях, как убил пассажиров поезда в 1998 году. Он убивал людей, делая все, чтобы они не погибли.
Стефан Кисмет не просто видел будущее. Стефан Кисмет был проклят.
67Пятница, 11 мая, 20:23
Вик запер на два оборота дверь тесного кабинета отделения полиции и задернул шторы.
– Мы в комнате для допросов, на четвертом этаже. Ни здесь, ни этажом ниже уже никого нет, отделение переезжает, а потому нас никто не потревожит. Сделаем, как договорились, хорошо?
Стефан скорчился на стуле, пристально разглядывая свои руки. От бессонных ночей глаза его превратились в отекшие щелки.
– Ты уверен, что твои коллеги оставят меня в покое?
– Не волнуйся, я взял тебя под свою ответственность. Они уже согласовали все документы, чтобы выпустить тебя, задержка произошла только из-за этой истории с нападением на жандарма.
Стефан поднял голову:
– Я сделал все, что мог, Вик. И вокруг нас ничего не изменилось. Я больше не знаю, где нахожусь. Все перепуталось, смешалось. Прошлое, будущее… Я не знаю, где теперь реальность. Мне кажется, я спятил.
– В таком случае мы спятили оба.
– Все мои усилия оказались напрасны, и усилия всех Стефанов-из-будущего тоже. Мы бесконечно ходим по кругу. Может, послание и дошло до «Трех парок», но мне пришлось оттуда бежать в самый важный момент, когда я понял наконец, что Стефан-из-прошлого видит меня во сне. Портье пересдал номер другим постояльцам, и они точно набили бы мне морду, если бы там застали. Та же история случилась накануне, когда ко мне заявились жандармы и не дали побыть с моими посланиями. Черт возьми, ведь сны такие короткие. Если бы не эти кошмары, Мелинда бы не погибла. Мне надо было держаться от нее подальше. «Держаться подальше от Мелинды». Все, что происходит вокруг меня, оборачивается катастрофой.
Вик расхаживал взад-вперед перед большим листом белой бумаги, приклеенным к зеркалу без амальгамы. В руке у него был красный маркер.
– Для того мы с тобой сюда и пришли, чтобы точно передать все, что необходимо. Надо, чтобы это сработало. Мы пойдем оба.
– И ты, и я? Но в прошлом мы не были знакомы! Как ты думаешь это осуществить?
– Мы познакомились в тот самый вечер, когда была убита Кассандра Либерман, то есть в субботу, 5 мая, около 20:00, перед домом Эктора Арье. Ты помнишь?
– Помню.
– Учитывая, что сдвиг во времени у тебя равен шести дням и двадцати часам, то в данный момент в прошлом у нас суббота, 5 мая, около часу ночи. Надо постараться точно схватить тот момент, когда твой двойник в прошлом будет видеть сон. Ты помнишь, что делал в это время? В ночь с 4-го на 5-е мая?
Стефан обхватил голову руками:
– Не знаю, я ничего не знаю, у меня отшибло память. И так было с самого начала. Если бы я все вспомнил и если бы не сгорела моя записная книжка, все было бы гораздо проще.
– А ты сделай над собой усилие!
Стефан старался вспомнить последовательность событий. Ему потребовалось какое-то время, прежде чем он ответил:
– Я… я ездил в музей Дюпюитрена вместе с Сильвией сразу после полудня, потом… потом в «Три Парки». Думаю, это был вечер, потому что я видел сон уже в номере отеля. В шестом номере.
Вик кивнул:
– Точно, там мы и пересеклись, не видя друг друга. Ты уезжал с парковки, поругавшись с Грегори Маше, а я приехал, чтобы разыскать того типа, у которого, вероятно, гангрена. Дальше?
– Дальше я поехал к Джеки, моему другу-физику. Он мне рассказывал истории про каплю воды в Роне и про ленту Мёбиуса. Потом… потом я вернулся в «Три Парки», чтобы записать на стене послание к Стефану-из-будущего.
– Очень хорошо, значит ты уже знал, что видишь будущее, и в это поверил. Для нас с тобой это важно. А потом?
– Я велел сделать себе татуировку на бедре… Потом вернулся домой. Должно быть, часа в два ночи. Я уже плохо соображал. Мы поссорились с Сильвией, как у нас часто бывало. Она швырнула мне в лицо фотографию и уехала. И еще: она остригла волосы, как в одном из снов, и это меня доконало. Я очень много выпил тогда и потом ничего не помню. Должно быть, заснул.
Вик посмотрел на часы и что-то быстро подсчитал в уме:
– В два часа, говоришь? Это отлично. Значит, в прошлом ты заснул около четырех-пяти часов утра. Ты помнишь, что тебе снилось?
– Нет, к сожалению. Сон был какой-то тягучий и серый. Помню шум шагов, крики. Какую-то лестницу…
– Что еще? А еще что, мать твою!
– Нет, нет… ничего не приходит в голову. Я ведь высосал с полбутылки виски!
Вик шумно вздохнул:
– Ну, будем надеяться, что твой Стефан-из-прошлого столько не выпьет.
– Нет причин, чтобы что-то изменилось.
Вик выложил на стол тюбик с таблетками и рядом поставил пластиковый стаканчик и бутылку с водой:
– Гуронзан. Прими сразу две таблетки, это тебе поможет проснуться.
– Послушай, я совсем отупел, глаза жжет, я почти не спал все последние дни.
Вик налил в стаканчик воды, положил туда две таблетки и протянул Стефану:
– Пей.
Стефан, поморщившись, выпил. Лейтенант, похоже, остался доволен и подошел к большому белому листу, приклеенному к зеркалу:
– Итак… Прежде всего не надо разбрасываться и загружать тебя лишней информацией, иначе ты рискуешь потерять способность правильно расставлять приоритеты, что-нибудь начудишь и спровоцируешь беду. Надо постараться быть предельно ясным и собранным.
И Вик написал на листе:
Я Вик Маршаль, мы с тобой встретимся в субботу перед домом Эктора Арье. Сидя в машине, ты расскажешь мне о своих снах и скажешь, что я всегда знал о том, что Жоффруа прячет пипифакс в мой ящик, потому что там полно крошек от его сухариков. Что я начал пить весьма мерзкий коньяк. Что Селина беременна и что ребенок, может быть, будет страдать трисомией. А дальше ты мне скажешь вот что:
Прежде всего Селине не следует ходить на амниоцентез, потому что во время обследования ребенок погибнет.
Скотобойня мясокомбината в Сен-Дени. Убийца придет туда 5 мая в 22:00.
Это то, что касается меня. Теперь то, что касается тебя. Ни в коем случае не води Мелинду Граппе в карьер Хеннока. Это ее убьет. Самое простое – вообще позабыть об этой девочке.
Стефан потер щеку. Его обритая наголо голова поблескивала в неоновом свете.
– И мой Стефан-из-будущего, и все Стефаны-из-будущего уже пытались это сделать, и у них ничего не вышло.
– Нет! На этот раз должно сработать. Судьба контролирует тебя, все, что ты делаешь, что пишешь. Тебя, но не меня. Тут она и проколется.
Стефан секунду подумал.
– Мы с тобой встретимся перед домом Арье около 20:00, то есть в то самое время, когда Стефан-из-прошлого отправит тебе всю информацию. А если тебе не хватит времени добраться до скотобойни? Если ты мне не поверишь?
– У меня будет время, – ответил Вик. – И я тебе конечно же поверю, потому что ты расскажешь о том, что знаю только я.
– А почему бы тебе не записать мне еще раньше свой номер телефона? Чтобы Стефан-из-прошлого позвонил тебе сразу, как проснется? И мы бы выиграли время!
– Нет, не годится. Мой мобильник все время разряжается, и ты рискуешь до меня не дозвониться. И потом, как ты себе представляешь выложить все это по телефону?
Стефан перечел послание и покачал головой:
– С самой нашей встречи тогда, в моей машине, я пытаюсь ничего не выяснять, все держать в полном секрете и в одиночку распутывать все это скопище узлов.
Вик вскочил и схватил его за воротник:
– Нет! Ты мне все скажешь, слышишь? Ты должен сказать!
– Ты волен сейчас говорить все, что хочешь, но что я с этим буду делать?
Вик дернул себя за волосы:
– Получается какая-то совсем уж сумасшедшая история!
– Я когда-то побывал в шкуре Стефана-из-прошлого, и я сейчас снова испытываю то, что испытал он, столкнувшись с видениями. Страх, непонимание, ощущение, что сходишь с ума. Он ничего тебе не скажет в машине, даже тех чисто личных подробностей, которые ты записал. Потому что ты его подозреваешь и он чувствует, что попал в западню. Самым лучшим выходом было бы отправить на твой адрес анонимное письмо, это могло бы…